Майя Лидия Коссаковская - Сеятель Ветра [litres]

Фрэй молчал. Архангел Тайн присел на край кровати.

– Я знаю, о чем ты думаешь. Удивишься, но, вероятно, я даже знаю, что ты чувствуешь. В какой-то степени, конечно же. Ты считаешь, что ты убил Бога. Ведь Антикреатор остается его частью. Но ты ошибаешься, Даймон. Ты страшно ошибаешься, и это причина твоего несчастья, – Разиэль вздохнул. – Я решил, что должен рассказать тебе правду. О Боге и Антикреаторе. Все в Царстве воспринимают Тень как древнее существо, выброшенное за границу Вселенной. Угроза вне системы. Это вранье. Мрак – это чистое зло. Могущественная, разрушительная, коварная сила, влияющая на судьбы мира. Только Бог смог ее действительно отбросить. Ибо Бог выбрал Добро и стал Добром. Но никто из нас этого не может. Мы дети Света, но на нас падает тень, которую отбрасывает темнота. Она притягивает нас, уничтожает, искушает, очаровывает, потому что когда-то была частью Бога. Даймон, суть не в том, чтобы отвергнуть зло, как это сделал Бог. Раз и навсегда справиться с этим и сказать: с сегодняшнего дня я выбираю только добро и дело решено. Знаю, что сейчас ты меня не понимаешь, но обдумай мои слова. Тень есть в каждом из нас. И всюду, на каждом шагу, всегда, когда мы стоим перед каким-либо выбором, мы должны ее убивать. Послушай внимательно. Убивать, Даймон. Лишать жизни. И я говорю не в переносном смысле. Каждый раз, когда мы хотим быть на стороне Света, мы должны снова убить Сеятеля. Слова Сеятеля, дороги Сеятеля, мотивацию Сеятеля. Убить, а не откинуть, потому что у нас нет такой силы, чтобы раз и навсегда отречься от зла. Если мы этого не поймем, то Мрак победит. И не понадобится очередной Армагеддон. В этом и есть тайна.

Даймон молча смотрел в никуда. Разиэль вздохнул.

– Это не какая-то ерунда. Я не хотел толкать какие-то штампы. Я открыл тебе одну из тайн, которые поклялся хранить. Не отвергай ее только потому, что она звучит слишком просто. И с этим ничего не поделаешь, и это правда. Я пойду, поскольку знаю, что ты мне ничего не ответишь. Трудно. Просто попробуй минуту подумать. Большего не прошу.

Архангел Тайн встал и тихо закрыл за собой двери. Ангел Разрушения даже не пошевелился.

Габриэль заглянул в комнату. Разиэль поднял голову над книгой.

– Что с ним? – спросил с беспокойством регент Царства, заметив в голубых глазах друга грусть, усталость и беспомощность.

Разиэль провел руками по лицу.

– Не знаю, – прошептал он. – Молчит, неподвижный как бревно, или кричит и бредит. Зовет ее, понимаешь? Это невыносимо.

Он ударил кулаком по открытой книге.

– Тут ничего нет! Бесполезный бред! Я не могу ему помочь. Я сделал все, что мог, но этого мало. Моя магия слаба.

Он сжал голову руками.

– Может, мы плохо поступили, Габи? Может, нужно было позволить ему умереть?

Габриэль закусил губу.

– Знаешь же, что нет, – сказал он ласково. – Знаешь же, что…

Он замолчал, ему не хватало слов.

– Прости, я несу бред, – пробубнил Князь Тайн. – Даймон пережил что-то, что мы даже не можем себе представить. Он победил, но одновременно и проиграл. Он не борется, Джибрил. Он сдался. Задыхается от чувства вины и страдания. Я верю, что, если бы он захотел, я бы вытащил его. Но он не хочет. Он обвиняет Бога, что Он вернул его к жизни. Он жаждет умереть, перестать помнить. Я не знаю, что делать. Я боюсь, что Тень оставила на нем свой след навсегда, Габриэль. Она забрала его у нас. Заразила собой.

– Не говори так, – прошептал Габриэль. – Даймон не позволит злу овладеть собой.

Разиэль покачал головой.

– Ты не понимаешь. Он считает, что убил какую-то часть Бога. Считает себя убийцей своего Бога.

– Почему, Господи? – В голосе регента Царства прозвучало искреннее удивление.

– Потому что в определенном смысле так и есть, – устало ответил архангел Тайн. – Извини, но у меня нет сил это объяснять.

Габриэль молчал минуту, явно потрясенный.

– Считаешь, мы потеряем Даймона? – тихо спросил он. – Что он тоже навсегда превратится в жалкого безумца, которому Сеятель выжег разум, как Ялдабаоту?

Разиэль тяжело вздохнул.

– Не знаю. Верю, что он мог бы вернуться, если бы избавился от мрачного влияния Сеятеля. Он опутан им, словно сетью. Я пытался вытащить его с помощью магии, потом старался говорить и убеждать, ничего не получилось. А сейчас, кажется, стало еще хуже, чем было. Я без понятия, что могло бы ему помочь. Иногда думаю, что пригодилась бы хорошая встряска. Какой-то шок, который вырвал бы его из круга навязчивых мыслей о самом себе.

Архангел Откровений крутил на пальце перстень.

– Послушай, – медленно начал он, – у меня есть одна идея. Рискованная, но может получиться.

Разиэль вопросительно посмотрел на него.

– Я должен поговорить с Хийей, – ответил ему Габриэль.

Остров создавал удручающее впечатление. Через магическую иллюзию просвечивали обломки деревьев. Кое-где, однако, появились робкие свежие побеги, но Габриэль был слишком сосредоточенным, чтобы радоваться при виде их.

Хийя ждала его на пляже. Ее лицо было бледное и напряженное. Золотые глаза полны страха и ожидания. Она потратила столько сил, что уже не казалась реальным существом. Сейчас она действительно выглядела как призрак, каким стала. Призрачная фигура таяла, лишенная цвета, словно ангелица через мгновение должна была развеяться в воздухе. Габриэль старался не смотреть на песок и выброшенные на берег ветки, видимые через полупрозрачное тело своей воспитанницы.

– Здравствуй, моя дорогая, – сказал он. – Я пришел поговорить о Даймоне.

Черты лица Хийи внезапно искривились, в черных зрачках пробудилось отчаяние. Ангелица зашаталась.

– Он… – прошептала она. – Он…

– Нет, солнышко, ничего не случилось! – закричал Габриэль, испугавшись, что Хийя потеряет сознание. – Даймон жив! Просто я подумал, что ты могла бы ему помочь.

Хийя нервно потерла щеки.

– Ты перепугал меня, – произнесла она. Она попыталась заставить губы улыбнуться. – Больше не повторяй такого, если не знаешь, как привести в чувства ангелицу смешанной крови. Говори. Я сделаю все, что только смогу, чтобы его спасти.

– Хийя, ты помнишь, что я архангел Снов? – спросил он.

Она кивнула.

– Давай пройдемся. Я расскажу тебе, что мне пришло в голову.

Даймон лежал на спине под куполом неба, неправдоподобная синева которого перехватывала дыхание. Воздух напоен ароматами. Его можно было пить, чистый и бодрящий. Небесная сфера упиралась в горизонт, а ниже во все стороны тянулись луга. Ковер из желтых цветов, прошитый стеблями цвета изумруда.

«Все-таки я умер, – подумал он. – Мне удалось. Вопреки всему». Эта мысль принесла облегчение. Уже ничего не нужно делать. Можно погрузиться в неподвижность и забвение.