Терри Пратчетт - Правда. Пехотная баллада [сборник litres]

– Ты, ять, как?

– Они у меня за спиной! – прошептал Кноп.

– Старина, здесь, ять, никого нет. Только ты и я.

Господин Тюльпан похлопал Кнопа по плечу. Он не знал, как реагировать на происходящее, и от напряженных размышлений вены у него на лбу стали напоминать багровые шланги. Воспоминания уже улетучились. Господин Тюльпан еще в юношеском возрасте научился их редактировать. Кстати, о воспоминаниях… Что господину Кнопу сейчас точно не помешает, так это пара-другая приятных воспоминаний.

– Слышь, а помнишь, ять, как Герхард-Башмак со своими ребятами запер нас в том щеботанском подвале? – спросил господин Тюльпан. – И помнишь, ять, что мы с ним потом сделали?

– Да, – ответил господин Кноп, уставившись на пустую стену. – Помню .

– А того, ять, старика из Орлеи, который случайно оказался дома? Старика, ять, помнишь? Мы тогда заколотили дверь и…

– Заткнись! Заткнись!

– Вот, ять, спасибо. Просто пытался тебя подбодрить…

– Мы не должны были убивать всех этих людей… – прошептал господин Кноп.

– Это, ять, почему? – удивился господин Тюльпан.

Нервозность Кнопа оказалась заразной. Господин Тюльпан вытащил из-под рубашки кожаный шнурок и с облегчением нащупал висевший на груди клубень. Во времена страшных испытаний что может быть лучше старой доброй картофелины?

Стук капель за спиной заставил его обернуться, и господин Тюльпан мгновенно повеселел.

– А вот и дождик, ять!

Из люка на пол подвала падали серебристые капли.

– Это не вода! – заорал Кноп, вскакивая на ноги.

Капли начали падать чаще, потом превратились в непрерывный поток. Серебристый ручеек с глухим шумом падал на пол, создавая горку прямо под люком, но странной жидкости становилось все больше, и она начала растекаться по подвалу.

Кноп и Тюльпан прижались к дальней стенке.

– Это расплавленный свинец, – сообщил Кноп. – Гномы отпечатывают им свой листок!

– И много его будет?

– Здесь, внизу? Не больше двух дюймов, когда растечется по всему полу!

Лужа расплавленного металла подползла к противоположной стене, и стоявший там верстак Отто задымился.

– Нужно на что-то встать! – воскликнул Кноп. – Пока свинец не остынет! На улице сейчас холодно, так что остынет он быстро!

– Куда, ять, встать?! Друг другу на головы?!

Господин Кноп закрыл глаза ладонью и набрал полную грудь нагретого серебристым дождем воздуха.

Затем убрал руку и открыл глаза. Господин Тюльпан смотрел на него, как послушный щенок. Из них двоих думал только господин Кноп.

– У меня есть… план, – сказал он.

– Правда, ять? Выкладывай.

– Я ведь умею придумывать планы, а?

– Конечно, ять. У тебя не башка, а чудо, ять, природы. Помню, как ты придумал свернуть…

– И я всегда думаю о благе Конторы, верно?

– Ну да.

– Поэтому… мой нынешний план… вряд ли можно назвать идеальным , но… сойдет и такой. Дай-ка мне сюда свою картофелину!

– Что?

Господин Кноп резко выбросил руку, и арбалет оказался всего в нескольких дюймах от горла господина Тюльпана.

– Нет времени спорить! Давай картофелину, и побыстрее. Сейчас нельзя думать !

Господин Кноп умел находить выход из самых безнадежных ситуаций, поэтому господин Тюльпан несколько неуверенно, но все же снял шнурок с картофелиной с шеи и передал его напарнику.

– Отлично, – кивнул господин Кноп. Одна его щека задергалась. – А теперь давай прикинем…

– Быстрее, ять, прикидывай! – воскликнул господин Тюльпан. – Эта фигня совсем близко!

– …Давай прикинем. Я, господин Тюльпан, совсем маленький. Ты не сможешь на меня встать. Значит, я не гожусь. А ты, господин Тюльпан, большой. И я не хочу, чтобы ты мучился.

И он нажал на курок. Выстрел был точным.

– Прости, – сказал господин Кноп под аккомпанемент свинцовых капель. – Прости меня. Я не хотел. Прости. Но я не для того был рожден, чтобы зажариться…

Господин Тюльпан открыл глаза.

Вокруг было темно, но что-то говорило о том, что на пасмурном небе, за тучами, скрываются звезды. Ветра не было, однако слышался слабый звук, похожий на шелест сухой листвы.

Он немного выждал – вдруг что-то произойдет? – а потом крикнул:

– Здесь, ять, есть кто-нибудь?

– ТОЛЬКО Я, ГОСПОДИН ТЮЛЬПАН.

Часть темноты открыла похожие на синие угольки глаза и посмотрела на него.

– Прикинь, ять, этот подонок украл мою картофелину. А ты, ять, Смерть?

– ПРОСТО СМЕРТЬ, ЕСЛИ НЕ ВОЗРАЖАЕШЬ. А ТЫ КОГО ЖДАЛ?

– Ждал? Зачем?

– ЧТОБЫ ПРИЗНАТЬ ТЕБЯ СВОИМ.

– Честно говоря, не знаю. Никогда, ять, не думал…

– И ДАЖЕ НИКОГДА НЕ ПЫТАЛСЯ ПРЕДПОЛОЖИТЬ?

– Я одно, ять, всегда знал: должна быть картофелина, тогда все будет в порядке, – повторил господин Тюльпан некогда услышанное.

Эта фраза пришла в голову вместе с четкими воспоминаниями о мертвых, увиденных с высоты двух футов и трех лет от роду. Старики что-то бубнили, старухи плакали. Лучи света пробивались сквозь высокие святые окна. Ветер завывал под дверью, а уши пытались расслышать шаги солдат. Своих, чужих – уже неважно, когда война длится так долго…

Смерть смерил тень господина Тюльпана долгим холодным взглядом.

– ЧТО, И ВСЁ?

– Ну да.

– ПРОСТО КАРТОФЕЛИНА? А МОЖЕТ, ЧТО-ТО ЕЩЕ ДОЛЖНО БЫТЬ?

…Ветер завывал под дверью, запах масляных ламп, немного кисловатый запах свежего снега, проникающего в…

– Ну… там сожаления всякие… – пробормотал господин Тюльпан.

Он чувствовал себя потерянным в этом темном мире. И не было картофелины, за которую можно было бы ухватиться.

…Подсвечники… Они были сделаны из золота сотни лет назад… А из еды только картошка, выкопанная из-под снега, зато подсвечники из золота, а еще какая-то старуха, она сказала: «Главное – чтоб картошка была, тогда все будет хорошо…»

– А КАК НАСЧЕТ БОГА? ЕСТЬ САМЫЕ РАЗНЫЕ БОГИ. ТЕБЕ О НИХ НЕ РАССКАЗЫВАЛИ?

– Нет…

– ВОТ ПРОКЛЯТЬЕ. ПОЧЕМУ ИМЕННО Я ДОЛЖЕН С ЭТИМ РАЗБИРАТЬСЯ? – Смерть вздохнул. – ТЫ ВЕРИШЬ , НО ПРОСТО ТАК. ВЕРИШЬ ВООБЩЕ, А НЕ ВО ЧТО-ТО ИЛИ В КОГО-ТО.

Господин Тюльпан, повесив голову, встал. В голову тонкой струйкой, как кровь из-под двери, текли воспоминания. И дверная ручка уже гремела, и замок был сломан.

Смерть кивнул ему.

– ХОТЯ… У ТЕБЯ ЕСТЬ ТВОЯ КАРТОФЕЛИНА.

Рука господина Тюльпана нащупала кожаный шнурок на шее. На шнурке висело нечто сморщенное и твердое, мерцающее призрачным светом.

– А я думал, он ее, ять, забрал! – воскликнул господин Тюльпан, и лицо его озарилось надеждой.

– НУ, КАРТОФЕЛИНА – ДЕЛО НАЖИВНОЕ…

– Значит, все будет в порядке?

– А ТЫ САМ-ТО КАК СЧИТАЕШЬ?

Господин Тюльпан проглотил комок в горле. Здесь ложь долго не жила. И более свежие воспоминания уже просачивались из-под двери, кровавые и мстительные.