Эми Бартол - Рожденная второй [litres]

– Это называется «флоэмы», – машет в их сторону Хоторн. – Через них все выгружается и кодируется, затем перевозится по тысячам флоэм в разные отделы и распределительные центры внутри ствола. А вон те, – показывает он на заполненные разного цвета жидкостями трубки, – мы прозвали «вены». По ним течет вода, топливо, отходы и прочее, вверх и вниз по стволу, и к ветвям тоже.

По зеленой дорожке, охватывающей весь периметр, мимо пробегает отряд солдат. С отвесных стен ствола с помощью альпинистского снаряжения спускаются другие бойцы. Уровни соединяются канатной дорогой. Для спуска солдаты используют ручные вагонетки, а для подъема – автоматические. Вверху повсюду видны темные коридоры, идущие в разных направлениях, по всей видимости к ветвям и пристыкованным казармам – листьям. В отличие от офицерского Древа, где ствол ничем не перегорожен до самого купола, здесь имеются перекрытия – они начинаются намного выше того места, где мы идем.

Вслед за Хоторном я обхожу всю зону погрузки, и наконец мы оказываемся в центре ствола.

– Это сердцевина, – объясняет Хоторн.

По обе стороны стоят ряды шестов с непрерывно движущимися вверх и вниз перекладинами. Их около пятидесяти или даже больше. Ухватившись за шест и поставив ногу на ступеньку, солдаты поднимаются либо спускаются, словно на подъемниках, только на лифтах, расположенных снаружи и на разной высоте.

– Не поднималась на таких раньше? – спрашивает Хоторн. – Это легко. Просто становись на перекладину, держись крепче, а когда приедешь на нужный уровень – сходи. Тебе на пятый.

Подойдя к одной из сердцевин, Хоторн останавливает очередь. Чтобы не задерживаться, солдаты-тропо переходят к другим шестам.

– Когда будешь готова, вперед, Розель.

Я встаю на ступеньку и обеими руками берусь за шест, скольжу вверх, и моя куртка падает на сгиб локтя. Хоторн встает на ступеньку ниже меня. Я смотрю прямо в его серые глаза, и мои щеки заливает краска, а в ушах отдается пульс. Мы въезжаем в стеклянную трубу, оказавшись очень близко друг к другу в ограниченном пространстве.

– Уровень первый, – объявляет женский механический голос.

В трубе появляется отверстие для выхода, но сердцевина поднимается выше, и мы снова скрываемся от чужих глаз.

Хоторн осторожно касается моей щеки. Кончики его пальцев теплые и жесткие. Он гладит то место, которым я ударилась о мраморный пол, когда пыталась забрать меч, а Хоторн мне не позволил.

– Прости, что причинил боль, – хмурится он. – Ты такая хрупкая, а я применил слишком сильный прием. Боялся, что ты ударишь Кроу, и тебя заберут. Вряд ли получилось бы вытащить тебя из Ценза еще раз.

– Я хотела его ударить.

Сложно винить Хоторна. Скорее всего, он спас меня от пыток, а может, и смерти. Просто он не понимает, что означает для меня меч. Здесь все считается одноразовым, в том числе и люди.

– Не волнуйся, – бормочу я. – У меня это не первый синяк.

– Уровень второй.

Мы проезжаем выше, снова скрываясь в матовой трубе. Хоторн большим пальцем трогает мою нижнюю губу. Гнев, мучивший меня, сменяется странной тоской, какую я никогда прежде не испытывала.

– Может, и не первый, но от меня ты их не получала. Прости за него.

У меня замирает сердце, и вдруг становится жарко. Так жарко, что перехватывает дух.

– Мне дать сдачи, и тогда мы сочтем, что квиты? – интересуюсь я, прижавшись к шесту бедром для поддержки.

– Уровень третий.

Я даже не смотрю на платформу, которую мы минуем.

– Правда? – ухмыляется Хоторн. – Мне бы полегчало.

– Как-нибудь в другой раз.

– Уровень четвертый.

Хоторн убирает руку.

– Следующий уровень наш, мы сходим.

Мы так близко, и это какой-то дурманящий кайф, от которого слабеют колени. Всю жизнь меня окружали могущественные мужчины, но ни один не действовал на меня подобным образом. Это порочная жажда чего-то, чего я до конца не понимаю. Мне хочется прикоснуться к его волосам, погладить жесткие линии лица.

Внезапно я осознаю, что мы вполне можем больше не увидеться. Древо размерами едва ли не с город, и каждого из нас в любой момент могут перебросить на другое Древо или даже базу. Лучше не привязываться. Я желаю быть с ним, но мысль о том, что я буду скучать по Хоторну так же, как по Дюне, разбивает сердце.

– Наш уровень, – говорит Хоторн, переплетая пальцы с моими.

Мы спрыгиваем с сердцевины, изящно приземляясь на блестящий металл палубы. Я смотрю на наши сомкнутые руки. Его – поцелованная солнцем, сильная, умелая… Моя намного меньше. Давно меня никто не брал за руку.

– Сюда, – ласково зовет Хоторн.

Мы вливаемся в поток людей, одетых в синее и коричневое обмундирование, и следуем за ними. Мою руку Хоторн не выпускает.

На потолке те же балки и тусклое освещение, как в зоне погрузки. По бокам коридора – световые панели, похожие на длинные окна. Каждые несколько шагов я с кем-нибудь сталкиваюсь. Я бы утонула здесь, но Хоторн удерживает меня на плаву. Мы столько раз поворачиваем, что я сбиваюсь со счета. Наконец подходим к воротам с надписью «Фильтрационный центр».

Хоторн отпускает меня, но я все еще чувствую его прикосновение. Вокруг снуют солдаты, но к нашим воротам никто не подходит.

– Готова? – спрашивает Хоторн.

Какая разница? Такова теперь моя жизнь. Древо – мой дом, пока меня не отправят в другое. С этого момента большинство жизненно важных решений за меня будут принимать командиры, которые совсем со мной не знакомы.

– Готова, – вру я.

– Знай, если что-то пойдет наперекосяк и я тебе понадоблюсь, буду поблизости. Найди меня.

От искренности Хоторна у меня внутри все сжимается. Так и хочется взять и обнять его.

Он грустно улыбается, потом потирает ухо, за которое я дернула.

– Воин вроде тебя может пригодиться в бою.

– Ладно. – Расправив плечи, я ступаю в пустой коридор. – Увидимся, Хоторн.

Прохожу в раздвижные двери фильтрационного центра, бросая взгляд через плечо. Хоторн стоит на месте, наблюдая за мной, пока не закрываются створки.

Прохожу мимо пустых турникетов и загонов, которые, скорее всего, используются для распределения новобранцев в День Перехода. Так странно быть здесь одной. Наконец я оказываюсь у стеклянных дверей, которые раздвигаются передо мной. За ними – комната ожидания с рядами металлических скамеек, привинченных к полу. Из динамиков на потолке чуть слышно льется камерная музыка. На одной из скамеек растянулась красивая блондинка. В ушах у нее беспроводные наушники, взгляд устремлен в потолок.

Должно быть, она слушает что-то другое: такт, который отбивают обутые в черные ботинки ноги, куда быстрее. Волосы убраны в тугой узел над воротником красной формы. С обеих сторон скамьи свисают полы свободного пальто того же ярко-красного цвета. Между носом и губой зажат стилус. Рядом – планшет медика, украшенный знаком атома углерода, символом Удела Атомов.