Софья Липатова - Уроборос [СИ]

— Но так как убить тебя невозможно, — Марсэль кашлянул в кулак, тут же цепляя улыбку, — вернее способ еще не найден, а стоит вышвырнуть тебя из состава Правящих, как чудовища заполонят Эпис, я предлагаю детально разобрать саму ситуацию и понять, как нам избежать ее повторения в дальнейшем.

— Перестать устраивать зоопарк, — прошипела я, поднимаясь с кресла, — в Пограничном лесу не безобидные зверюшки, уважаемые Правящие. Это даже нельзя сравнить с тигром, леопардом, медведем. С кем угодно нельзя сравнить. То, что мы называем голодом, — я почувствовала, как горло дернулось, а желудок болезненно сжался, грозясь вывернуться наизнанку, — не идет ни в какое сравнение с тем, что испытывает живое.

— Ну так давайте отправим тварей, — я дернулась, но сдержалась, — в подземелья? — кажется, что голос шатенки стал звучать еще противнее.

Крейн отрицательно помотал головой, поднимая на меня взгляд. Я улыбнулась.

— Валери не сможет контролировать каждый выход и вход в подземелья — раз. Два — в случае пересечения границы помощь не подоспеет так быстро, как это произошло вчера. А ведь и этого оказалось не достаточно. Три — в подземельях нет животных, а значит существа полностью останутся без пищи. Еще два года назад было доказано, что теплое мясо и живая кровь дает эффект временного насыщения.

— Все это прекрасно, Эрик. Но услышьте меня все. Три невинных ребенка случайно пересекли границу леса, — начал Марсэль, но я подняла руку вверх, звякнув цепью.

— Правящие, прошу заметить, что все три года я говорю об опасности оставленной открытой границы для территории Пограничного леса. Я каждый раз говорю о том, что рано или поздно невинные пострадают. А мне утверждают, что у нас нет ни бюджета, ни рабочей силы для установки трехметровой бетонной стены вокруг, — я пожала плечами, приближаясь к столу, — простите, конечно, за ужасный пример, но вот, к примеру, вы, Дейдра. Вы питаетесь мясом или вегетарианка?

Ра дернулась от прямого обращения. Зеленые глаза ходили по моему лицу, словно ощупывая оставленные маской следы. Страх донесся до моего обоняния, но тряхнув головой я прогнала его.

— А какое это имеет значение? — прищурившись, прошипела Ра.

— Лишь правильность приведенного примера. Так ответите на вопрос или попросить кого-нибудь другого? — усмехнувшись, я выпрямилась.

Длины цепи хватало подойти к столу, но не на то, чтобы подойти и прикоснуться к Крейну. А мне нужна была хотя бы капля его ледяного спокойствия сейчас. Поддержки. Но Эрик молчал, а я даже боялась предположить, какие мысли лезут в голову Осириса. В одном сомнений не было — сегодня вечером мы точно поговорим.

— Я ем мясо, — спокойно ответила Дейдра, а я хлопнула в ладоши.

— Хорошо. А теперь представьте, Дейдра, просто на секунду вообразите себе, что вы, поддерживая неведомой вам магией, можете питаться лишь раз в месяц и то пачкой брокколи. Хорошо представили? Как желудок сводит в спазмах, а рот наполняется слюной просто каждый раз, когда нос улавливает аромат еды, — наклонившись ближе, я перешла на шепот, — как голова кружится каждый раз, когда вы встаете, а все ваши мысли занимает лишь только еда. Это сложно представить тому, кто ни разу в жизни не испытывал даже обычного голода, но все же представьте, как ваши мозги кипят в черепной коробке в единственном желании — ощутить на языке сочный говяжий стейк.

Дейдра испуганно кивнула.

— А теперь представьте, что это длится год. Вы пьете воду, едите пачку брокколи в месяц и сходите с ума. А тут у вас под носом появляется хороший такой шашлык. Он, правда, за полосой, что причиняет невыносимую физическую боль, но совсем рядом. Дразнит вас. Как быстро вы решитесь протащить свое тело через адские муки, чтобы насытиться, Дейдра? — сказала я уже громче, — Как думаете, в таком состоянии вообще что-то сможет остановить вас?

— Ты называешь двух подростков Рабосов шашлыком, Вел? — голос Эрика заставил поднять голову.

Закатив глаза, я глубоко вздохнула.

— Эрик, конечно нет. Это дети, и мне глубоко их жаль. Но пойми, они сами вошли в лес. Им катастрофически повезло, что до них сразу добрались лазутчики. Те хотя бы вешают иллюзию не давая ощутить всю боль от происходящего. Она же опьяняет. Жертва боится, но не испытывает боли, — спокойно проговорила я, сжимая пальцы в кулаки.

— Конечно, — Крейн поднялся с места, — они умирают от ужаса. Хоть лазутчики и притупляют боль, зато с радостью наслаждаются криками умирающих. Или у тебя память короткая? Они жрут страхи, Валери. Доводят жертву до состояния паники, от которой та и умирает, Вел! Сколько таких умерло у тебя на руках в походах? — Эрик злился, а я плохо понимала, что сделала не так.

— Да, Эрик, услышь меня! Будь там четырехметровая стена — они бы просто не попали в лес! Кинь кусок мяса в загон с тиграми — что получишь? Для нас они, прости, но еда!

Марсэль смеялся. Волна мурашек пробежала по спине, приподнимая каждый тончайший волосок. Желание выдрать цепи с корнем и бежать, куда глаза глядят, было невыносимым, но я лишь опустила голову, переводя дыхание.

— Для вас? — голос Патрика зазвенел в возникшей тишине, а я сглотнула слюну.

Крейна словно ударили. Мне хотелось подойти к нему и сказать, что я оговорилась. Сердце билось о ребра, пронося практически физическую боль. Ошиблась, с кем не бывает. Но… Три года голода. Все это железо, что тяжелым грузом висело на мне. Ведь все это придумала я сама. Никто не затягивал меня в него. Код «черный» придумали мы все вместе. Каждый раз, после того, как что-то послужило триггером, вынуждая людей защищаться, я придумывала что-то новое.

Людей.

— Для существ Пограничного леса, Патрик, — сказала я, четко проговаривая слова.

— Знаешь Вел, — Эрик тяжело вздохнул, — они бы не вошли в Пограничный лес. Девочка, что выжила лишь чудом, рассказала о мальчике в синей пижаме, что играл с собачкой на опушке.

— Это иллюзия лазутчика, — не колебаясь, сказала я.

Крейн усмехнулся, от чего его красивое лицо перекосило.

— И я ответил так же. Ты должна помнить ту девочку. Рабос Валери, мы встречались с ней ранее.

— Да какая разница, — я пожала плечами, — в лесу нет детей. Макса там не было. Это иллюзия.

— Он был там, Вел, — Эрик закрыл глаза, а я почувствовала, как из легких выбило воздух, — он гуляет по Пограничному лесу во сне. Макс разбудил меня криками, что Рабосам нужна моя помощь.

— Так почему ты сразу не позвонил мне? — недоуменно разводя руками, я вдруг почувствовала, как от стального взгляда Крейна что-то внутри обратилось в камень, мешающий дышать.

— Потому что последнее, что могло помочь тем детям, это встреча с тобой, Валери.

Марсэль поднялся со своего места, подходя ко мне. Противный стук набоек о плитку, что покрывала пол, каждым ударом отдавался где-то в голове. Осирис торжествовал. Не знаю, откуда в нем было столько ненависти лично ко мне, но сейчас, когда и я, и мой ребенок висели на тонкой нити общественного пониманимания над пропастью безумия, он злорадствовал. Отвратительная улыбка разрезала лицо в том месте, где у людей обычно можно рассмотреть губы, растягивая облепившуюся череп кожу. Хотелось злорадно вытащить признаки старения, но его след был молод и свеж. Жить этой белобрысой змеюке еще долго и счастливо.