Мара Вульф - Книга ангелов [litres]

Так как сегодня все-таки праздник, ангелы одели нас в девственно-белые одеяния, и я задаюсь вопросом, боятся ли другие девушки так же сильно, как и я. Как они могут так просто смириться со своей судьбой? Они думают, что им нечего бояться? Возможно, в этом и решение загадки: они всего-навсего откроют врата рая. За уничтожение мира нести ответственность будет только Стар.

Посреди арены возведен алтарь. Это огромный блок из светлого песчаного камня. На нем лежит белоснежная простыня, а на ней книга Стар. Я хлопаю глазами: обложка кажется мне знакомой, но вокруг этой книги обернуты серебристые ленты. Стефано был прав. Книга была замаскирована под обычную. Но теперь она лежит перед нами. Книга с семью печатями, которая ознаменует начало конца света.

Нас поставили полукругом вокруг стола жертвоприношений. Мой отчаянный взгляд скользит по Кайе, Даниэль, Марте, Кейт и Свенье. Нас всех ждет одна и та же судьба, а имен некоторых девушек я даже не знаю. Фели смело мне улыбается. Амели уставилась вверх, на ложу Рафаэля, а затем я замечаю Натали. Значит, она стала последним ключом. Умерла ли Эрика во время последнего испытания? И играет ли это вообще какую-то роль, если мы все умрем?

Архангелы сидят в своих украшенных ложах. Столы ломятся под весом деликатесов. Я качаю головой. Что здесь, по их мнению, происходит? Театральная постановка? Зрительские ряды заняты людьми и ангелами, все до последнего места. Почему люди не остались дома со своими семьями? Может быть, ангелы заставили их прийти сюда сегодня или же они надеются заполучить место в раю? Я не понимаю своих соплеменников.

Ангелов я понимаю куда больше. Они никак не могут дождаться поскорее засвидетельствовать нашу кончину. Все небо сверкает от их блестящих крыльев. Феникс стоит в проходе, ведущем на арену: там обычно проходили бойцы. Его крепко держат два ангела-воина. Люциферу непременно хотелось заставить и его смотреть на то, как умирает Стар? Это неоправданно жестоко, но, наверное, он этого и хотел. Я думала, что смогу его остановить, и это все моя наивность. За свою жизнь я жалела не о многом, но она и была не длинной. Я жалею, что позволила Люциферу к себе прикасаться, определенно жалею. Руки, которые были со мной так нежны, сейчас перережут вены моей сестры и оставят ее истекать кровью.

Белая молния сверкнула на небе, и стало тихо. Только ветер мягко шумит, поднимая песок на арене. Земля задержала дыхание перед тем, как издать последний стон. Люцифер появляется на арене. Первый сын Господа, утренняя звезда. Он облачен в черное. Блестящие сапоги, узкие брюки и шелковая рубашка. На его спине, между крыльев, висит накидка. Волосы распущены, откинуты со лба. Голову венчает узкий золотой обруч. Едва ли не самая очевидная демонстрация власти.

Он с улыбкой идет к Стар и смотрит лишь на нее. Внешне они идеально друг другу подходят. Она нежно улыбается, выпрямившись; ее глаза сияют, а сама она облачена в белоснежное платье и ждет его у алтаря с серебристым обручем в волосах. Все еще невеста. Никто не может отвести взгляда от этой совершенной пары, когда он подходит к ней. Она с доверием во взгляде кладет в его руку свою. Люцифер тихо что-то ей говорит, и ее улыбка становится шире. Он целует Стар в лоб, и она кивает ему в ответ.

«Она знает, – думаю я. – Она знает, что вот-вот умрет, и она добровольно идет на смерть. Ради него».

Лилит спускается на арену из ложи Люцифера, и он одобрительно кивает.

– Взойди сюда, – ясным и громким голосом начинает она свою речь, которую так хорошо слышно на арене, – и покажу тебе, чему надлежит быть после сего [29] Книга Откровений 4:1. .

Это слова из Откровения. В небе снова сверкает молния, а после этого звучат раскаты грома.

У входа, где бледный Феникс все еще стоит между двумя воинами, становится неспокойно. Он пытается высвободиться из их хватки, но теперь его удерживают несколько людей, облаченных в темные накидки. Люди на зрительских трибунах вскрикивают. Звучат гневные реплики, но когда одна из женщин в накидках идет к центру арены, голоса зрителей затихают. Впервые жители Венеции узнают, что под темными накидками скрываются женщины.

Габриэль и Михаэль встали со своих мест. На лице Рафаэля растянулась противная улыбка.

Толпа женщин марширует в сторону Люцифера, который, кажется, ждет их, выпрямив спину. Мать идет впереди всех. Она что-то несет в руках. Я не могу понять, что это, потому что предмет накрыт тканью. Позади нее колонной по двое идут ее последовательницы. Их лица абсолютно непроницаемы. Какие лживые истории рассказывала им моя мать? Я насчитала двадцать три девушки. Вместе с ней двадцать четыре. Специально ли она привела их таким числом? Она останавливается перед Люцифером, и колонна за ней останавливается. Снова наступает тишина, и мать снимает ткань с предмета.

Балам, сопровождавший группу, кладет нож на рукоять своего меча. И я не виню его в этом: даже я не могу ей доверять. К сожалению, это не взрывное устройство, тогда Люцифер не был бы так спокоен. Он склоняет голову перед моей матерью и забирает у нее предмет. Солнечные лучи отражаются от серебристого сосуда.

– Грааль, – шепчет Семьяса. – Она действительно принесла ему Грааль.

Я поворачиваюсь и смотрю на него:

– Что-что она принесла?

– Кровь агнца должна быть собрана в Святой Грааль, чтобы потом пролиться над Люцифером. Только тогда пророчество сбудется. Мы не были уверены в том, что твоя семья все еще владеет Граалем, но, очевидно, вы отлично его защищали. Люц надеялся, что она вовремя принесет ему этот сосуд.

Он с почтением смотрит на меня. Он решил, что я знала об этом?

Последний раз я ела день назад, это был кусок черствого хлеба. И мой желудок бунтует. Моя родная мать положила начало концу человечества. На что она надеется? На место среди праведников? На место в раю или на плод с Древа жизни? И ради этого она нас предала? Я никогда в жизни не хотела получить в руки оружие сильнее, чем сейчас. Я хочу наброситься на нее, но Семьяса и Наама крепко меня держат. Мой крик теряется среди ликования ангелов, которые стоят в своих ложах и хлопают в ладоши.

Я просто хочу умереть, притом как можно быстрей. Стар стоит рядом с Люцифером. Моя мать обнимает ее и гладит по волосам. Я так сильно кусаю губы, что чувствую вкус крови у себя на языке. Она всегда была со Стар нежнее, чем со мной. Она обходилась с ней так аккуратно, будто та из хрусталя. Стар изображает руками прощальный жест. Люцифер заботливо обнимает ее за плечи.

Снова гремит гром, и радуга протягивается над ареной. Женщины снимают свои накидки, и под ними тоже оказываются белые наряды. Они встают с другой стороны полукруга. Все это похоже на хорошо отрепетированный ритуал.