Елена Шихматова - Легенда о Чудограде. Книга первая. Властитель магии. Часть вторая. Союз пяти мужей. [СИ]

Переведя взгляд на Амалию, мужчина внимательно, изучающего посмотрел на нее, но так как видел он фактически только глаза, то сполна получил гнева и недовольства в свой адрес в одном ее взгляде.

— Похоже, жену ты выбрал подстать себе, я даже так вижу, что она такая же вспыльчивая и резкая. Не пора ли повзрослеть, вам обоим?

Дан, которому крайне не нравился этот разговор, еще раз пригляделся. Неужели это…

— Вы! Но это невозможно! Вы же не…

— Тише, не надо привлекать внимание, и вообще, давайте лучше пообедаем у меня дома, а то здесь слишком много шансов выступить впоследствии на публике. Прошу вас, — встав, он указал рукой на дверь, — идемте.

— Нам нужно сначала забрать вещи.

— Хорошо, иди, — мужчина вновь сел, — а твоя жена пока составит мне компанию.

Если бы Амалия не привыкла за это время молчать на людях без соизволения на то со стороны мужчины, она бы уже высказала все, что думает и могла подумать об этом человеке. Сейчас сжав кулаки, она с яростью посмотрела на нежеланного собеседника.

— Мы вернемся, — сухо ответил Дан, — даю слово, и не нужно брать в заложники мою жену.

— Что ты! Кто ее берет в заложники?! Я здесь один, к тому же я прекрасно понимаю, что ты уже не тот мальчик, который прятался при виде полотенца. Иди, не тяни время.

— Я скоро вернусь, — сказал Дан Амалии на древнем, — если что, кричи.

— Хорошо.

— Что это за язык? — сразу с любопытством спросил мужчина.

— А что ты за темная лошадка, которая чего-то хочет от моего мужа?

— А ты знаешь, что женщина в Союзе…

— Муж разрешил мне говорить, когда уходил, разве ты не слышал?

— Сомневаюсь, что он говорил об этом, но допустим.

— Так что тебе нужно?

— Тебе! Ой, как грубо! — мужчина покачал головой. — Нет, жену он точно выбрал под стать себе. Ну хоть в чем-то он остался прежним, а то даже цвет глаз изменился, не говоря уже о других внешних изменениях. Как давно вы знакомы? Ты в курсе, что он не всегда был таким красавчиком?

— Представь себе, да, — зло прошептала Амалия.

На них стали оборачиваться, кто-то вообще без стеснения переключил на них свое внимание, поэтому они оба смолкли и, когда вернулся Дан, все трое молча покинули гостиничную столовую. Мужчина повел их через центр, поэтому волей-неволей молодые люди еще раз, но теперь в непосредственной близости рассмотрели делегацию гостей, прошли мимо хорошо знакомой им оградым вокруг замка патира и части особняков потомственных аристократов.

— Наделали вы тут шума, ребята! До сих пор стража в замке в двойном составе дежурит.

Его слова они никак не прокомментировали, зато заговорили между собой.

— Что это за ненормальный?

— Не поверишь, это учитель рукопашного боя из моей академии в Рувире.

— Что? Но как? Если он был твоим учителем в Рувире, то он никак не может жить здесь!

— Я знаю. Или, может, не знаю. Он всегда был каким-то странным, но если сейчас сопоставить его замашки с повадками и нравами местных жителей, то становится вероятным тот факт, что он родом из здешних мест.

— Обо мне беседуете?

Они вновь не отреагировали на его слова.

— Как думаешь, чего он хочет?

— Не знаю, но от него можно ожидать всего, что угодно. Мне всегда казалось, что он всех нас ненавидит, все ученики его боялись, и никто не жаловался на него, даже благополучные дети, и не потому, что повода не было.

Дан замолчал, многое вспомнилось, многое из того, за что он не любил свое детство, однако теперь рядом него был человек, с кем он мог поделиться наболевшим.

— Мне жаловаться в любом случае было некому! Отец, зная, что я ему неродной сын, на дух не переносил меня, его собственные дети умирали один за другим, а мачеха старалась вырастить на мне злобу и обиду на судьбу.

— Она… била тебя? — осторожно спросила Амалия.

— И да, и нет — мрачно ответил Дан, — она ведь не била меня руками или ногами, она хлестала меня полотенцем, если оно было мокрое…. Он, — Дан кивнул в сторону их нежелательного знакомого, — случайно заметил мою реакцию, когда резко подал мне полотенце, но все-таки, отдать должное, не придал это огласке.

— Значит, тогда, в мэрии?.. О, прости! Если б я знала!

— Ничего, ты не знала, и я тебя не виню.

Вскоре мужчина привел их в один из прилегающих к основной галерее замков дворец. Навстречу им выбежал раб и, низко склонил голову перед хозяином.

— Принеси нам обед в мои покои, в гостевую комнату.

— Да, господин Арсенх.

— Арсенх? Значит, это ваше настоящее имя, господин Святослав?

— Да, — просто ответил тот.

Не смотря на то, что в Союзе украшать внутренние покои было не принято, комнаты господина Арсенха были на зависть великолепны — видимо, сказывалась прошлая жизнь в Рувире.

— Прошу вас, располагайтесь, — сказал Арсенх, указывая на красивые резные стулья, стоящие около прямоугольного деревянного стола — деревянная мебель в Союзе была редкостью, в основном мебель была плетеная из соломы, а на кроватях спали вообще только самые обеспеченные, тогда как в основном люди обходились лежаками на полах.

— Где это вы разжились таким добром?

— Мой мальчик, ты даже не представляешь, сколько вопросов можно решить, имея деньги!

— Охотно верю, только в Союзе, кажется, не принято украшать внутренний интерьер.

Арсенх улыбнулся.

— Я же говорю: деньги решают почти все!

— Надо полагать, теперь вам не хватает именно этого почти.

— Верно. Когда мне рассказали о грозном властителем магии, я не мог не полюбопытствовать: кто же он, этот властитель магии и откуда он взялся. Ты зачем-то назвал свое имя, и хотя внешние описания не очень совпадали, я вспомнил, что знал одного паренька с таким именем, но я и мечтать не смел, что встречусь с тобой вживую, — облокотясь руками о стол, Арсенх встал и со странным блеском в глазах, тихо, почти шепотом произнес.

— Верни к жизни моего брата!

— Что?! Я не воскрешаю мертвых! Если вы опираетесь на слухи о том, что я якобы воскресил Сахаба, то вы ошибаетесь, потому что Сахаб был ранен и я лишь исцелил его!

— Сахаб был ранен, а ты исцелил его, — повторил его слова Арсенх. — Хорошо, значит, ты можешь помочь мне. Прошу тебя, Данислав, исцели моего брата, и я сделаю все, о чем ты попросишь!

Дан глубоко вздохнул.

— Ну хотя бы он жив, а не мертв!

— Да, — Арсенх, наконец, вновь сел, — много лет назад мы с ним поссорились и подрались, я ударил его, а он не удержался и упал с лестницы. С тех пор он не может ходить. Узнав о произошедшем, отец страшно разозлился и выгнал меня из дома. Я какое-то время скитался по стране, а потом решил покинуть ее. Я бы и не вернулся, но умер отец, а брат каким-то образом узнал, где я. Ну, рабов-то таскают из-за реки, вот, может, кто меня и приметил или просто рассказывал о тех, кого знает, и в одном таком знакомом узнали меня. Меня привезли сюда почти как раба, и живу я тут почти как раб, потому что не могу никуда уйти: мой братец пообещал найти меня, где угодно, доставить в Союз и посадить на цепь. Он имеет на это право, никакое слово законника не освободит меня: брату принадлежит здесь все, а от меня отец официально отрекся еще двадцать лет назад, поэтому я такая же собственность в доме хозяина, как и любой раб.