Дж. Уайт - Паучья Королева [litres]

Девочка пригнулась в дверях и стала подниматься по узкой лесенке, что вела на чердак.

Ночевали они внизу, где теплее, но большую часть времени брат с сестрой проводили на чердаке. Через огромное окно, встроенное в скошенную крышу, в дневное время проникало много света. Ребята сдвинули к стенам затхлые ящики, освободив себе достаточно пространства. Подходящей бумаги у них было маловато, поэтому они мелко и убористо писали и рисовали углём прямо на полу и на стенах, всюду, где только можно.

Тафф стоял на четвереньках на полу, спиной к Каре. Он отыскал свободное местечко и проворно рисовал кусочком угля, сточенным почти под ноль.

– Ты чего так долго? – спросил он.

Кара замялась. Ей хотелось оградить братишку от всего этого, но она уже пообещала себе, что больше никогда не станет от него ничего скрывать, каким бы ужасным оно ни было.

Тафф бросил рисовать, почуяв, что дело неладно.

– Что случилось? – спросил он.

Она рассказала ему всё. Когда Тафф узнал, что четверть «Вулькеры» уже в руках Риготт, он раздражённо стукнул себя по коленке. Известие о том, что Сафи грозит серьёзная опасность, поразило его ещё сильнее. Кара ожидала, что Тафф примется возражать против решения – не пытаться немедленно спасти его лучшую подругу. Однако, к её удивлению, он сразу понял и принял жестокую логику: гримы важнее.

«Взрослеет…» – подумала Кара.

– Надо сосредоточиться на заклинании! – сказал Тафф. Голос у него чуть заметно дрожал. – Чем скорей мы остановим Риготт, тем быстрее мы сможем спасти наших друзей.

– Хороший план, – ответила Кара. Ей очень хотелось обнять малыша, но она сдержалась: он же так старался вести себя как взрослый, значит, и обращаться с ним надо соответствующе. Вместо этого она заглянула Таффу через плечо, обратив внимание на его новый набросок. – Я смотрю, ты трудишься не покладая рук. Что это ты…

Тут она осеклась, заметив крошки, приставшие к рубашке брата.

– Эй! Ты что, слопал остатки пирога?

Тафф лукаво улыбнулся.

– Я проголодался. И потом, это же был мой пирог!

Два дня назад Тафф отпраздновал свой восьмой день рождения. Кара поскребла по сусекам и соорудила ему тыквенный пирог в сливочной глазури, его любимый. И ещё подарила помятые карманные часы, купленные у коробейника. Тафф разобрал их на следующий же день, и до сих пор бился над тем, как их собрать обратно.

– Ничего, не волнуйся, – успокоил сестру Тафф. – Вот заработает у нас это заклинание, я тебе личный пирог испеку, чтобы это отметить!

– Жду не дождусь, – сказала Кара с уверенностью, которой на самом деле совсем не испытывала.

Ей вспомнился тот разговор, с которого всё началось. Папа, уже переставший быть Тимофом Клэном, но вынужденный по-прежнему притворяться им, пришёл, чтобы освободить Кару с Таффом из-под стражи. И за несколько бесценных минут, проведённых вместе, он успел рассказать своим детям важные сведения, которые узнал, пока в его теле обитал древний охотник на ведьм.

– Есть человек по имени Кверин Финдрейк, – говорил отец. – Он очень-очень стар – старше даже Тимофа Клэна, – и ему давно пора было бы умереть, но он жив. «Язычник, застывший во времени, прячущийся в своей башне Песочных Часов» – так описывал его Тимоф, что бы это ни значило. Я собирался… в смысле, Тимоф собирался вытрясти из этого человека нужные сведения. Он знает, где находятся четыре части гримуара принцессы. Тимоф был в этом уверен. Но, несмотря на это, он не особенно торопился встречаться с тем человеком. Клэн не колеблясь ринулся в бой с Риготт, но этого Кверина Финдрейка он страшился.

– Тогда, наверное, он хороший человек, – заметил Тафф. – Правда же?

Папа стиснул плечо сына.

– Я думаю, что всё не так однозначно.

– Нам нужно с ним поговорить, – сказала Кара. – Если он сможет нам сообщить, где находятся части гримуара, мы сумеем спрятать их от Риготт. Но где же нам его искать?

– Это-то и есть самое сложное, – ответил папа. – Видите ли, башня Песочных Часов не обозначена ни на одной карте, потому что она находится не «где», а «когда». «В час без удара».

– Ерунда какая-то, – смутилась Кара.

Папа пожал плечами.

– Мне тоже хотелось бы объяснить точнее, но я не уверен, что и сам Тимоф точно знал, что это означает.

Тафф обернулся к Каре, улыбаясь от уха до уха.

– Это же загадка! – радостно воскликнул он.

За эти два месяца они перебрали все возможные варианты толкования непонятной фразы. Что это за «час без удара» такой? Может, это означает, что в двери башни нельзя стучаться? Или, может быть, Кверин живёт там, где не звонят колокола?

Однако в конце концов они вернулись к загадочному описанию неуловимого старца как «язычника, застывшего во времени».

– Часы бьют в конце каждого часа, – говорил Тафф. – Если это «час без удара», получается, что он тянется бесконечно. Время остановилось. Так что всё, что нам надо, – это остановить время и оглядеться по сторонам. И, возможно, тогда мы сумеем найти этого самого Кверина.

– Ты так говоришь, будто это не труднее, чем остановить повозку в долгом пути, – заметила Кара. – Ну и как же ты предлагаешь это сделать?

– Когда Риготт потребовался эликсир, чтобы лишить Сордуса его могущества, она создала Нирсука, – пожал плечами Тафф. – А тебе просто нужно создать животное, которое сможет останавливать время. Только и всего!

Поначалу идея показалась Каре невыполнимой. Но потом она вспомнила, как Минот Дравания, сидевший под своим деревом в Колодце Ведьм, шутливо упрекнул её за то, что она до сих пор употребляет выражение «не может быть».

«Но это безумнее всего, что я когда-либо делала!» – подумала она.

– Помнишь, как ты создала Джейбенгука, чтобы спасти мне жизнь? – спросил Тафф. – Просто возьми и сделай! Только вместо огромной птицы, которая исцеляет людей, сделай такую, которая останавливает время.

– Тут есть два «но», – возразила Кара. – Во-первых, для того заклинания требовался гримуар, которого сейчас у меня нет…

– И не надо, – перебил Тафф. – Не забывай, ты же вексари!

– И потом, Джейбенгука мне представить было нетрудно, потому что о нём говорилось в сказке, которую я тебе рассказывала много лет подряд.

Тафф, совсем недавно научившийся щёлкать пальцами, с удовольствием воспользовался случаем и щёлкнул.

– Вот! – воскликнул он. – Значит, надо сочинить сказку, чтобы убедить себя, что такое существо в самом деле могло бы существовать. А потом ты выстроишь к нему мысленный мостик и втянешь его сюда, в реальный мир!

– То есть ты хочешь, чтобы я выстроила мысленный мостик к плоду своего воображения? – переспросила Кара.

Тафф скрестил руки на груди.

– А что, есть идеи получше?

Нет, других идей не было. С тех пор они каждый вечер рассказывали друг другу эту сказку, и Кара всё пыталась установить связь с воображаемым созданием. Она не рассчитывала, что это удастся прямо сразу, а улучшать историю, чтобы существо казалось как можно более настоящим, само по себе было интересно.