Анна Никода - Хозяйка судьбы [СИ]

Инира смотрела на это буйство с плохо скрываемым ужасом, вцепившись в свое оледеневшее одеяло. Никакие души не смогли бы поднять ее с кровати и включиться в… в это.

— Давай, давай, быстрее, а не то опоздаем! — какая-то девочка, тощая и длинная, как помойная кошка, с копной коротких, но огненно-рыжих волос на голове, подскочила к ней и попыталась сдернуть одеяло. Инира вцепилась в него, как в последний оплот стабильности, но девица уже умчалась дальше, влезая на бегу в длинную и широкую плиссированную юбку и застегивая последние пуговицы на белой рубашке. Пятеро фурий одна за другой исчезли в дверях, оставив комнату в полном разгроме. Никто даже не заметил, что печь потухла, а Инира замерзла так, что зубы стучали. Убедившись, что они не вернутся, она поспешно умылась, заправила кровать, собрала с пола разбросанные вещи, разложив их в шкафу и тогда только поняла, что ей тоже полагался комплект одежды: юбка, рубашка, широкая, похожая на простыню, но теплая мантия, высокие утепленные ботинки и рюкзак. На нем лежал свиток с расписанием. Девушка недоверчиво пробежалась по нему глазами. Ей все еще не верилось, что это действительно происходит с ней. Ее официально зачислили в Академию Одаренных. Пусть на отшибе, пусть заведение явно едва сводило концы с концами, а она лишь исполняет роль, но все же. Она оказалась среди людей.

Инира была готова объявить благодарность неведомому убийце, решившему сжить со свету королевских бастардов.

Негромкий, низкий гул прошелся по зданию, заставив девушку поспешить. Не желая выделяться, она переоделась, подхватила пустой рюкзачок и выскочила в коридор, следуя за потоком студентов. Здесь были и старшие курсы, отличаясь от первокурсников, как день от ночи, и преподаватели и ее, видимо, будущие однокурсники — их можно легко опознать по растерянным, испуганным, но упрямым выражениям лиц. Она постаралась сделать все, чтобы затеряться среди них и, похоже, ей это удалось. По крайней мере, когда Инира искала себе место для завтрака, ей охотно, словно для своей, его предоставили.

— Жуй быстрее, не хочу снова бесить Оноре, — снова поторопила ее уже знакомая рыжая девушка, с невероятной скоростью поглощая нечто, что Инира с трудом могла назвать кашей. На поверку это оказалась перловка с сушеным, разварившимся мясом. Такую в Имретоне раздавали беднякам, когда случился голод.

— Вчера он просто рвал и метал, когда на распределении Отиша подпалила ему мантию, — пояснила ее соседка — крепко сбитая блондинка. Инира тайком осмотрела остальных, убеждаясь, что среди ее новых соседей нет ни одной аристократки. Все девушки выглядели так, словно привыкли к тяжелой, ежедневной работе: обветренная, грубая кожа, шрамы на руках, у некоторых — лица испещрены оспинами. Они ели жадно, быстро, не разбираясь.

— Я не специально, он сам попросил, — буркнула разом поскучневшая рыжая. — Я же предупредила, что не умею направлять дар.

— Вот бы ты ему бороду спалила, — размечталась третья девушка. Бледная, почти белая кожа, темные волосы и слегка раскосые глаза выдавали в ней уроженку северных земель. Через всю щеку у нее шел безобразный шрам, уходя под воротник рубашки. Инира постаралась отвести взгляд как можно быстрее, чтобы она не подумала, что ее рассматривают.

— Кари! — возмущенно толкнула ее четвертая. Позднее выяснилось, что они были родными сестрами-погодками, хотя Инира поначалу приняла их за близнецов.

— Ками! — передразнила ее явно более бойкая сестра. — Он мерзкий.

Беседа закрутилась вокруг особенностей льера Оноре, участия не требовала и Инира продолжила осматриваться. В ней боролись два противоположных чувства: восхищение от того, что она впервые в жизни была частью чего-то и страх, по той же причине. Она не знала, как это. Не умела общаться, понятия не имела, как понравиться своим новым соседкам по комнате. Что вообще делают обычные люди, когда хотят с кем-то подружиться? У нее никогда не было друзей. С Инирой даже собственная мать обращалась, как с драгоценным, но опасным сосудом.

Впрочем, никаких действий от нее не требовали. Когда гонг прозвенел второй раз (от гула у нее забегали мурашки вдоль позвоночника), девочки поднялись из-за стола. Инира последовала за ними, на середине пути затерявшись в толпе, и скользнула в сторону.

Последовавший за этим короткий, но содержательный разговор с лордом-директором вымотал ее до крайности. Из его кабинета девушка вышла на ватных ногах и обессилено присела на ступени, прислонившись лбом к холодному камню.

— Простынешь, — насмешливый голос принадлежал невысокому коренастому парню. Он выглянул из бокового коридора, спиралью отходившего от лестницы. Кабинет Приаша расположился сразу на площадке, словно нависая над остальными этажами. Местные строители, видимо, очень любили спирали — Инира это заметила.

Не зная, что ответить, она просто улыбнулась и встала.

— Простите…

— Я Оливер, — парень подошел ближе, протягивая ей руку. Инира постаралась, чтобы священный ужас никак не отразился на ее лице и несмело, ожидая, что ее вот-вот поразит молния и небесный гнев обрушится на голову, протянула ему свою.

Оказывается, люди очень теплые. Теплые и мягкие. Его ладонь на ощупь была именно такой. А еще — она была больше, чем ее. Прикосновение было приятным, но настолько неожиданным, что Инире показалось, будто молния и впрямь поразила ее. Впервые в жизни к ней по доброй воле, не скрываясь при этом за перчатками или одеждой, прикоснулся человек.

— Все в порядке? — видимо, она сделала что-то не так, потому что Оливер отпустил ее, с тревогой вглядываясь в лицо девушки. — Что с тобой?

— Что? — поглощенная собственными переживаниями, Инира с трудом вынырнула из этой гаммы ощущений, которые обуревали ее.

— Ты плачешь? — Оливер явно уже жалел, что заговорил с этой странной девицей.

Ее лицо действительно было мокрым от слез. Идиотка.

Инира поспешно размазала их по щекам, не зная, куда деть глаза.

— Нет, нет… Я просто… Простыла. Прости.

Не то чтобы он в это поверил, но дальнейшие вопросы прекратила открывшаяся дверь директорского кабинета.

— Мне казалось, я ясно выразился, Инире?

Под недовольным взглядом черных глаз ей захотелось сделаться очень-очень маленькой. Чувствуя, как загорелись щеки, девушка бросила виноватый взгляд на Оливера и опрометью бросилась вниз.

Виктор проводил девчонку глазами (не убилась бы) и перевел тяжелый взгляд на студента. Его он отлично помнил.

— Оливер, у вас образовалось свободное время?

Парень скрылся с его глаз поспешнее, чем даже девчонка. Аура его, поначалу пестрившая оттенками синего (удивление) и красного (интерес) как новогодняя елка, сделалась равномерно серой в попытке слиться цветом с окружающими стенами.