Мара Вульф - Книга ангелов [litres]

– Тебе нельзя говорить, – прошу его я, беспомощно осматриваясь. Где же Сэм или Наама? Я не могу оставить его лежать в этой луже крови, но я должна сбежать, прежде чем меня поймает кто-то из ангелов. – Лежи спокойно.

Я прикусываю губу и снимаю свой пуловер. Мое тело покрывается мурашками, потому что на мне остается лишь тонкая рубашка. Я быстро сворачиваю свитер и прижимаю его к животу Люцифера. Но кровь, несмотря на то, что ткань достаточно толстая, льется на мои руки и стекает по моим пальцам. Его лицо стало белым как мел. Я сильнее прижимаю пуловер. Он умрет от потери крови. Он погибнет у меня на руках! Он тот, кто причинил мне жуткую боль и хотел убить мою сестру. И все же… Я не понимаю своих же чувств.

– Ты никогда не верила в то, что я тебя защищу, – шепчет Люцифер, его лицо искажено гримасой боли.

– Я не могла верить тебе после того…

– Разумеется, нет, – шепчут его побледневшие губы. – Ты сражаешься за тех, кого любишь. Я слишком многого от тебя требовал.

Он единственный в этой войне, кто заслужил смерти, мне не должно быть больно. Я не должна жалеть его, я должна радоваться, что освободила мир от его присутствия. По моим щекам текут слезы. Я не могу смахнуть их с лица, потому что мои руки прижимают ткань к его ране.

– Не плачь. Я и не заслужил лучшего. Не заслужил тебя. – Он слабо улыбается мне, а затем поднимает руку и кладет ее на мою шею. – Ты ненавидишь меня, – напоминает мне он. – Ты не должна плакать.

Он притягивает меня к себе. Я хочу сопротивляться и мотать головой, но я не могу, потому что, даже если я его и ненавижу, я не желаю ему смерти. А затем он меня целует, как будто вокруг нас никто не бьется насмерть и как будто это не я его только что смертельно ранила. Я чувствую мягкость его губ и его нежное дыхание.

– Мне очень жаль, – шепчет он, прижимаясь своим лбом к моему. – А теперь иди, – еле дыша, произносит Люцифер. – Сэм обо мне позаботится. И лучше будет, если вы с ним не встретитесь.

Я не хочу оставлять его одного. Его кровь все еще пульсирует в моих руках.

– Сэм должен позвать Пьетро, – убеждаю я его. – Он может тебя спасти. Скажи ему, чтобы он сразу за ним послал. Он сможет зашить твою рану.

Люцифер улыбается, закрывая глаза.

– Прощай, – шепчу я.

По мраморному полу гремят чьи-то шаги. Когда я понимаю голову, я вижу, что Семьяса бежит в мою сторону. Балам следом за ним. Оба вооружены до зубов. Когда они видят Люцифера на полу, в их глазах вспыхивает гнев. Они расправляют крылья, но коридоры слишком узкие для этого. Тут они не смогут взлететь.

– Иди, – приказывает Люцифер.

Я вскакиваю, оборачиваюсь и бегу прочь. С каждым шагом, который отделяет меня от него, я все упорнее молюсь о том, чтобы он выжил.

К моему ужасу, Феникс и Стар все еще стоят в кабинете, хотя они должны были давно уже сбежать. Маттео и Фели стоят с другой стороны комнаты, ожидая их у лестницы.

«Мне очень жаль, – жестикулирует Стар. – Я не могу пойти с тобой».

– Еще как можешь! – нетерпеливо говорит Фели, когда я перевожу ей язык жестов.

– Ты должна пойти со мной. – Феникс так крепко держит ее за руки, словно больше никогда не отпустит. – Пожалуйста. Люцифер сделает с тобой нечто ужасное.

«Ничего такого он не сделает. – Она подходит к нему ближе. – Я просто хотела увидеть тебя еще раз. Попрощаться с тобой, на случай если…» — Она обнимает его за талию. Феникс стонет и зарывается лицом в ее волосы.

Мы оба знаем, что он не станет принуждать ее к побегу.

– Исчезните, – говорю я Фели и Маттео, и занавес тут же падает. – Нам надо идти, Феникс. Стар, ты не можешь здесь оставаться. Люцифер ранен, и я не знаю, выживет ли он вообще.

Стар будто задыхается, и ее глаза округляются от ужаса.

– Я уведу тебя отсюда! – умоляюще говорит Феникс. – Я обещаю тебе, что буду защищать тебя ценой своей жизни.

Стар хочет отойти от него.

«Я не могу».

Феникс лишь крепче ее удерживает, качая головой. Она мягко гладит его по волосам. В это мгновение я понимаю, что мы проиграли. Стар никогда не пойдет против Люцифера, что бы ни произошло.

Мы должны бежать отсюда. Но Феникс не сдвинется с места. Они стоят, крепко обнявшись со Стар. Это не может так продолжаться.

– А ну отпусти ее, Феникс! – гремит приказ. У двери стоит Наама с шестью ангелами-воинами, и они заходят в кабинет. Моя рука пытается нащупать меч, но ничего не находит.

Стар целует Феникса в последний раз и отстраняется от него. Он тянет к ней руку, но она отходит все дальше. Боевой дух Феникса окончательно угас.

Я решительно делаю шаг вперед. Она должна оставить нам книгу. Я умоляюще смотрю на нее. Если она не отдаст ее мне добровольно, мне придется отобрать ее.

Лезвие меча Наамы касается моей шеи.

– Забудь об этом, – говорит она. – Книга останется у Стар. Это ее книга.

«Ты должна мне довериться», – жестикулирует Стар одной рукой. С опущенной головой она отходит дальше и позволяет Кальцасу, который тоже сюда пришел, увести ее из кабинета.

Остальные воины смотрят на мою окровавленную рубашку.

– Это ты ранила Люцифера? – ледяным тоном спрашивает Наама, опуская меч.

Нет никакого смысла отрицать это, поэтому я киваю.

– Отведите ее вниз, в темницу, – приказывает она двоим из своих воинов. – И его тоже.

Феникс стоит, облокотившись на стол Люцифера. Он выглядит как побитая собака. Он только что потерял все, что у него было, и он не станет сопротивляться. Они хватают его за руки и уводят.

– Вы послали за Пьетро? Он выживет?

Наама молча смотрит на меня. Я не получаю ответа на свой вопрос, и Амудиэль с Хананелем хватают меня за руки и тащат в подземную темницу.

Следующие дни тянутся очень медленно. Семьяса приставляет к нам разных ангелов пятого небесного двора. Обычным стражникам заходить в наши камеры запрещено. Если точнее, им и смотреть в сторону наших камер нельзя. Мои условия здесь практически роскошные по сравнению с теми, что были в прошлый раз.

Хотя я все еще лежу на полу, он покрыт толстым слоем сена, которое каждый день меняют без объективной на то причины. Еду нам доставляют из кухни Дворца дожей, а один раз в день Наама забирает меня из камеры и ведет в ванную комнату, где я могу помыться. Ни она, ни Сэм не говорят ни слова о том, как дела у Люцифера. Я спрашиваю их об этом каждый день, но не получаю ответа.

Через четыре дня я сдаюсь. Я считаю, что пора прекратить чувствовать себя виноватой, и теперь я только злюсь. На Люцифера, на Стар и на свою мать. Моя злость ни на мгновение не ослабевает.

Феникс сидит в углу своей камеры и смотрит перед собой. Он ничего не ест и не пьет, а если кто-то заходит в его камеру, он рычит, как дикое животное. Стар во второй раз бросила его, и, честно говоря, будь я на его месте, я не знаю, смогла бы ли я с этим справиться. К сожалению, не существует слов, которыми можно было бы его успокоить, поэтому я и не пытаюсь.