Мария Лунёва - Твой шёпот в Тумане [СИ]

«Отпусти меня… Эмбер».

Услышав просьбу отца, я встрепенулась.

«Я учил тебя, дочка… помоги мне уйти к маме… я скучаю по ней… мне плохо без неё».

Сестра побледнела и отступила на шаг. Я не поняла, что просит отец, но моя душа встрепенулась и воспротивилась.

— Нет, — я попыталась вырваться из стальных объятий мужа, который всё это время молчал и, казалось, вообще не двигался. — Нет, слышите. Папа, ты не можешь уйти. Ты не можешь оставить меня снова.

Тень колыхнулась и подплыла ко мне, родное призрачное лицо словно улыбнулось.

— Ты не одна, боги послали моим девочкам лучших мужей. Я горжусь такими зятьями. Мне не страшно теперь вас оставлять, — Вульфрик сильнее сжал меня в своих объятьях.

— Замужем только Томма, папа, — чуть смущённо шепнула Эм. — Мне не повезло так, как ей. Но и у меня теперь есть шанс на будущее. На семью.

Папа снова взлетел повыше и направился к Эмбер. Меня трясло, но я понимала, что он не станет слушать меня — он уйдёт. Мой папочка снова исчезнет. Это болью выжигало рану на сердце.

— Папа, — громко прорыдала я, — ты, правда, простил меня?

«Я горжусь тобой моя… Томмали».

— Пап, — голосок Эм был попон мольбы, — не уходи сейчас. Не надо. Останься хоть на чуть-чуть.

«У тебя прекрасный избранник… цыплёнок. Ты уже не одна… Лучшего для тебя я и представить не мог».

— У меня нет мужа, папа, ты ошибаешься, — прохрипела севшим от слёз голосом Эм.

«Запах доченька… я говорил… ищи самый желанный аромат».

— Вишня, — Эмбер по-детски хлюпала носом, — помнишь, папа, под нашим окном росла мамина вишня. Весной она цвела, и комнату наполнял цветочный запах.

Розовые лепестки, кружась в воздухе, оседали на мой подоконник. Этот запах, папа?

Тень задрожала и просветлела.

— Запах вишни, — вытерев слёзы ладонями, Эм не удержалась и пожаловалась: — Они срубили дерево, папа. Я умоляла их не трогать вишню, но топить было нечем.

Маминого дерева больше нет.

Вард Сай, стоявший рядом с Эмбер, странно пошатнулся. Его лицо подёрнулось белой дымкой и изменилось. Я вновь увидела того Иного, что спас нас от умертвий в ночь, когда они пришли в нашу деревню. Сделав один шаг к Эм, Сай обнял её и прижал к себе. В его огромных руках сестрёнку было и не видно, насколько хрупка она по сравнению с ним.

Всё стало понятно. Он изначально проявлял к ней чрезмерный интерес, а теперь всё встало на свои места.

«У тебя хороший муж, котёночек… освободи меня, милая… я скучаю по своей Онии».

Отец снова обратился в бесформенную серую тень. Она всплыла над землёй и задрожала, будто от дуновения ветра.

«Только не оставляйте Лестру, — прошелестел папин голос, — простите ей всё… Пусть доживёт отведённое ей время, неделю или год в сытости и любви… Не бросай сестру, ей досталась страшная доля, и она её приняла».

— Я похоронила Лестру, папа, вернее, Вульфрик похоронил. Я больше ничего не могу сделать для неё, — выдавила я из себя.

«Можешь, Томма… ты поймёшь».

Эмбер протянула к призраку руку и от неё разошлась мелкая сеточка чёрных нитей.

Она охватила тень, поймав её. Папа не сопротивлялся. Я замерла, не в силах дышать: Вульфрик накрыл ладонью мои глаза.

— Не смотри, единственная моя, — шепнул он странным хриплым голосом, — не надо на это смотреть.

Я снова дёрнулась, но руки жёстко удерживали моё тело.

Прошла пара секунд, когда я услышала прощальное: «Доченьки мои… я так горжусь вами…».

Всё снова стихло.

Вульфрик убрал руку. Тени отца больше не было. Не выдержав, я зарыдала навзрыд, оседая на землю.

Время словно замерло для меня. Я отчётливо увидела, как на поляну выскочили гуроны с разукрашенными красной краской лицами. Осознала, что воины, стоящие чуть поодаль, обратились в туман. Он тяжело осел на землю и, огибая нас, устремился вперёд. То тут, то там из тумана появлялись щупальца, и хватали гурон. опрокидывая наземь.

Что происходило с ними дальше, я не видела.

И была несказанно рада этому. Потому как их предсмертные крики на неизвестном языке звенели в ушах. Вокруг меня умирали люди.

Враги, убийцы моей сестры.

Улыбнувшись, я как сумасшедшая засмеялась. Вокруг меня испускали дух те, кто лишил мою Лестру жизни. Вульфрик сдержал своё слово. Он отдал мне непросто головы, он позволил своими глазами убедиться, что эта падаль туман не покинет.

Мне не было их жалко. Совсем!

Я радовалась каждому стону, хотя и понимала, что это ненормально.

— Тихо, Томма, успокойся, — зашептал надо мной муж — Всё уже позади. Скоро мы уедем, и твоя жизнь станет безопасной и даже чуточку скучной.

Я стихла. Глянув в сторону, увидела, как крепко прижал к себе мою Эмбер вард Сай. Да, папа прав — он идеальный муж для неё. Целитель, сильный маг. С ним она навсегда забудет, что значит физический и магический голод. Он сумеет справиться с её болезнями… хотя о чём я.

Эмбер уже сейчас мало походила на себя прежнюю. За то время, что мы живем под покровительством северян, она заметно поправилась. На щеках появился здоровый румянец. Глядя на неё, никогда не подумаешь, что совсем недавно эта молодая женщина походила на тощего подростка.

Вард Сай просто идеален для неё.

— Почему он не понял, кто она? — высказала я вопрос, что вспыхнул в моём сознании. Эмбер доверчиво жалась к пшеничноволосому гиганту. Он же тёрся о её макушку щекой и так счастливо жмурился. Эти двое будто не замечали бойню вокруг.

— Она была словно ребёнок, женщиной от неё и не пахло. Всё из-за болезни. Но ты сама видела, как его тянуло к ней, это было дело времени, — шепнул ответ Вульфрик.

Видела. Да. Замечала, как он следует за ней по дому, как сидит возле неё на кухне. словно пёс. Всё это я замечала и, признаться, несколько не удивлена. Он идеален для неё.

— В этом и заключается наша избранность? — не сдержала я очередного вопроса.

— О чём ты, милая? — не понял меня Вульф.

— Вард Сай для Эмбер словно идеальная половинка, и это очень заметно. В чём же моя ценность для тебя?

Я даже дыхание задержала, так хотела знать ответ.

— В умении любить горячо и всепоглощающе, — негромко произнёс он мне на ушко.

— Мне всегда этого не хватало. Я самый старший в семье. Меня растила не родная мать. Обертон мал ещё был, он иную маму и не помнит. А я до сих пор не могу пережить её потерю. Каил и Итан часто болели, вся любовь обретённой матушки доставалась им. Я же довольствовался крохами. А ты для меня та самая, что поставит на пьедестал в своём сердце, окружит заботой. И отдаст всю любовь. Я хочу быть любимым. Для меня ты идеал, Томмали. Моя половина. Я не знаю, как пережил эти дни. Но никогда, слышишь, никогда больше я не позволю такому случиться.

Дни. Я выпала из этого мира так надолго. Обхватив могучую шею мужа руками. прижалась к нему всем телом.