Марта Краевская - Иди и жди морозов [litres]

Его взгляд говорил, что он не знает, о чем идет речь. Она и сама не понимала.

– Так это тебя мучило? Скажи еще, что ты скучала, – кинул он с такой убийственной иронией, что Венда покраснела.

– Нет, – ответила она медленно. – Не знаю, я… сама не знаю, что говорю, но, наверное, хотела бы, чтобы ты был рядом. – Она выдохнула остаток воздуха и несмело подняла на него глаза. «Вот сейчас он надо мной посмеется», – подумала она.

Волкоглазый между тем совсем не смеялся, он казался очень удивленным.

– В таком случае ты хорошо это скрывала, – прошипел он, добивая ее еще больше. Потом он заколебался и добавил, отводя взгляд: – То, что ты меня не видела, не означает, что меня не было.

Венда заметно повеселела.

– Правда? Это значит, что ты все еще… А почему я тебя не вижу?

– А зачем? Так проще.

– Проще? – искренне возмутилась она. – Мне было бы значительно проще, если бы я видела тебя!

Она замолчала. Неужели она действительно произнесла это вслух?

Волкоглазый удивленно таращился на нее, и это подтверждало, что, к сожалению, произнесла. Воцарилась неловкая тишина.

– Но… – Она запнулась. – Тебе не нужно скрываться. Кроме спасения жизни, я охотно приму и другую помощь, например нарубить дрова или покосить траву. – Она нервно засмеялась, чтобы разрядить атмосферу.

Он по-волчьи наклонил голову, окидывая ее косым взглядом.

Снова стало тихо. Венда разгладила голубое платье и поправила тесемки на вырезе. Мужчина наблюдал за ней исподлобья, но уже не выглядел таким страшным, как несколько минут назад.

– И вообще, – вспомнила вдруг девушка, прерывая это молчание, – я была слишком злой и даже не поблагодарила за то, что ты спас мою жизнь. Поэтому меня мучают угрызения совести и… Спасибо.

Волкоглазый медленно двинулся от ворот к бреши в стене и оперся о камень, не отрывая от нее своих странных глаз.

– Утопленник очаровал тебя, – буркнул он.

Существовала такая легенда. Утопленник в поисках жены уговаривал ничего не подозревающую девушку, пока мать не вплетала ей в косы подмаренник, и тогда он уже не мог к ней прикоснуться.

– Ну да, – она бросила на него мрачный взгляд. – Не могу себе простить, что ничего не почувствовала. Ведь Имир не хотел заходить в избу. У меня там много амулетов и подмаренника, ты знаешь?

– Ну да, – равнодушно бросил он. – Аж голова кружится от этих запахов.

– Ты был в моем доме? – Лед зазвенел в ее голосе.

Мужчина фыркнул.

– У тебя там столько этой дряни, что ни одно чудовище не зайдет.

– Но тебе, похоже, удалось, – вырвалось у нее, но сейчас она прикусила язык, когда заметила, как нахмурился оборотень. – Но ты не чудовище, конечно! – сказала она громче, чем нужно.

– Чудовище, – прорычал он, глядя на нее так же, как и раньше, со злостью и превосходством. – Но в отличие от тебя я знаю, как выжить.

Венда расстроилась. Разговор ведь неплохо складывался, а она все испортила и снова видела перед собой смотрящего с холодом и ненавистью волка в человеческом теле.

– Думаю, мне пора, – сказал она. – Мне следует заняться этим призраком.

Он не отозвался.

– Ну что? – спросила она, направляясь к воротам. – Я увижу тебя или нет?

С неохотой, давая ей ощутить, что делает огромное одолжение, он кивнул головой.

Она ушла, но в воротах обернулась. Оборотень стоял так, как и был, смотрел в землю и, к ее огромному недоумению, улыбался. Но подняв глаза, он заметил ее и тут же посерьезнел.

– Ты еще тут? – рявкнул он.

– Ну да, – произнесла она, не веря своим глазам. Оборотень явно был смущен. – Я тут подумала, может, у тебя есть имя? Мое ты, наверное, уже знаешь.

Он заколебался. Венда знала, что это будет дорого ему стоить. Правду говоря, она не верила, что он ответит.

Удивительно, но, хотя и с неохотой, он подошел к ней с серьезным выражением на лице. Остановился очень близко и сверху посмотрел прямо в глаза.

– Да Верн, – произнес он, после чего улыбнулся уголком губ и, как всегда, с сарказмом добавил: – Последний из великой расы волкаров.

В ту ночь был сильный ветер, и Ярел проснулся от стука ветвей в окно. После этого он никак не мог заснуть. Повернулся на другой бок, закрыл глаза, но что-то не давало ему покоя, а жизнь научила его прислушиваться к этому тихому голосу души. Если бы только он знал, что следует делать.

Он сел, потер лицо руками, оделся и тихо вышел в коридор. Он ничего не видел и, полагаясь только на свой слух, осторожно двинулся к комнате Сталлы. Обычно скрипящий пол беззвучно прогибался под его мягкими шагами. Он в совершенстве овладел техникой незаметно подкрадываться. При его профессии этот навык определял, будешь ты жить или нет. А Ярел предпочитал жизнь. С тех пор, как познакомился со Сталлой, он действительно этого хотел, и его покой нарушал только постоянный страх за нее.

Чердак был меньше, чем первый этаж. Он передвигался на цыпочках вдоль стены. Нащупал и медленно открыл низкие двери.

Комната Сталлы была небольшой, заваленной ее платьями и пахнущей экзотическими ароматами, каких жители долины никогда в жизни не нюхали. Ветви высокой сосны неприятно скреблись в окно, через которое пробивался слабый свет луны. В постели под окном на спине лежала женщина со сложенными на шерстяном одеяле руками, погруженная в глубокий сон. Стоя в дверях, Ярел оглядел комнату, но ничего не вызвало его подозрений. Сталла была неряхой. Такого не узнаешь о человеке, если только путешествуешь с ним.

Он вошел в комнату, не закрывая дверей, и тихо приблизился к кровати. Внутри поднялась тревога, когда он понял, что не слышит ее дыхания, а ее грудь не движется. Он схватил ледяную руку, второй рукой осторожно дотронулся до ее плеча. Женщина не открыла глаз.

– Сталла! – прошептал он вполголоса. – Проснись, ты слышишь меня?

Он приложил ухо к ее губам. Сердце в его груди колотилось как сумасшедшее, но ему удалось услышать слабый, неглубокий вздох. Жива, только впала в транс, в одно из тех своих состояний, в котором постоянно хотела находиться. Ярел боялся, что однажды она просто не выйдет из него.

Он присел на край кровати, не отпуская тонкую ладонь женщины, и ждал. Он обещал, что не будет ей мешать.

Минуты тянулись бесконечно долго, а мысли с беспокойством мелькали в его голове. Наконец он не выдержал.

– Сталка, возвращайся!

Он потряс ее за плечо. Безрезультатно. Похоже, она впала в глубокую летаргию. Он грубо затряс ее, почти крича ей в лицо:

– Проснись!

– Что происходит? – сонно прошептала она из темноты. – Ярел?

– Да, это я.

– Почему ты снова мне мешаешь? – с раздражением спросила она. – Ты же обещал…

– Зря обещал, – прервал он ее. – Я забираю свое обещание. Это опасно.

Она поднялась, сильней закутываясь в одеяло.