Альвина Волкова - Сказка для злой мачехи или белоснежка на новый лад [СИ]

— Я за мальчишкой.

Войдя в пристройку, я не могла не отметить тяжелый запах, который там витал. Запах зверинца, давно не чищенного, всеми заброшенного зверинца и еще свежей крови. Я нашла глазами паренька и вздрогнула. Чудовищно! Как можно было так поступить с ребенком?!! На спину мальчика было больно смотреть — сплошное кровавое месиво.

— Вот, урод, — скрипнул я зубами.

Мальчик застонал.

— Господи, ты еще в сознании! — ахнула я и поспешила развязать его.

Пока возилась с веревками, длинные ресницы затрепетали, и мальчик взглянул на меня мутными от боли глазами:

— Кто ты? — пробормотал он прокушенными губами, видимо старался сдержать крик.

— Друг. Я вытащу тебя отсюда.

— Не надо, — неожиданно твердо произнес мальчик. — Уходи. Оставь меня.

— Не уйду, — нахмурила брови. — И тебя я вытащу.

— Тогда они приведут сюда мою маму. Уходи.

— И твою маму я тоже вытащу, — пообещала я, укладывая его на живот. — Где она?

— Внизу.

— Внизу? В подвале что ли?

Мальчик слабо кивнул и, судя по тому, как расслабились мышцы лица — потерял сознание. Ну, слава богу!

— Дым, Дым, — позвала я. — Нужна твоя помощь.

Волк втиснулся в дверной проем и вопросительно приподнял брови.

— Его нужно срочно увезти отсюда.

Дым вошел и тут же дернулся, как от удара. Зная волка, я без слов поняла, что он тоже в шоке от смрада, царящего в пристройке.

— Странный запах, не находишь? Напоминает запах давно нечищеных клеток.

Волк утвердительно кивнул и тут же начал обнюхивать устеленный соломой пол.

— Что ты ищешь? — поднялась я с колен.

Но Дым уже нашел тяжелое железное кольцо и потянул на себя, открывая зев ведущего вниз туннеля.

— Так вот, что ты имел ввиду, — покосилась я на паренька.

Присев у края, пожелала осветить туннель, но ничего не произошло. Ни огненный шар, ни путевой светлячок на зов не явились.

— Хм, — не расстроилась я. — Придется по старинке.

Сняла факел и опустила его в туннель.

— Ага, здесь лестница, — и тут же сморщилась, — и жуткая вонь.

Вернув пока факел на место, я, на всякий случай, проверила у мальчишки пульс.

— Фуф, жив. Слушай, Дым, я положу его тебе на спину. Унеси его отсюда, а я спущусь вниз и посмотрю, что там… или кто…

Дым предупреждающе зарычал.

— Знаю, что опасно, — кивнула четвероногому приятелю, — но я пообещал мальцу спасти его мать.

Шерсть на загривке волка встала дыбом.

— Не психуй, прорвемся. Где наша не пропадала.

Волк опустил голову и положил лапу на морду, и я словно вживую услышала: «Ой, идио-от». Ну, что я могу сказать — недалеко от истины. Осторожно, чтобы не потревожить, подняла мальчишку и положила на загривок волку, вложив руку в пасть зверю, чтобы тот мог чувствовать свою ношу.

— Давай, приятель. За меня не волнуйся, специально на рожон не полезу.

Волк прорычал что-то нелицеприятное насчет моего здравого смысла, но я и сама понимала, что сильно рискую, спускаясь вниз, не зная, что меня там ждет, да только в отличие от Риты, Тень темноты не боялся и рисковать собой тоже. «Мы справимся, иначе и быть не может!» — было его негласным лозунгом. Вот только, если Тень это Я, откуда же в нем берется эта безрассудная храбрость и непоколебимая вера в собственные силы — не понимаю.

Проводив взглядом, осторожничающего с ребенком на спине, волка, я снова взяла факел и начала медленный спуск по не слишком крутой, но с неприятно низким потолком, лестнице. Даже при том, что роста во мне чуть больше метра шестидесяти двух — мне пришлось пригнуть голову, чтобы не стукаться макушкой.

Факел нещадно коптил, но с функциями своими справлялся: разгонял мрак и перебивал эту жуткую вонь. В конце лестницы меня ожидал длинный, слабо освещенный редкими факелами, коридор. Порадовал настил — он прекрасно глушил шаги. Двигаясь как можно тише, я прошла коридор и с удивлением застыла, изучая округлую залу, заставленную клетками, каждая в человеческий рост. Только в трех из них я увидела силуэты, напоминающие человеческие, все остальные узники оказались животными.

Убедившись, что кроме меня в подземелье никого больше нет, не считая, конечно, томящихся в клетках зверей, я подняла факел и присмотрелась к ближайшей от входа клетке. На меня обреченно уставились два грустных мерцающих в темноте глаза.

— Рысь? — с трудом определила я, так как зверь был беспощадно обрит наголо. Даже кисточки на ушах и те сбрили.

Гордая кошка жалобно мявкнула и попыталась забраться под брошенную в углу грязную тряпку, подальше от моего недоумевающего взгляда, смотря, при этом, по-человечески умными глазами. Я заглянула в другую клетку — там баюкал сломанную лапу молодой медведь и тоже смотрел на меня почти человеческими глазами. Подойдя к клетке с людьми, я тихо окликнула:

— Эй, есть здесь кто живой?

На другом конце клетке кто-то завозился и стремительно бросился на прутья:

— Кто ты? — зашипели на меня, буравя полубезумным взглядом черных, как ночь глаз. — Как ты здесь оказался?

— Я друг. Я хочу помочь вам.

— Друг? Беги, беги пока не поздно! Иначе они спустят на тебя обращенных.

— Кого они на меня спустят? — не поняла я.

— Сломленных заклятием перевертышей. Наших братьев и сестер, которые уже никогда не станут прежними.

Тут меня озарило — это же перевертыши! Все здесь находящиеся — перевертыши!

— Зачем они это с вами делают?

— Им нужны умные, подвластные их воле псы, — зашипела черноглазая личность с бледными, словно обескровленными губами, — чтобы они могли приказать и те бы действовали сами.

— По ситуации, — догадалась я.

— Да, — прошипела она. — Они продают обращенных, как обычных щенков, но это до поры. Когда поступает приказ, наши обращенные собратья принимают взрослую форму и начинают убивать.

— Как они выглядят?

— Я же сказала, — раздраженно заскрежетала она зубами, — псы.

— Белоснежка! — вздрогнула я и отшатнулась от клетки.

— Белоснежка? — широко распахнула глаза фигура в лохмотьях. — Тебя направил король Николас?

— Да. Я Тень.

— Тогда поспеши! — вскричала она. — Ты еще сможешь успеть! У них пока нет на нее планов, но надолго ли?!

— Я пришел вас спасти.

В клетке завозилась еще одна фигура, и передо мной появился мужчина с выжженной проплешиной на голове.

— Уходи, нас уже никто не спасет. К следующей ночи мы все здесь станем обращенными.

— Это так-то вы боритесь за жизнь?! — возмутилась я. — Думаете, раз сейчас пожертвуете собой, то у ваших близких будет шанс? Неужели вы настолько наивны? Им нужна армия, им нужна власть! Посмотрите на себя, на то, что они с вами сделали, и подумайте, остановятся ли они на достигнутом? Я думаю, нет.

В зале поднялся шум: перевертыши отчаянно рычали, мяукали, ухали и даже пищали.