Надежда Федотова - Цена мечты [СИ]

Кассандра невесело улыбнулась. Последнее предположение, даже учитывая обстоятельства, она всерьез не рассматривала: барон для такого решения был слишком мягок, а баронесса весьма прохладно относилась даже к договорным бракам — сказывались воспоминания юности. Нет, замуж ее, конечно, не отдадут. Пожалеют. А вот отослать подальше, на год или на два, «пока не поумнеет» — дело другое! Девушка закусила губу. Она была виновата и понимала это. Она ждала сурового наказания за свой проступок, и даже с готовностью приняла бы его… Но одна мысль о том, что все ее надежды и чаяния в одно мгновение разлетятся на осколки, заставляла Кассандру сжиматься в комок. На глазах опять закипели слезы гнева и обиды. Почему? Почему они не хотят ничего слушать, ничего понимать? Разве сами никогда ни о чем не мечтали? А если мечтали, и не сбылось, так что ж теперь, пускай и она остается ни с чем?..

Конечно, дядя воевал и потому боится. И мама боится, и папа… Но ведь сейчас никакой войны нет! Откуда ей взяться? «И что может случиться за те неполных пять лет в школе? — в отчаянии подумала девушка. — Съедят меня там, что ли?!» Она, не сдерживаясь, громко шмыгнула носом. Взглянула на часы: четверть шестого. Уже совсем вечер! От этой неизвестности с ума можно сойти! И к чему вообще было ее запирать?

— Можно подумать, я куда-то из дома денусь! — пробормотала Кассандра, утыкаясь носом себе в колени. — Конечно… Пешком пойду до самого Даккарая!..

Сдерживаемые до поры слезы покатились по щекам одна за другой. Почти целый день в четырех стенах, без возможности хоть с кем-то перемолвиться словечком (даже слугам, что приносили завтрак и обед, запретили с ней разговаривать), вымотал девушку не хуже той самой неизвестности. И если утром она еще на что-то надеялась, то теперь… «Добейте уже, не мучайте! Что вы за люди?!» — так и хотелось крикнуть ей на весь дом.

И она бы, наверное, крикнула. Может быть, даже запустила чем-нибудь в стену, от собственного бессилия — но провидение все-таки над нею сжалилось. В замке тихо, неуверенно повернулся ключ, и дверь приоткрылась. Кассандра, торопливо утирая слезы, подняла голову, но вместо горничной увидела собственную сестру. Кристобель толкнула дверь и остановилась на пороге, словно не решаясь войти. Ее миловидное личико побледнело и осунулось, под глазами залегли голубоватые тени. Она явно была смущена и расстроена, но ее жалкий вид вызвал у Кассандры только глухой приступ раздражения.

— Чего тебе? — нелюбезно осведомилась узница. И вытерла нос кулаком. — За поздравлениями пришла?

— Кэсс…

— Что? — младшая сдвинула брови. — Раз в жизни тебя попросила, а ты!.. Этот хлыщ высокомерный тебе родной сестры дороже, да? Ну и беги к нему, нечего тут стоять, как памятник!

Она дернула плечом и отвернулась. У Кристобель задрожали губы. Она любила свою сестренку, и пусть молодого Ван» Оррина она любила тоже, но собственное счастье казалось ей теперь чем-то постыдным и незаслуженным. Ей совестно было за него и перед Кассандрой, и перед самой собой — но что она могла поделать?

— Кэсс! — с отчаянием воскликнула старшая, роняя ключ и порывисто бросаясь к сестре. — Кэсс, прости! Ты же знаешь, я не нарочно! Если бы я знала, я бы никогда… Ну посмотри же на меня!

Она опустилась перед креслом на колени и, цепляясь за платье Кассандры, подняла на нее умоляющий взгляд. Та засопела.

— Нечего, нечего тут, — пробормотала она недовольным голосом, избегая смотреть в лицо уже готовой разрыдаться сестре. — Сначала про все забыла, а теперь извиняется… И не вздумай реветь! Мама скажет, что опять я тебя до слез довела. Хотя это еще кто кого, между прочим!

Она демонстративно вздернула подбородок. Изнемогающая под тяжестью собственной вины Кристобель уткнулась лицом ей в подол:

— Кэсси, ну пожалуйста… Я ведь… Я совсем не хотела…

Та сердито дернула ногой. Ее раздирали одновременно обида и жгучая жалость. Да, конечно, если бы не ротозейство Крис, никто ничего не узнал бы, но что поделаешь, если люди от любви так глупеют? Ведь и правда не со зла же. Мучается вон теперь. Даже обругать как следует — и то язык не повернется!

— Не реви, — скрипуче сказала Кассандра, снова дернув ногой. И покосилась на всхлипывающую сестру сверху вниз. — А то твой женишок увидит тебя с носом распухшим — и сбежит обратно в Данзар. А ты сдуру от тоски зачахнешь. Не реви, ну!

— А ты… перестанешь сердиться?..

— Перестану, — вновь засопев, буркнула та. — Завтра, может, или послезавтра. Что ты думала, после такого я вот так тебя сразу и прощу?

Кристобель, не поднимая лица, улыбнулась сквозь слезы. В голосе младшей сестры прорезались знакомые сварливые нотки — как всегда бывало, когда Кассандра уже готова была сдаться, но еще не была готова это признать.

— Вытри глаза, — услышала Кристобель. — И встань уже, увидит кто — я до осени под замком просижу! Ты выпустить меня пришла?

— Да, — достав платок, Кристобель послушно исполнила приказ и неуверенно улыбнулась. Хоть она и была старшей, но Кассандра, по словам ехидного Нейла, «давно загнала сестру под каблук». — Мама сказала, что хватит… А папа велел, чтобы ты спустилась к нему в кабинет. Они там все, с дядей Астором.

— Все? — насторожилась младшая. И подав сестре руку, чтобы помочь подняться, нервным движением пригладила растрепанные кудри. — И меня ждут?

Кристобель кивнула.

— Мне ничего не сказали, — словно извиняясь, пролепетала она, — но Лисси проболталась, что они там почти до утра совещались. Наверное, это насчет твоей учебы.

Лисси была личной горничной Кристобель и души в хозяйке не чаяла. Жаль только, что подслушивать, по примеру прочих домашних слуг, для себя считала зазорным, так бы можно было хоть как-то подготовиться… Кассандра, чувствуя противную дрожь в ногах, сползла с кресла.

— Может, они все-таки решили отправить тебя в школу? — заглядывая сестре в глаза, предположила Кристобель. — Мама сказала, что о свадьбе я могу не беспокоиться! Значит, папа скроет подлог, ведь так?

— Угу, — мрачно отозвалась Кассандра. То, что родители так быстро сдались, было странно. Или все-таки не сдались? Или Ван» Оррин Крис и со скандалом возьмет?..

— Ты иди, — руку ее стиснули прохладные пальцы, — они тебя ждут. И не расстраивайся заранее! Может, еще всё устроится? И тебя простят, и разрешат учиться в Даккарае?

Кристобель очень старалась приободрить сестру — так старалась, что сама почти верила в то, что говорит. Но Кассандра на такие чудеса уже не надеялась. Она снова вспомнила застывшее лицо матери, холодную отстраненность во взгляде дядюшки, тяжелое молчание отца… «Или замуж, или в глушь, — мелькнула обреченная мысль. — И хорошо, если не в женскую обитель!»