Моника Пиц - Ночь лазурных сов [litres]

– Он холодный, – пожаловался он.

– Принеси ему новую порцию, – укоризненно сказала госпожа Полле, торопливо обращаясь к Лине. Когда она собралась забрать тарелку, он, как в замедленной съемке, подвинул ее пальцем к краю стола. Только чтобы разразиться звонким хохотом.

– Новенькая очень неуклюжа, – сказал он.

– Он нарочно это сделал, – пожаловалась Лина. – Сбросил тарелку.

Госпожа Полле потянула Лину в сторону.

– Если мужчина не проявляет к тебе должного уважения, то это полностью твоя вина.

– Мужчина? – прошипела Лина. – Он едва ли старше меня.

– Он прав. Если молодой господин позволил себе такую наглость, значит, ты сделала что-то не так, – сказала госпожа Полле, выталкивая ее на кухню.

– Извините за бестактность, – услышала Лина за своей спиной голос директрисы. – Ей нужно сначала научиться манерам.

Лина кипела от злости. «Только не вмешивайтесь», – твердил железный закон путешественников во времени. Но как бороться с несправедливостью мира, с которой она сталкивается на каждом шагу? Разозлившись, Лина бросила тарелки в мойку. Слезы катились по ее щекам, когда она наливала на грязную посуду горячую воду из многотонного чайника. Оглядевшись в поисках носового платка, она обнаружила, что в кухню вошел неожиданный посетитель. Это был Данте.

Что теперь? Лина не знала, как себя вести. Она не могла говорить с ним. Не на публике. Не раньше, чем она успеет придумать тактику. С момента их встречи на складе она продумывала, что может сказать и спросить и что она сделает и скажет, когда снова встретится с Данте. Но ни в какой из версий на ней не было кухонного фартука, она не соскребала остатки еды с тарелок и не проливала слез. Ее лицо было ярко-красным от жара, исходящего от угля, пот стекал у нее по спине.

Девушки вокруг нее завизжали, как обычно визжали девушки только во время игры в гандбол, когда парень входил в их раздевалку. Никого не беспокоило, что Данте был одет не по моде конца XIX века. Как он это делал? Лина ощущала на себе любопытные взгляды своих одноклассниц.

– Где мы можем спокойно поговорить? – прошептал он ей.

– У нас есть еще одна порция говяжьего супа, – громко и внятно сказала Лина. – За десять пфеннигов. Если вы добавите еще десять, то получите четыре фрикадельки.

– В столовой? – спросил Данте.

– Большинство гостей заказывают к нему молоко, – пробормотала Лина. – Стакан за четыре пфеннига.

В поле зрения появилась госпожа Полле.

– У меня есть сообщение от семьи Лины, – сказал Данте с такой наглой самоуверенностью госпоже Полле, что сопротивление директрисы растаяло.

Лина завидовала Данте, его таланту изящно перемещаться по временам. В то время как она постоянно вступала в перебранки с госпожой Полле, Данте удалось нарушить все правила, и все же это не привело к неприятностям.

– Это займет всего несколько минут, – пообещал он с обезоруживающей улыбкой, от которой смягчилась даже госпожа Полле.

В их мире мужчинам не отказывали ни в одном желании. Лина разрывалась между сердцем, которое тянуло ее к Данте, и воспоминанием о том, что она видела его в качестве доверенного лица Кинга. Голос Хранительницы времени прозвучал в ее ушах: «Не доверяй никому».

С облегчением Лина отметила, что студенты тем временем покинули обеденный стол. Зал быстро опустел, так что их никто не потревожит. Только через три стола еще один пожилой господин бесконечно медленно черпал ложкой свой суп, обсуждая со своим слабослышащим соседом хитрости франко-германской войны 1870 года.

– 100 батальонов на 500 человек лучше, чем 50 батальонов на 1000 человек, – кричал он. – Я бы даже сказал, что 125 батальонов на 400 человек были бы лучше, чем 100 батальонов на 500 человек.

– Мне достаточно одного противника, – сказал Данте.

Он попытался разрядить обстановку непринужденным замечанием и все же не смог скрыть своего смущения. Даже для Лины было странно разговаривать с Данте в этой формальной обстановке. Пока двое мужчин увлеченно беседовали о боевой теории, в голове Лины бушевала война чувств. Она колебалась между привязанностью и предостережением. Тот ли это юноша из Невидимого города, которого она знала? С которым переживала приключения, с которым так смеялась? Ее безумный Данте?

Ада и Хедвиг расхаживали по залу, отодвигали стулья, в четырнадцатый раз вытирали столы и постоянно подливали суп и молоко старикам, которые с трудом могли поверить в свое счастье, которое было непрошено и бесплатно. Девушки не хотели упустить ни секунды встречи. Облако зависти, негодования и безграничного любопытства окружало их.

– Станислав Кинг тайно собирает хронометры, – сказал Данте. – И экспериментирует с ними на неизлечимо больных.

– Антон Мюллер, – сказала Лина.

Данте изумленно посмотрел на нее.

– Его вещи все еще в помещении склада, – объяснила Лина.

– На Кинга давят. Особенно Веннингер, который финансирует его эксперименты и выводит его на контакт с неизлечимыми. – Лина вспомнила то, что узнала в музее о Веннингере.

– Они оба ищут путь к бессмертию, каждый по-своему.

Данте кивнул.

– Вчера ночью ему впервые удалось отправить кого-то в путешествие. В самый первый раз.

– Его часы работают неправильно, – сказала Лина. – Я сама пробовала. Знаешь, где я приземлилась? В Невидимом городе. Туда, куда я ни в коем случае не хотела попасть.

– Он делает успехи, – сказал Данте. – Потому что ему помогают. Кто-то из наших. – Он ненадолго замолчал. Видимо, то, что он хотел сказать, далось ему с трудом.

– Помнишь статью об аварии твоих родителей? – спросил Данте.

Лина кивнула. « Смерть на старом таможенном мосту» , – гласил заголовок. Она помнила каждое слово наизусть. Отрывок в газете о происшествии был первой уликой, которая вывела ее на след родителей и мира путешественников во времени. Это казалось ей воспоминанием из другой жизни. Но почему это было важно сейчас?

– Ты ничего не заметила? – спросил Данте. – Что-то изменилось после того, как мы вмешались в прошлое.

Она помнила каждое слово и так же хорошо помнила, что после ее путешествия в прошлое в статье появилась новая фраза: « Извлечение обломков автомобиля вместе с пострадавшими еще не было завершено на момент выхода газеты в печать» . Если в самой первой версии, которую она обнаружила в выпуске «Утра», речь шла о двух жертвах, то в новой версии эта подсказка отсутствовала. Она заметила небольшой сдвиг реальности. Почему она не разузнала больше, когда у нее еще была возможность? Теперь она застряла в 1900 году, вдали от газетного архива « Утра », который мог бы дать ей ответы. Было еще столько вопросов, на которые не было ответов.