Андрей Никонов - Под светом чужой звезды - 2

- Это место занято Марком навсегда, - успокоила нас девушка. – Давайте лучше сделаем что-то, а то вы вон от безделья чем заняться – не знаете.

- Надо идти, - решил я. А то мы так действительно ничего не добьемся. – В прошлый раз дрон сработал, когда рядом был я. Точнее говоря, сожрали его. Поэтому снова иду. Раз в прошлый раз с карточкой сработало, и этот куб с нашим дроидом запустил кольцо, то почему бы в этот раз не проделать то же самое?

- За неимением других мыслей, проверим эту, - согласился Кир. Даже на меня не посмотрел, в роль командира ему вживаться не надо было. – Элика, ты что думаешь?

- Кольца срабатывают на большом расстоянии, но минимально, то, что мы видели, когда были в системе торговца – десять-пятнадцать тысяч. Не знаю только, должен ли корабль двигаться, зависнем на двадцати тысячах, и дадим тысячи две-три в час. Но тогда мы улетим без Марка.

- Нет, это не подойдет, - покачал Кир головой, - без Марка нам тут вообще делать нечего. Высаживаем его возле кольца, и отходим на максимум, сколько там – полмиллиона? И только потом, Марк, ты что-то делаешь.

- Попробую, - кивнул я. – Но я могу и сам добраться, подумаешь, полмиллиона кэмэ.

- Тогда тебе придется брать штурмовик, - резонно заметила Элика, - а сам видишь, как эта иномирная погань на технологичные аппараты реагирует. Еще попытается сожрать, и подавится насовсем.

Логика была так себе, но – ладно, на том и порешили.

Эсминец подошел почти вплотную к условной сфере – километров семьдесят оставалось, не больше, и выбросил нас в открытый космос.

Кир, настаивал, что пойдет, точнее говоря – полетит со мной, и почти убедил. Не знаю, может быть, мне хотелось выглядеть героем в глазах девушки, с которой у нас вроде как только начало все налаживаться, или дурацкая, еще с детства привычка делать важные дела в одиночестве, когда никто не мешает – решил все-таки один этой проблемой заняться.

- Ты уверен? – Кир и вправду за меня беспокоился.. – Кто-то тебя обязательно должен подстраховать. Кольцо это, да еще с кубом – штука непонятная, а все непонятные вещи потенциально опасны.

Ох, как Громеш прав, это он еще про Арраша не знает. Или знает? У меня аж мурашки по спине пробежали, сам, добровольно взял с собой этот ходячий ужас в прошлый раз.

- Нет, - подумав для приличия, ответил я. – Не уверен. Но и не уверен в обратном. Опять же, если у меня что-то не получится, или что-то случится, у вас есть все шансы рано или скорее поздно выбраться. И это лучше делать полным, ну или почти полным составом.

Пашку я встретил у шлюза – тот уже нацепил скаф и ни в какую не соглашался пускать меня одного, ему на приказы было, похоже, наплевать.

- С тобой пойду, и не спорь, - ага, спорить с двумя центнерами Усмиряющего – себе дороже. Так что просто приказал.

- Сержант Громеш, выполнять приказ – налево кругом, в кают-компанию марш.

- Щас, - Пашка даже дорогу мне загородил. – Тебе еще работать и работать над командным голосом.

- Хорошо, - решил я подавить на логику. – Мы полетим вместе. Чем ты мне поможешь? Один я буду беспокоиться только за себя, а с тобой – еще и за тебя. Паш, тут не знаю, на сколько задержимся. Если увидишь, что у меня проблемы, тогда вот даже не раздумывай, лети спасай. А до тех пор, ты же знаешь, не люблю я в компании сложности решать, мне свободное пространство нужно. Будешь маячить за спиной, ничего не получится. Или у тебя есть идеи, как этот куб заставить работать?

- Нет, - прогудел брательник. – А ты подумал, как я себя буду чувствовать, если с тобой что случится?

- Подумал, - кивнул я. – Плохо. Но если будешь мешать, обязательно что-нибудь случится.

- Не буду, - не отступал тот. – И даже не возражай. В прошлый раз с тобой не пошел, до сих пор жалею. Я и так тебя два раза хоронил, не хочу больше.

- Нашел, что вспомнить, - плюнул я.

И выругался. И еще раз.

Так что Пашка болтался рядом со мной в невесомости – в таком же скафе, только в два раза больше.

Ради семидесяти километров мы даже в бот не стали грузиться, десантные скафы развивали неплохую скорость, а если внутри псион – то даже и хорошую. Рядом с нами в пустоту из грузового отсека скользнул штурмовик, полмиллиона километров обратно добираться то еще удовольствие, а эсминец гонять туда-сюда никто без особой необходимости не собирался.

Штурмовик остался висеть на приличном расстоянии от кольца, а мы, два героя, отправились к кольцу. Прямо как эти хоббиты, как их там? Федор Сумкин и его дружбан Сеня?

Десятиметровый жгут, издали казавшийся каким-то туманным образованием, вблизи оказался сложнейшим плетением красных и голубых энергетических нитей. Не бору – на наши попытки определить их или воздействовать дымчатое образование никак не отзывалось, сами нити были отлично видны простому человеку, на физическое воздействие никак не реагировали, я даже рискнул плазменный шарик зажечь внутри жгута, плазмоид вспыхнул и тут же погас, а нити, как ни в чем не бывало, остались на своих местах. Цвет их не был стабильным, словно рождественская гирлянда, каждая нить менялась в этом цветовом диапазоне, точнее говоря, между этими двумя оттенками. Красиво и непонятно.

Пашка, вот не успел я его одернуть, попытался в этот жгут сам залезть, но тут уже иномирная конструкция проявила характер, словно завернувшись в упругую оболочку.

- Может, рвануть? – бывший травматолог не признавал полумер, если резать, так к чертовой матери.

- Ага, - я внимательно разглядывал красно-голубую мешанину. – Сапер ошибается только один раз, когда профессию выбирает. Нет, рвать мы не будем. Ты что сам думаешь?

- Красиво, - зачем-то сказал Пашка. – Завораживает.

Точно. Вот что цепляло меня – мешанина нитей и вправду затягивала сознание. Хотелось окунуться туда, не так чтобы очень влекло, но где-то в подсознании возникал вектор действий, интересно, до какой степени вовлеченности должно дойти, чтобы оболочка нас пропустила? И поглотила?

- Ты прав, - Пашка, когда я озвучил ему свои мысли, отодвинулся от жгута подальше, - ну его нафиг. И чего мы к нему вообще полетели, нам куб нужен, а не эта гирлянда новогодняя.

Куб оказался на месте – точнехонько в центре окружности, и как его зонды не замечали. Наощупь гладкий, ради такого я даже перчатку втянул в скаф, и температура явно не нулевая, может быть, минус сорок-пятьдесят. Нарастил перчатку обратно, восстановил кисть, от космоса слегка пришедшую в негодность. И облетел куб со всех сторон.

Пашка раздеваться на морозе не стал, ограничился постукиванием ногой.

- Открывай, сова, медведь пришел, - просипел он. – Слушай, Марк, а где у этой хрени вход?

- Там же, где и выход, - облет обьекта результатов никаких не дал.

Ни щелей, чтобы карточку засунуть, ни выпуклостей, ни отверстий. От куба к бублику шли тонюсенькие нити – от вершин красные, а от центра каждого квадрата голубые, они были абсолютно прямыми, словно натянутыми, и уходили точно под равными углами от вершин, и под прямым углом – от каждой грани. Бублик, словно подстраиваясь, превратился в сферу.