Надежда Мамаева - Ловец [СИ]

— Мы еще не договорили, Климерин, — и уже обращаясь к секретарше, скрупулезно что-то изучающей в моей анкете: — Спасибо, госпожа Лариссия. Вы были столь любезны вызвать моего брата для беседы с занятий…

От такой скромной похвалы она расцвела не хуже, чем ветрянка на детской попе.

— Ну что вы, не стоило. К тому же проступок вашего брата был не столь серьезен, чтобы докладывать о нем начальству, — на последней фразе она понизила голос и покосилась на дверь директорского кабинета.

— И все же, я вам безмерно благодарен, — настаивал Зак, заставляя щечки Лариссии разрумяниться.

Я же, впервые наблюдавшая за процессом охмурения со стороны, к тому же без розовых очков, поняла: Зак — тот еще пройдоха. Этого было у него не отнять и в тринадцать, а уж сейчас… Похоже, младший провинился, и старший сейчас усиленно пытается его прикрыть. Иначе, с чего бы Дарку расточать мед, буквально целуя голосом очаровательные женские ушки?

Когда же с любезностями было покончено, то Зак, убедившись, что я таки его новая подопечная, вручил мне принесенный с собою талмуд со словами: «Прежде, чем приступим к практическим занятиям, тебе стоит его изучить». На мой резонный вопрос: а когда же эти самые занятия будут, куратор отчего-то обрадовано сообщил, что всенепременно в этом полугодии.

Его братец не удержался и тут же ехидно добавил, что конечно, в этом. Ведь скоро у Зака заканчивается срок его отработки по распределению на благо империи, и он сможет забрать свой диплом, полученный еще три года назад, у магической Академии. После чего мой куратор наконец-то получит право защитить кандидатскую диссертацию, над которой так долго и усердно работал.

Обладатель выбритых висков и косицы на шпильку лишь улыбнулся опечаленной этим известием Лариссие, после чего поспешил вместе со мной и младшеньким покинуть приемную. При этом я цепко держала талмуд, а Зак за руку — Клима.

Едва мы оказались в коридоре, за закрытой дверью, как мой давний несостоявшийся жених тут же потащил нас двоих по коридору. Найдя первый попавшийся пустой класс, он попросил меня подождать немного снаружи, пока он договорит с братом, а потом мы начнем занятие. Я сделала вид, что послушание — мое кредо, и облюбовала подоконник с врученной мне книгой.

Убедившись, что великовозрастная обуза в моем лице на время занята делом, Зак захлопнул дверь класса. Надо ли говорить, что меня тут же ветром сдуло с подоконника. О младшем брате Зака я ни разу не слышала, но сейчас усердно пыталась восполнить этот пробел, прильнув к замочной скважине.

Да, леди не занимаются подглядыванием, но именно следование правилам, предписанным этим самым леди, вкупе с моей доверчивостью чуть не свело меня в могилу. А посему…

Судя по тому, как Заку приперло побеседовать с младшим тет-а-тет безотлагательно, вопрос был серьезный.

Через замочную скважину я увидела, как друг детства, уже не стесняясь, встряхнул младшего за плечи.

— Клим, какие, к морским тварям, гонки на акулах? Ты вообще о чем думал, когда подвизался в них участвовать?

С брата тут же слетело все напускное раскаяние.

— О деньгах думал. У нас закладная за дом не выплачена. Матери лекарства нужны. А ты… мог бы в конце-концов жениться на какой-нибудь богатой дуре и ее банковских счетах. Так нет. Ты все в благородного играл. Увиливал от алтаря, как должники от процентщика. Я бы так не поступил. Но кто меня спросит, несовершеннолетнего… Хотя осталось потерпеть еще пару месяцев и можно будет заключить брачный договор, от которого я, в отличие от тебя, в последний момент не откажусь, братец.

— И ты решил, что пока тебе не стукнуло девятнадцать, лучше заработать гребаные дюжину талеров и вылететь отсюда? Клим. Эта школа — твой единственный шанс получить профессию, которая сможет тебя прокормить. У нашей семьи, несмотря на все титулы, нет денег на частных преподавателей, а без знаний тебе не поступить в Академию. А что до продажи родовой фамилии через брачный договор… Извини, но я лучше проживу всю жизнь, работая штатным магом в конторе средней руки, чем… — он вздохнул и ударил словами наотмашь: — чем поступлю как шлюха. Только та продает за деньги свое тело, а я — имя рода.

— Прости, — стряхивая руки Зака, сказал младший таким тоном, что стало понятно: разговор на тему денег велся меж братьями не впервые. — Но это все…

— Клим, мне осталось отработать в Академии всего ничего. Пара месяцев, и я выплачу свой долг за обучение, смогу устроиться на нормальную работу, продолжить исследования и защитить диссертацию…

— А как так получилось, что ты угодил в список стажёров-студентов? — спросил младший. — Как-никак, отвечаю я здесь за них. А директриса, не будь дура, подсунула мне под шумок еще какую-то свою протеже.

Протеже в этот момент тихо сопела под дверью, ощущая на себе все прелести шпионажа: нервную дрожь в коленях (как бы не застукали), все возрастающее желание чихнуть (словно организм был категорически против эксплуатации его в согнутом положении), рези в глазу от неприятного сквознячка через замочную скважину.

Разговор братьев меж тем подходил к концу.

— Постарайся больше так не влипать, — сделал внушение младшему Зак.

— А я подумал, что тебе понравилось флиртовать с секретаршей, — поддел школяр. — Ты ей такие авансы выдавал, едва ли не в любви признавался.

— Авансы? Я ничего не обещал. Просто вел себя учтиво. Излишне, не спорю. Но на любовь не было и намека. Я даже своим несостоявшимся невестам ни разу об этой любви не заикался. Ведь говорить о чувствах, которых нет, это все равно, что медленно травить ядом женское сердце.

— Почему? — проявил любопытство младший.

— Потому, что рано или поздно она поймет, что ты ей лгал. И возненавидит. Эта ненависть отравит всю ее кровь, убьет ее.

На столь серьёзное заявление брат лишь хмыкнул и, прищурив глаз, уточнил:

— Что, прямо таки никому ни разу никогда и не сказал? Никогда-никогда?

Зак стушевался. А потом, махнув на непутевого родственничка рукой, усмехнулся и признался.

— Да нет, однажды было дело.

Сказать, что Клим оживился — все равно, что ничего не сказать. Он заискрил не хуже уличного фонаря, в который сдуру шарахнула молния.

— Расскажи…

— Меня там ждут, — напомнил мой куратор.

— Подождет немного, — отмахнулся Клим, и я была в этот момент с ним полностью согласна.

— Хорошо. Если коротко, то это была удивительная… — тут Зак на мгновение замялся, но потом продолжил: — девушка. Светлая, чистая, без манерности и кокетства. Я признался, что она мне нравится. Ведь она всегда меня понимала, отпускала, когда я уходил к другим, и радовалась моему возвращению. Однажды я подарил ей то, о чем она давно мечтала… Такой радости я не видел в глазах больше ни у одной.