Светлана Волкова - Сожженная земля [СИ]

— Увы. Его Великий Магистр, Кар'Идо, слишком полагался на справедливость Создателя. Он был добрым человеком с широкой душой. И верил, что все в конечном итоге платят по счетам судьбы. Когда пришли ассасины ордена Дорамон, Создатель не поразил их молниями. Убийцы истребили весь Орден Нагвалло — так они себя называли. Они уничтожили книги и записи Настакеды, и с тех пор его учение существует лишь в пересказах тех, кому довелось пообщаться с ним или его учениками из Нагвалло. Меркана — жестокий мир. Она не прощает наивности. Чтобы выжить в нем, нужно сравняться по жестокости с его обитателями и превзойти их.

Розали поразила страшная догадка.

— Но… если Ун-Чу-Лай пришли на Ремидею, могут прийти и Дорамон?! Что тогда начнется? Ведь король открыто объявил, что ордену Ун-Чу-Лай даруются привилегии в Магической Академии! Если другие ордена узнают об этом…

— Дорамон уже ничего не узнает и не придет на Ремидею. Он прекратил существование сто семьдесят лет назад.

Розали испуганно посмотрела на магистра, остерегаясь задать следующий вопрос. Меркана — жестокий мир, сказала Вета. Как далеко она могла зайти, чтобы перещеголять его по жестокости?

— Ун-Чу-Лай обыграли Дорамон по их же правилам. Орден был истреблен нами до последнего ученика. В перспективе Кар'Идо оказался прав — Дорамон заплатили по счетам. Увы, высшая справедливость ничем не помогла Нагвалло и другим жертвам Дорамон. Помогла лишь избежать новых.

— Значит, на Меркане сейчас нет таких жестоких и опасных орденов? Опасаться некого?

— Есть Том-Ба и Леханаиси. Сильные соперники, с которыми мы не можем не считаться. Мы столетиями конкурируем между собой и разделяем влияние на материке. Иногда конкуренция переходит в открытую войну, иногда затихает. Периодически мы заключаем союзы друг против друга. Периодически предаем друг друга в этих союзах. Ун-Чу-Лай старается отходить от этих игр. Это не всегда получается. Так что, Розали, ты ввязываешься в опасную авантюру. Быть Игроком — риск. Насколько ты готова допустить риск в свою жизнь? Может, предпочтешь спокойную жизнь, без опасностей и судеб мира? В отличие от твоих подруг, у тебя есть этот шанс.

Розали опустила глаза. Спокойная жизнь… как у сотен тысяч простолюдинок на Ремидее… Рожать детей, угождать мужу. Или служить чужой семье. Хочет ли она такой судьбы, отведав пряный вкус жизни ун-чу-лай, страха и азарта перед опасностью?

— Я хочу риска, Вета. Я полюбила риск.

Магистр довольно улыбнулась и положила руку на плечо девушки.

— Значит, ты — настоящий ун-чу-лай! Жа'нол не ошиблась в тебе. Добро пожаловать в команду!

К концу зимы дворец был полностью отреставрирован. Рабочих рук — простых и магических — набралось с лихвой, чтобы завершить все работы под крышей. Другие сохранившиеся здания тоже были восстановлены и пригодны для обитания. Маги переехали из дворца в жилое крыло Магической Академии.

Новый год и первый весенний месяц начались с интенсивного планирования реконструкции всей столицы: строительства и заселения зданий, открытия предприятий, формирования заново городской инфраструктуры. По прошествии самых суровых зимних морозов в столицу вновь начали стекаться рабочие со всех краев континента. Конар и Келитана подтвердили обещания, данные Гретаной после Сожжения: пожизненное освобождение от налогов всем, кто явится в столицу на службу короны, и освобождение на двадцать лет для тех, кто пожелает открыть любое собственное предприятие на территории Сожженной Земли. Были введены налоговые льготы и для уцелевшей части Арвига.

Гвират, Олбар и Мореха безропотно платили повышенные подати, да еще регулярно отправляли в столицу добровольные пожертвования. В горных провинциях было сильно понятие чести, и большинство лордов спешили выразить преданность короне щедрыми дарами.

Как и обещали, правители признали Союз Свободных Стран Реми.

Ремидеи и не делали попыток вернуть западные земли под власть Неидов. Однако они выставили ряд условий — безвозмездная аренда Монетного Двора на территории Атрейна в течении семидесяти лет, сохранение земель за столичными дворянскими родами, что выжили в Сожжении и владели землями на территории Западно-Гевазийской Равнины. Подати с этих земель было решено распределять между казной Неидов и того государства, на чьей территории они находились. Без увеличения размера податей.

В Тарве был проведен обещанный референдум. Восемьдесят процентов взрослого населения высказались за то, чтобы остаться в составе королевства Неидов. Славийский Элатар выражал недовольство, однако наблюдатели — как королевские, так и Элатара — единодушно подтвердили отсутствие нарушений в процессе голосования. Просто условия, обещанные Тарве королем и королевой Неидами, оказались слишком заманчивы. Славия, сама истощенная недавними войнами, живущая под угрозой вторжения Занду, не могла предоставить достойной альтернативы.

К тому же ходили слухи, что Элатар намерен полностью восстановить традиции поклонения богу Славу полуторатысячелетней давности — в том числе человеческие жертвоприношения. Ираис, богиня Неидов, не требовала жертв. Просто принимала и благословляла всех, кто являлся к ней с молитвами и восхвалениями.

Теологический вопрос решился в разных землях по-разному. Славия и свободные страны Гевазийского региона полностью отказались от монотеистической религии Создателя. Они поклонялись своим рекам. Во дворце Неидов клирики и маги проводили горячие дискуссии. По их итогам было решено объявить речных и горных божеств, Хозяев Земли и других стихийных духов детищами Создателя. Церковь приняла постулат, что стихийные боги есть высшие порождения, коим Создатель назначил помогать людям. За то люди должны благодарить богов пением, молитвами и восхвалениями. Существование Создателя не опровергалось, прежние богослужения проводились в храмах по сложившемуся канону.

Конар и Келитана провели еще несколько бракосочетаний, а Ираис благословила новые пары. Среди них — Долан и Риниэль, ставшая маркизой Долан, Керф Брогар и Верейн, а еще Ионах и Ларас. Обоим магам было тяжело объявить о своих отношениях: сказались долгие годы стыда и утаивания. Но теплый прием правителей, богини, а вслед за ними всего двора, придал мужчинам уверенности.

Риниэль по секрету сообщила всем феям, что беременна, и сияла как солнышко, которого зимой в столице почти не было видно. Можно было греться в лучах ее счастья. У Долана сходила седина, будто время обратилось вспять для молодевшего мага.

Керф сдувал пылинки с Верейн и разве что на руках ее не носил, стараясь загладить грубость в начале их отношений. Вери не отставала от подруги с расспросами, что же сделать, чтобы тоже поскорее зачать ребеночка. Риниэль хихикала: «Ничего особенного — все то же, что делаете каждую ночь!»