Светлана Волкова - Сожженная земля [СИ]

Розали затрепетала, на глаза навернулись слезы.

— Я не знала… Миледи сказала, что ты… что ее осведомитель не сказал, когда ты пришла в Атрею. Он предупредил, только когда явился Придворный Маг. Миледи сказала, он молчал из преданности тебе. Я пришла бы сразу, как только узнала. Люди так слепы в понимании блага тех, кому преданы.

— Какой еще осведомитель? Кто?!

— Не знаю, Эдди. Она просто сказала, что осведомитель промолчал о твоем прибытии из преданности тебе. Но сообщил о прибытии Придворного Мага.

Эдера замолчала, переваривая услышанное. Она медленно повернулась к Люсу.

— Так вот какой способ ты нашел освободить меня. Преданный, значит. Предатель, а не преданный. Ублюдок! Я дала тебе убежище в Кедари, а ты… Если мы все сгорим, то из-за тебя! Вон отсюда! Чтобы я тебя не видела!

У Люса задрожали губы. Он попытался сказать что-то, но Эдера налетела на него и с силой толкнула.

— Проваливай, подонок! Не попадайся мне на глаза!

Люс повернулся и бросился прочь по коридору.

— Предатели, — прошептала Эдера. — Кругом одни предатели. Никому нельзя верить. Все предают.

— Эдди, я не…

— И ты предательница! Ты заодно со своими Ласс и Ветой. Идиотками-самоубийцами. Мы все погибнем из-за них. Из-за этого кретина. Преданного. Мэл, он человек! Если мы все загоримся, он не попадет со мной в Элезеум!

Эдера подхватила колыбельку с плачущими малышами. Все это время они надрывались от крика, напуганные громкой речью взрослых и магическими сотрясениями воздуха. Эдера вернулась обратно в спальню. Розали семенила следом. Эдера поставила колыбель на пол, натянула одежду, взяла на руки Мэлдана и начала укачивать. Мальчик вопил громче сестры, которая лишь лопотала недоумевающе.

— Возьми его, — велела она Розали. — Держись подальше от окна.

Эдера передала сына подруге, а сама подошла к окну. Голый Кэрдан стоял напротив женщины в ярком трико — высокой, статной, с темными косами, уложенными вокруг головы. Двое других стояли по краям двора, оружие наготове. Обитатели Кедари, разбуженные шумом, смотрели из окон на пару в центре, как завороженные. Никто не понимал, что происходит, за исключением одного — их жизни зависят от исхода незримой схватки. Ни у кого не было сомнения, что это схватка.

На первый взгляд, ничего не происходило. Они просто стояли друг напротив друга — обнаженный мужчина, красивая женщина. Смотрели друг другу в глаза. Ни обжигающих файрболов, ни электрических молний, ни вздыбливающейся земли под ногами противников. Лишь скрестившиеся взгляды. Но магическая аура каждого из врагов сияла багрово-черным. Каждый противник обратил на второго смертоносную мощь. Вся сила направлялась в это давление. Не оставалось сил ни на молнии, ни на файрболы.

Не было ясно, чья победа и чье поражение принесут жизнь или смерть обитателям Кедари. Зато Эдера не сомневалась: если сила одного, сосредоточенная на втором, вдруг собьется с цели, вспыхнет пламя такой же мощи — или большей, — как в Сожжении на севере.

Что же делать? Если Рози права, и неведомая Ласс установила свой барьер поверх барьера Кэрдана, ей с детьми не выбраться… Выйти во двор, присоединиться к схватке, встать плечом к плечу с Кэрданом против этой в трико — Ласс, Веты, как там ее звала Рози?.. Кто знает, чем ее вмешательство обернется для Кедари? Не вспыхнет ли все в то же мгновение, как только она попытается вклиниться в противостояние магических сил?

Да и хотела ли она вклиниваться? Хотела ли помогать Кэрдану? Эдера не могла встать по другую сторону. Помочь его врагам, тем, кто якобы помогал ей «освободиться» от него. Она не могла вредить Кэрдану. Но не обязана и помогать. Вязь не вынуждает фею любой ценой защищать «Избранного». Она могла просто ждать и наблюдать, как эти Ласс и Вета «освобождают» ее. Приближают момент, когда она сможет станцевать джеригу на могиле Кэрдана.

Если бы только от этого не зависела жизнь ее детей. Точнее, жизнь сына. Если магия врагов выйдет из-под их контроля и обратится вовне, если начнется магический пожар, Эдера и Кариэль попадут в Элезеум. А Мэл и остальные погибнут.

Но в северном Сожжении дворец не погиб. Маги удержали его защитным коконом. Вот что она должна сделать. Защитить людей. Она заговорила, усиливая голос магией, так, что ее услышали в каждом уголке Кедари:

— Всем внимание. Никому не выходить из дома. Если случится пожар, я закрою Кедари магическим коконом. Я не знаю, хватит ли моих сил на амбары и не буду пытаться охватить их. Только дом. Мы потеряем припасы. Будем голодать. Но останемся живы. Только не выходите из дома. Оставайтесь внутри. Закройте окна и отойдите от них. Не надо смотреть во двор. Лучше молитесь.

Ей и самой не мешает помолиться. Вот только за что? За чью победу? Она увидела, как аура Кэрдана начала дрожать и прогибаться под давлением потока незнакомки. Он освободил дополнительный резерв, чтобы укрепить собственный поток, но его явно не хватало. Кажется, женщина одерживала верх. Эдера чувствовала, как иссякает сила Кэрдана. Неужели… неужели эта загадочная Вета действительно сумеет одолеть его? Сделает то, чего не сделали восемь Старых Магов и сотни бывших учеников Кэрдана? Неужели Эдера и впрямь сможет быть свободной от него?..

Вдруг воздух над Кедари сгустился. Два облака застилали небо и медленно опускались на землю. Коснувшись земли, нижние края облаков приняли очертания гигантских человеческих ступней. А в облаках все явственнее различались две фигуры — мужская и женская. Прогремел голос, будто бы с небес:

— Уходи с нашей земли, чужачка. Человек сей находится под защитой богов.

Эдера потрясенно смотрела, как могучая аура женщины в трико задрожала и съежилась, а затем истаяла, обнажив под собой иную ауру, гораздо меньше и слабее. Ее обладательница никак не могла противостоять Кэрдану. Женщина рухнула на колени и завалилась на спину. Кэрдан последовал ее примеру, вот только опрокидываться оземь не спешил — остался на коленях и почтительно склонив голову.

— Светлые Атры, — проговорил он. — Примите нижайшую благодарность от ничтожного смертного. Без Вашей защиты я пал бы пред этой женщиной. Моя жизнь принадлежит Вам.

— Твоя жизнь принадлежит Нашей сестре, смертный, — прогудел голос. Он исходил из той фигуры, что принадлежала мужскому божеству. — Не пресмыкайся пред Нами. Не всем богам нужны унижения и пресмыкания, как Ей.

Внезапно между ним и фигурами богов бросилась еще одна человеческая фигура. Та, которую Эдера вначале приняла за мужскую. Теперь, в свете божественного сияния, она разглядела, что это женщина — долговязая и сухопарая, с белыми волосами, стянутыми на затылке в «конский хвост». Женщина бросилась на колени и воскликнула: