Надежда Федотова - Воплощение снов [СИ]

Как и обещал, его светлость доставил сына в Белую усадьбу, представил его всем, кому требовалось — управляющему, егерю, деревенским старостам, десятку арендаторов и прислуге, «ввел в курс дела» относительно счетных и расходных книг, дал несколько весьма общих, по мнению самого Нейла, советов, оставил с ним половину своей охраны и вернулся в столицу. А Нейл остался хозяйствовать, что, опять-таки по его мнению, получалось у него из рук вон. Владения его и впрямь были невелики, но от этого легче не становилось; Нейл чувствовал себя здесь чужим и еще больше — бесполезным. «Может, боец из меня и так себе, — частенько думал он, — зато землевладелец уж точно никакой!» И это была правда. Большую часть жизни проведший вблизи шумной столицы, а последние три года — в не менее шумной и многолюдной Бар-Шаббе, Нейл обитателей деревенского захолустья не понимал, в сонной глуши Нижнего Предгорья ему было тоскливо и отчаянно скучно, а свалившаяся на него ответственность только завершала дело — являясь хозяином Белой усадьбы, он скорее чувствовал себя ее узником.

Дни тянулись один за другим, похожие, как близнецы. Нейл просыпался на рассвете, час-другой упражнялся на заднем дворе с кем-нибудь из бойцов, что оставил ему герцог эль Хаарт, после чего завтракал и скрепя сердце отправлялся отбывать свою повинность. До самого полудня он ворошил в маленьком темном кабинете пыльные гроссбухи, выслушивал нудные доклады управляющего, объезжал пашни и прилегающие к ним деревни, прилежно исполняя обязанности помещика, а отобедав, оставшуюся часть дня слонялся по округе, стараясь не попадаться никому на глаза — благо, Нижнее предгорье было богато лесами, и лишь половину имения занимали пашни. Иногда Нейл бесцельно бродил тенистыми зелеными тропами до самого вечера, возвращаясь домой лишь к ужину, а укладываясь в постель с наступлением темноты даже не мог вспомнить, какое сегодня число. Время в Белой усадьбе текло еле-еле, словно бы через силу, и Нейл жил точно так же, какой-то полукошачьей жизнью, почти целиком состоявшей из сна, еды и ничегонеделанья.

В конце июня, во время одной из своих одиноких прогулок, он наткнулся на охотничий домик — затерянный среди вековых сосен и порядком заброшенный. Окна его были заколочены, на двери висел проржавевший замок, а невысокое крыльцо заросло бурьяном. Похоже, домиком не пользовались уже много лет. От скуки исследовав постройку со всех сторон и едва не переломав себе ноги, провалившись сквозь прогнившие доски узкой крытой веранды, Нейл сбил замок, осмотрел домик уже изнутри — а на следующий день вызвал к себе управляющего и распорядился насчет ремонта. «Вы собираетесь использовать дом, ваша милость?» — несколько озадаченно уточнил тот. Нейл кивнул. «Для охоты?..»- еще с большим сомнением спросил управляющий. Нейл, чуть помедлив, кивнул снова. И опасаясь дальнейших расспросов, велел с работами поторопиться — дом-де ему нужен в как можно более сжатые сроки. То, что охотиться он не планирует, Нейл озвучивать не стал. Он собирался там жить. А учитывая тот факт, что в его распоряжении имелась целая усадьба, такая странная прихоть неминуемо вызвала бы удивление — и пришлось бы объясняться, чего Нейлу делать совсем не хотелось.

Белая усадьба была старой, но крепкой и вполне удобной для жизни. Герцог эль Хаарт еще зимой распорядился привести дом в порядок и подготовить его к лету, так что жаловаться Нейлу было не на что. Всё было к его услугам — и просторная спальня, и столовая, и небольшая библиотека с заново перебранным камином, и светлая гостиная, окнами выходящая в сад… Половицы не скрипели, сквозняки по коридорам не гуляли, к тому же в усадьбе имелась и кухня, и прачечная, и небольшой, но вполне достаточный для одного штат прислуги, которой в крошечном охотничьем домике попросту негде было бы разместиться. Да, по части комфорта усадьба была куда предпочтительней, не говоря уж о том, что это был его родной дом — дом, где он появился на свет и когда-то сделал свой первый шаг, дом, через порог которого его отец когда-то перенес его мать — можно сказать, родовое гнездо! Уютное, удобное, принадлежащее ему по праву… И полное призраков. Конечно, призраки эти были не из тех, которыми пугают детей и которые бродят по страницам романов, смутно белея во тьме погребальными саванами — ничего подобного в Белой усадьбе отродясь не водилось. Но ее стены помнили то, чего Нейл помнить не мог, и до сих пор хранили следы присутствия людей, которых он никогда не знал…

Его отца звали Итан Эшби. Он был из мелкопоместных дворян, и пусть обращаться к нему следовало «ваша милость», титула он не имел. Всё, что у него было — небольшое имение, двадцать пять акров которого занимал лес, да старая усадьба, что помнила еще его пра-пра-прадеда, Эмиаса Эшби, в свое время слывшего неплохим художником. Эмиас Эшби умер рано, от чахотки, оставив своей вдове большие долги, троих детей и Белую усадьбу, которая впоследствии перешла к его далекому правнуку. Итан Эшби унаследовал от предка тягу к живописи, и пусть не унаследовал дедовского таланта, жить ему это не мешало. Он был единственным ребенком своих родителей, рано покинувших этот мир, и похоронив отца с матерью на маленьком семейном кладбище, зажил в Белой усадьбе отшельником — прибыль имение давало небольшую, но вполне достаточную, чтобы не испытывать нужды. Когда ему исполнилось тридцать, он встретил Вивиан Кентон (такова была девичья фамилия нынешней герцогини эль Хаарт) и женился на ней. Через год у них родился сын. А еще спустя полгода Итан Эшби скончался: его, не слишком крепкого здоровьем, уложил в могилу бич семейства Эшби — чахотка. По крайней мере, именно ее назвали причиной смерти, пускай далеко не все были с этим согласны… Спустя полтора года после кончины хозяина Белой усадьбы его вдова вновь вышла замуж и вместе с малолетним сыном покинула Предгорье. Ее супруг подыскал расторопного управляющего, раз в пару лет наезжая проверить качество его работы, однако сама бывшая госпожа Эшби в Белой усадьбе больше не появлялась.

«Мы и не чаяли, ваша милость, что сюда хоть кто-то вернется», — сказала Нейлу госпожа Бэрр, старая экономка, что служила еще его отцу и не покинула свой пост даже после того, как дом опустел. Герцог эль Хаарт по просьбе жены оставил ее в Белой усадьбе кем-то вроде смотрительницы, и все эти годы экономка жила при господском доме, в маленьком флигеле — госпожа Бэрр была женщина одинокая, муж ее давно умер, а детей у них не было. К молодому хозяину восстановленная в должности экономка отнеслась ровно, с тем оттенком почтительного достоинства, что всегда отличает хорошую прислугу, и когда Нейл после отъезда его светлости попросил ее показать ему дом — в присутствии отчима он почему-то так и не смог на это решиться — она выполнила его пожелание все с тем же спокойным достоинством. Столовую, кабинет, библиотеку и большую гостиную на первом этаже Нейл уже видел, службы тоже, его самого поселили в бывшей спальне хозяина усадьбы, герцога разместили в одной из гостевых спален, однако дом был не так уж и мал, и запертых комнат на втором этаже оказалось достаточно. «Это еще одна гостевая, ваша милость, — говорила экономка, одну за другой отпирая двери, — это комнаты вашей матушки — спальня и гостиная… Здесь каминная… Детская… Мастерская…»