Василий Криптонов - Эра Огня 2. Непогашенная свеча [калибрятина]

— Это что, приказ?!

— Ага. Вот такая у тебя наглая рабыня. К тому же я знаю, что под давлением ты лучше работаешь. Как только обстоятельства перестают на тебя давить, ты сразу расслабляешься и плывёшь по течению. Сложный у тебя характер. Но интересный. Мы почти приехали, кажется. Тебе сейчас как лучше — чтобы я тебя поцеловала, или чтобы надулась?

Я заглянул себе в душу, убедился, что Натсэ права, и горько вздохнул:

— Лучше надуйся…

Она тут же отвернулась, сложив руки на груди, и я от этого жеста почувствовал себя самым одиноким в мире существом.

***

Академгородок представлял собой несколько зданий разных размеров, сложенных из одинаковых красноватых камней. Кораллы на этих камнях торчали кое-где, но, похоже, делали это по собственному разумению, вряд ли кто-то специально пытался разукрасить фасады. Сейчас они понуро висели, больше напоминая грязные тряпки, чем таинственные морские цветы: городок был сверху как бы прикрыт воздушным пузырём.

Акулы внутрь, понятно, не поплыли, карету просто подогнали дверью к стенке пузыря, и мы с Натсэ сразу ступили на сухое дно.

— Сэр Мортегар? — пожал мне руку встречающий, высокий молодой мужчина с длинными волосами, собранными в хвост. — Моё имя Ревиевир. Я куратор первого курса и преподаватель магических основ. А это, я так понимаю, ваша рабыня? Да, меня предупреждали. Сейчас всё решим, не беспокойтесь. Устрою вам маленькую экскурсию, прошу за мной.

Мы шли по дну, усеянному ракушками и морской галькой. Было не очень приятно, ноги то и дело скользили, разъезжались.

— В основном здесь перемещаются вплавь, — бросил через плечо Ревиевир. — Пузырь натянули ради вашего прибытия.

— А как я тут вообще учиться-то буду? — спросил я. — Без печати…

— Ректор поставит вам временную печать. С её помощью вы сможете освоить простейшие заклинания — как раз хватит на первый семестр. Ну и, разумеется, сумеете дышать под водой.

— И я смогу, войдя в здание, собрать с себя воду в шарик?!

— Да уж надо полагать, — фыркнул Ревиевир. — Не сложнее, чем снять шляпу. — Тут он остановился и посмотрел на меня задумчивым взглядом. — Вы же, там, у себя, носите шляпы?

Я тоже задумался и признался, что пока ещё не видел ни единого мага в шляпе. Хотя у Талли в гардеробе что-то такое было.

— Хм… Давненько же я не покидал владений клана. Ещё сто лет назад все наверху носили шляпы, мне это казалось таким изысканным… Особенно милы были дамские шляпки. Вот это здание — это ваше общежитие. Откроется в любое время, стоит только вызвать печать и коснуться рукой. Примерно как с Землёй. Только умоляю, не пытайтесь использовать печать Земли на чём-то, что зачаровано нашей магией! Был у нас один случай… Впрочем, не стоит о грустном.

Он коснулся стены здания, на тыльной стороне его ладони появилась синяя печать, и красные камни раздались в стороны.

— В комнату подниметесь позже, — сказал Ревиевир, ведя нас по большому пустующему залу, который начинался сразу за входом. — Ваш номер — сорок два. Свою рабыню можете оставить здесь.

Он толкнул обычную немагическую дверь и широким жестом указал на открывшуюся за ней комнату.

Три шага в длину. Два — в ширину. Маленькое унылое окошко. Большую часть пространства занимает узкая кровать с грубым матрасом и тонким чёрным одеялом. В углу — небольшая раковина.

— Она же бывший маг? — спокойно говорил Ревиевир, глядя на этот ночной кошмар Раскольникова. — Значит, руна подачи воды на неё откликнется. Можно умыться и попить, вода только холодная. Еду пусть берет в столовой, там в курсе. Туалет на первом этаже, легко найти.

Я посмотрел на Ревиевира.

— Знаете… Там, в академии Земли, мы жили в одной комнате…

— Ну, тут у нас несколько иные порядки, — пожал плечами куратор. — Как видите, рабы у нас в принципе не в ходу. А поселить девушку в мужском общежитии с двумя парнями… Это не выглядит академически целесообразным. Вам и так сильно пошли навстречу, потому что Логоамар замолвил словечко. По-хорошему, рабыню пришлось бы оставить на суше. Ну, или, в крайнем случае, поселить в женском общежитии.

— Всё нормально. — Натсэ протиснулась мимо Ревиевира и села на кровать. — Отдадите мне мои вещи, хозяин?

Я медленно вытащил из Хранилища её узелок. В глазах защипало. После того царского ложа, которое мы делили во дворце у Логоамара, комнатка выглядела так убого… Конечно, говорят, что с милым рай и в шалаше, но милый-то будет жить отдельно. Полгода! Полгода жить отдельно! Как мне смириться с этой мыслью?

— А Сиек-тян не в этой академии учится? — ухватился я за соломинку. Она вроде неплохо общалась с Натсэ, может, согласится приютить её у себя…

— Дочь главы клана? — Ревиевир рассмеялся. — Да вы шутите… Насколько мне известно, она занимается с личными учителями. Сиек-тян… Как вы интересно произносите. Не будем задерживаться, господин ректор ждёт вас, сэр Мортегар.

Ревиевир пошел к выходу, а я задержался. Натсэ ободряюще мне улыбнулась:

— Иди! Поверь, мне и не в таких условиях приходилось выживать. Тут, по крайней мере, тепло. И окошко есть.

— Я приду вечером, — вздохнул я.

— А я приготовлю купальник. — Натсэ развязала мешок. — Тебе какой больше нравится: красный или черный?

Глава 24

Ректор академии представиться мне не посчитал нужным, и вообще посмотрел сурово, исподлобья. Наверное, месяц назад от такого мрачного приветствия я бы оробел и затрепетал. А сейчас я только подумал, что у нашего ректора кабинет куда круче.

Глава подводной академии ютился в «крохотной» комнатушке пять на пять метров, посреди которой стоял стол, а в каждом углу журчали декоративные фонтанчики. Назойливо так журчали — прямо пытка водой.

Я уселся на стул для посетителей и, вежливо улыбнувшись, посмотрел в глаза ректору. Это был, внешне, мужчина лет пятидесяти, с седыми волосами. Седина у магов Воды выражалась в том, что синий (или зеленый) оттенок выцветал до бледно-голубого или нежно-салатового. Мне, как человеку из иного мира, трудно было серьезно воспринять мужчину, который как будто красится в такой дурацкий цвет. Вот я и улыбался. Но очень вежливо.

— Сэр Мортегар, — процедил ректор сквозь зубы. — О вас особо просил глава клана. Первый курс — и сразу в чужой академии. Похоже, вы — чей-то любимчик.

Он помолчал, ожидая от меня разъяснений, но я, покуда мне не задали прямого вопроса, предпочёл воздержаться.

— Здесь у нас не любят любимчиков, — подытожил ректор.

— Ну, значит, мне не придётся привыкать ни к чему новому, — улыбнулся я еще шире.

Дуэль взглядов окончилась вничью. Я моргнул, потому что глаза пересохли, а ректор отвёл взгляд. Наклонился, поднял с пола сумку и бросил ее на стол передо мной.