Мара Вульф - Книга ангелов [litres]

Меня там действительно не было, но я отлично помню свои видения. Я видела, как умер маленький сын Сэма. Я и не знаю, как он это пережил.

– У Люцифера не было ни жены, ни детей. Возможно, поэтому ему немного проще, чем остальным.

– Возможно. – Выражение лица Кассиэля остается недоверчивым. – Не могу представить себе этого.

Он снова молчит какое-то время.

– Ты долго была при дворе Люцифера. Он ничем особенно не выделяется, когда общается с другими архангелами. Но как он ведет себя среди своих?

Я делаю два шага и останавливаюсь на месте. Еще какое-то время я притворяюсь, что у меня перехватило дыхание.

– Ты пытаешься меня допросить? – спрашиваю я у него. Не хочу играть в эти игры. – Ты из-за этого остался со мной? Все еще самый верный шпион Михаэля?

Кассиэль отшатывается назад и качает головой.

– Нет, – говорит он уверенным голосом. – Я не его шпион. Я только хочу… Я много думаю. Это и мое будущее тоже, Мун. Если Люцифер планирует нечто, что может навредить другим небесным дворам, меня это тоже касается. Возможно, тебя это удивит, но наверху у меня тоже есть друзья. – Он поднимает голову и смотрит вверх.

– Если Люцифер что-то и планирует, то я ничего об этом не знаю. Мне он сказал, что просто хочет уйти на покой. Может быть, он и не такой жестокий, как остальные архангелы, но филантропом его назвать сложно.

Я бы хотела довериться Кассиэлю, но он уже однажды солгал мне, и я пытаюсь быть осторожной.

– Заглянем к Фели? – спрашиваю я, когда молчание становится неловким.

– Конечно. – Мне кажется, что Кассиэль даже почувствовал облегчение от того, что ему не придется идти сейчас со мной в библиотеку. Широкими шагами он направляется вперед.

Нерон де Лука живет в помпезном дворце на левом берегу Гранд-канала, во дворце Вендрамин-Калерджи [12] Дворец Вендрамин-Калерджи ( итал . Palazzo Vendramin Calergi) был построен в конце XV – начале XVI века, между 1481 и 1509 годами на берегу Гранд-канала в квартале Каннареджо. Дворец приобрел нынешнее название в 1739 году, когда перешел во владение семьи Вендрамин благодаря имевшимся с семьей Калерджи родственным связям. Палаццо имеет традиционную для Венеции трехярусную структуру, однако во внешнем облике дворца есть также ряд черт, новых для архитектуры раннего Венецианского Возрождения. Сейчас здесь, в здании палаццо Вендрамин-Калерджи, находятся знаменитое венецианское казино (Casinò di Venezia) и Музей Вагнера. . Раньше в белоснежном здании с тщательно продуманными арочными окнами располагалось венецианское казино. Чтобы добраться до дома, мы садимся в гондолу, которая доставляет нас по каналу к причалу дома Нерона, и я рада, что Кассиэль не настаивает на том, чтобы мы туда летели.

На причале и перед входом в дом стоят охранники. После теракта Алессандры, вероятно, охраны стало только больше. Один из стражников стучит в дверь и объявляет о нашем визите. Еще мгновение мы ждем, пока нас впустят. Нас приветствует пожилой мужчина, который работал в этом доме еще до Вторжения. Я и не знала, что он еще жив, но раньше он часто давал нам с Фели сладости.

– Томмазо, – приветствую его я. – Как ваши дела?

Он сдержанно улыбается.

– Все хорошо, спасибо. Вы пришли к Фелиции?

– Если это возможно. У нее есть на нас время?

– О да, конечно. Она будет очень рада вас видеть.

Кассиэль касается моей руки.

– Я тебе тут точно не нужен. Я пока полечу во Дворец дожей. Анфиэль проводит тебя позже. Можешь быть здесь столько, сколько захочешь. Он будет ждать тебя снаружи.

Я робко улыбаюсь Кассиэлю. Значит, мне будет проще задать Фели все возникшие в моей голове вопросы. Начиная с того, почему она не рассказала мне о том, что моя мать жива.

Томмазо отводит меня в комнату, где семья де Лука принимает гостей.

– Я позову Фелицию, – говорит он. – Она ни на шаг не отходит от своей матери. – Выражение лица мужчины становится мрачным.

– Она так плохо себя чувствует?

– Она всегда была слаба, но за последние несколько недель ей стало еще хуже.

Насколько я помню, мать Фели всегда лежала в постели. Она постоянно болела раньше и на самом деле удивительно долго продержалась. Иногда я думала, что она просто прячется от своего мужа.

– Я ненадолго.

– Я скажу ей. Хотите чаю или стакан лимонада?

– Я бы не отказалась от лимонада.

Томмазо немного склоняет голову и покидает комнату. Я брожу по залу и рассматриваю картины на стенах. Нерон питает слабость к художникам времен Ренессанса. Эта комната кажется сильно перегруженной. Огромный камин, шелковые обои и мебель. Обстановка говорит о том, кем Нерон себя мнит: повелителем и дожем Венеции.

Дверь открывается, и в комнату входит служанка. Она несет поднос и смотрит в пол, опуская напитки на стол.

Прежде чем я успеваю поблагодарить ее, она пулей вылетает из комнаты. Я хочу пить и одним глотком осушаю стакан. Когда я ставлю его на стол, дверь снова открывается, и в комнату заходит Фели. Она выглядит изможденной, под глазами синяки. Подруга видит меня и, улыбаясь, направляется ко мне. Мы ни разу не виделись со дня карнавала, а он был несколько недель назад. Столько же времени прошло со дня смерти Алессио. При мысли об этом у меня на глаза наворачиваются слезы, и когда Фели подходит ближе и обнимает меня, мне приходится взять себя в руки, чтобы не разрыдаться.

– Мне очень жаль, что я не общалась с тобой все это время. У матери был срыв: она очень во мне нуждается.

– Как у нее сейчас дела?

– Не очень. Температура держится, часто она даже не узнает меня. Пьетро приходит каждый день, но ничем не может ей помочь, – последние слова она говорит шепотом.

– Садись, – говорю я, потому что Фели выглядит такой усталой, словно вот-вот упадет в обморок.

Я бы так хотела расспросить ее обо всем, но мне как-то неудобно. Я всегда думала, что Фелиция куда больше привязана к отцу, чем к матери. Она всю жизнь старалась нравиться Нерону, но сейчас выглядит потерянной. Мы подходим к одному из обтянутых бордовым бархатом диванов.

– Пьетро говорит, что ей осталось жить всего несколько дней, – продолжает Фелиция. – Может быть, это и к лучшему. Она умрет обычной смертью, а не во время Апокалипсиса. Кассиэль сказал мне, что ты перешла в четвертый небесный двор. Почему? Я думала, вы с Люцифером…

– Хотела быть поближе к тебе, – увиливаю я от ответа. Известно ли ей, что я узнала о Братстве? Что я в курсе того, что Фелиция меня обманывала? Я смотрю ей в глаза в поисках хоть каких-то эмоций. Неужели она сожалеет об этом? Подруга так переживает о своей матери, как она могла промолчать, когда речь шла о моей?

– Я хотела быть рядом с тобой, но тогда я еще не знала, какие тайны ты от меня скрываешь.

Фели вздрагивает, и я тут же хватаю ее за руку.