Елена Свительская - Моя пятнадцатая сказка [СИ]

Я прижала пирожок к груди и благодарно поклонилась дарителю. А что я еще могла?..

Он дружелюбно, но легко-легко, похлопал меня по затылку и ушел, опять замаскированный в простой спортивный костюм. И еще торопливо снял подвешенные за ворот черные очки — и одел. Опять, что ли, спасается бегством от поклонниц? Или его возлюбленная — не из них — и он тайком ходит на свидания с ней?

Смущенно посмотрела на пухлую рыбку в моей руке.

Но, все-таки, Синдзиро-сэмпай добрый. Тратит свои пирожки для незнакомой девочки. Которая даже ничего никогда у него не покупает.

Почему-то с того дня мое сердце начало как-то странно биться, когда я видела Синдзиро или проходила мимо его магазина. И даже когда слышала слово «сладости».

Только… если совсем честно… Вы пообещайте, что никогда ему не расскажете?.. Очень вас прошу: вы только не рассказывайте ему!

Я вторую рыбку тогда не съела. Нет, я хотела! И она смотрелась очень аппетитно! Тем более, от него. Почему-то то, что он подарил ее мне, делало пирожок с начинкой из бобовой пасты еще как будто даже красивее.

Но я пока шла домой, увидела сидевшего у обочины старика, бедно одетого. В старом выцветшем на спине юката, темно-синем и с квадратиками белыми из затканных в ткань белых ниток, с линиями, выступающими за края квадрата. Ну, ткань касури, знаете?.. Вот она. И старое-старое кимоно-юката. И черные рейтузы в обтяжку, с выпученными коленками. И длинные густые белые волосы по-старинному были собраны в узел на затылке, простым шнурком из ниток перетянуты. Хотя он лоб и голову за ним не брил, потому все-таки не походил на самурая. Незнакомец сидел один, к нему никто не подходил. И он был очень грустный. Даже при том, что рядом с ним не было картонной коробки, в которой он мог жить, и тарелочки для подаяний. Возможно, у него даже был свой дом. И семья, может быть, была. Но сейчас старик сидел один и очень грустный. Или у него сегодня как раз умерла жена?.. Или недавно?

В общем, я подошла к нему и протянула ему рыбку.

— Мне? — он поднял растерянный взгляд на меня, — Это мне?!

— Это… — смущенно потупилась, потом твердо взглянула ему прямо в глаза, необычайно пронзительные, — Это вам подарок с Днем святого Валентина.

— Мне? — мужчина даже вскочил, — От тебя?.. Но Сеоко… Мне-то за что? У вас же вроде все благополучно. И мне вообще не часто приносят подаяния…

— А вы знаете мое имя? — растерянно моргнула.

— Да я тут давно уже живу, много десятков лет, — ответил старик серьезно, смотря куда-то поверх меня, потом опять посмотрел на меня, тепло улыбнулся мне вдруг, — Благодарю за подарок, Сеоко-тян. И, пожалуй, приму. Люблю простую еду.

— А как вас звать? — спросила, склонив голову на бок.

— Бимбо, — он улыбнулся, — Просто Бимбо.

— Просто Нищий? — растерялась я.

— Ну и что ж?

Серьезно призналась:

— Я просто впервые встречаю человека, который спокойно зовет себя Нищим. Просто удивилась.

Он улыбнулся на сей раз как-то странно. Наверное, так могли улыбаться только старые боги, которые знали все-все на свете, много всего видели и ничему уже не удивлялись. Если бы ками действительно существовали. Или, все-таки, они существуют?..

— А может… — подалась вперед, — Может, вы…

— Что я? — заинтересованно переспросил старик.

— Может, вы…

— Да не тяни! — проворчал пожилой мужчина, — Мне уже интересно, что ты там сказать хочешь.

— Может, вы… Бимбо-но ками?..

Он промолчал, но так загадочно при этом улыбнулся!

Робко спросила:

— Так… Вы и правда Бог бедности?..

Нищий вдруг обнял меня за плечи рукою без пирожка.

— Слушай, я как-то сакэ пил в одном же заведении, что и твой папа. Кажется, это твой папа был. И он упомянул, что у вас пропала мама. Так вот… — задумчиво волосы мои погладил и челку потрепал, — Сходи помолиться богу Инари. Может, ты еще не ходила ему молиться? Вдруг поможет?

Э… сходить помолиться богу сельского хозяйства, рыболовства и торговли?.. Именно ему?! Что бы моя мама поскорее вернулась?.. Но почему именно ему надо молиться?!

— Послушайте, Бимбо-сан… — начала я наконец, когда справившись с растерянностью, снова повернувшись к странному старику.

Но его уже не было рядом. И на улицах не было его, уходящего. Будто совсем исчез, сразу, как отвлеклась. Или убежал бесшумно как ниндзя. Нет, он же не мог и правда быть Богом бедности?! Скорее, он в детстве обучение у ниндзя прошел — и научился передвигаться бесшумно. А в районе нашем я его не запомнила, потому что он еще умел хорошо маскироваться и хорошо прятался. Мало ли какие дела есть у клана ниндзя?..

Папа на этой неделе очень сильно разговорился. Говорил почти до самого утра, почти не отвлекаясь на чай. Хотя меня накормил рисовым пудингом, двойной порцией, за себя и за меня. А то, мол, я, кажется, совсем голодная и усталая, пока я его слушаю. Может, в другой раз тогда?.. Но его история захватила и меня, страшно взволновала, и я, уцепив папу за рукав, настояла, чтобы он сегодня же всю ее досказал! Он вдруг обнял меня, прижал к себе крепко-крепко, вздохнул и продолжил свой рассказ. А потом меня сам спать потащил, на руках с чего-то. Но мне понравилось.

Давно-давно в Поднебесной стране в семье аристократов родился мальчик. Тогда еще мандат неба принадлежал династии Цинь. И родители, мать особенно, желали лучшего будущего для сына. Чтобы советником стал у сына императора. Или хотя бы чиновником, великий экзамен сдав. Мать, желая ему славы или, может, убить окончательно чтоб надежды иных женщин, деливших ложе с супругом ее и рожавших ему детей, своего сына, своего первенца, нарекла Ен Ниан, что записывать надлежало иероглифами «вечный» и «годы», вечной или хотя бы долгой жизни желая сыну своему. Отец его, Хон Гун, сам наследнику имя дать хотел, но уж очень настаивала, очень уж молила старшая жена, так что дня через два он не устоял и уступил.

Мать своего первенца, да и, как сложилось, единственного сына своего любила больше жизни и больше себя самой. Все ему позволяла, все ему покупала, а если денег на капризы его не хватало, тайно продавала свои украшения, чтобы все-таки купить. С самых юных лет твердила ему, что он — лучший самый. Лучший в мире. Что экзамен он отлично сдаст, когда подрастет. Что влиятельнейшим чиновником станет в городе. Что женщин у него будет не счесть. Но лучше, все-таки, чтобы он одну выбрал и берег ее, любил. Но, в общем-то, если сердца всех красавиц Сяньян страдать по Ен Ниану будут — и ладно. Сыночку своему мать желала самого лучшего. Лучшего из лучшего.