Марта Краевская - Иди и жди морозов [litres]

– Неважно, – она покачала головой. – Я должна спать, иначе никогда не узнаю, что произошло. И не мешай мне. Это мое дело.

Он хотел что-то сказать, но промолчал. Так резко она никогда с ним не разговаривала.

– Что ты делаешь в моей комнате? – гневно спросила она. – Середина ночи. Иди спать.

– Ты погружаешься в транс все глубже, Сталла, – он деликатно взял ее за руку. К ней возвращалось тепло. – Если так пойдет и дальше, однажды не проснешься.

– Хватит, Ярел! – она выдернула свою руку. – Ты не слышал, что я сказала? Уходи сейчас же.

Повеяло холодом. Мужчина с неохотой поднялся.

– Я не могу этого допустить, ты знаешь, – ласково произнес он.

– Но и запретить ты мне не можешь, – ответила она резко. – Спокойной ночи. Закрой двери.

Укрощение зверя шло с перебоями. На следующий день после разговора на руинах оборотень, естественно, не появился, желая доказать свою независимость. Венда украдкой высматривала его, и ее больше раздражало, что она его ждет, чем то, что его не было.

День тянулся в привычном ритме. После вечерней дойки коровы и кормления кота она отрезала толстый кусок хлеба, налила молока в кружку и отправилась на свою лавочку перед домом, чтобы наблюдать за закатом солнца.

Едва переступив порог, жуя хлеб, она резко остановилась. Возле лавки стоял волкоглазый со своей обычной мрачной рожей.

– Ради Эллениале! – буркнула девушка с полным ртом. – Не выскакивай так неожиданно!

Желтые глаза прожгли ее насквозь.

– Я вообще-то стою, – скривился он. – А ты чего такая пугливая?

Лавка была короткой. Венда села посредине, задаваясь вопросом, почему в его присутствии все резкие комментарии вылетали у нее из головы. Она столько их придумала, злясь на него весь день.

– Садись уже, – буркнула она, отодвигаясь и освобождая ему место.

Естественно, он тянул, потому что не мог принять приглашение как обычный человек. Наконец, нехотя, он присел на край лавочки.

Венда почувствовала себя смехотворно маленькой рядом с ним. И это было неожиданно приятное чувство.

– Ты в медведя должен обращаться, а не в волка, – насмешливо кинула она.

Мужчина посмотрел на нее искоса.

– Я не обращаюсь, я и есть волк, – буркнул он.

– Ну да, точно, – она откусила хлеб и запила молоком.

Тепло его плеча наполнило ее приятным, волнительным чувством. Она поняла, что это должно ее встревожить.

На безоблачном небе заходило солнце, погружая долину в оранжевое сияние. Тени деревьев и плетня вокруг избы знахарки удлинились.

– Люблю этот вид, – произнесла она тихо. – Хотя обычно сижу тут одна.

– Знаю. Видел.

Ну конечно. Она смутилась. Она засунула хлеб в рот, представляя себе, какой несчастной выглядит, когда сидит тут изо дня в день, одна как перст, возможно, с глупой, блаженной улыбкой. Или утром, когда провожает корову на пастбище, кляня ее на чем свет стоит.

Кошмар.

– Тебе смешно наблюдать, как я мучаюсь каждый день, да? – Она повернула голову.

Он пожал плечами.

– Нет, не очень. Немного жалко.

Она с раздражением покачала головой.

– И зачем спросила? – буркнула она. – Ну хорошо, если я такая вся жалкая, то что тебе от меня нужно?

– Ничего, – ответил он. – Я просто смотрю.

Она снова покачала головой.

– Волк будет лгать до тех пор, пока не съест Красную Шапочку…

– Кстати, – проигнорировал он ее слова, – эта твоя клятва была не самым умным решением. Зачем ты даешь повод себя убить, когда я пытаюсь тебя спасти?

Она подняла глаза и наткнулась на полный неодобрения угрюмый взгляд.

– Я стала хранительницей, и что с того? Такую судьбу для меня избрали боги.

– Боги, – с иронией повторил он. – У вас их столько. Откуда ты знаешь, что все они хотят для тебя одного и того же? Вы их даже не видели. Может, их вообще не существует?

Она фыркнула. Вот именно сейчас она хотела поговорить с ним о божьих решениях.

– А ты своих богов видишь? Твои существуют? – бросила она небрежно.

– Да, – просто ответил он. – Вижу его, и вы все тоже знаете, что он существует.

Он произнес это так странно, что по спине Венды пробежали мурашки. Он был прав. Бога волков, великого Серого Владыку, люди иногда замечали зимой. Хотя немногие выжили, чтобы рассказать об этом.

Сверчки стрекотали в высокой траве за плетнем и в зеленом саду возле избы.

– Это правда, что про вас говорят? – тихо и мрачно спросила она. – Что вы бессмертные?

Он выпрямился и немного расслабился.

– Мы живем и не умираем, – ответил он. – Но, как показывает история, нас можно убить.

Он посмотрел ей в глаза с укором, словно она имела что-то общее с тем, что произошло сто лет назад.

– Я слышала, что люди охотились на вас, чтобы получить бессмертие, – это прозвучало как-то неправдоподобно. – Разве это вообще возможно? Отобрать у кого-то вечную жизнь?

– Многие из вас пытались, – ответил он угрюмо. – Многие. Но когда вы пересекаете черту смерти, можете стать только чудовищами, охотящимися за собственным видом. Волколаками.

– Ну да, а вы лучше? Вы тоже охотитесь на нас!

– Только когда нас к этому принуждает голод, – он пожал плечами. – Вы тоже убиваете свою лучшую корову, когда зимой приходится туго, несмотря на то, что животное могло бы служить вам и дальше.

Она онемела. Она долго смотрела на него широко открытыми глазами и не знала, что на это ответить. Только он начинал казаться ей не таким ужасным, как выдавал что-то подобное.

«Когда-то их тут было много, – промелькнуло у нее в голове. – И они тут были главными. А мы были для них животными. А сейчас я сижу с последним из них и болтаю о богах».

Она вспомнила, что еще люди говорили о волкарах, и у нее скрутило желудок.

– А возвращение из-за моря? – тихо спросила она. – Это тоже правда? Синие Воды и то, что твои когда-то вернутся?

Он всматривался в деревню, что притаилась в долине, купаясь в лучах заходящего солнца.

– Очень надеюсь, – произнес он с неприятной усмешкой. Посмотрел на Венду из-под прищуренных глаз и после короткого размышления добавил: – Возможно, существует кто-то, кто может их призвать. Ключ к Синим Водам…

– Хорошо, – прервала она его. – Однако я надеюсь, что такого человека не существует, как и способа, чтобы их призвать.

Мужчина кинул на нее злой взгляд.

– Ну да, – раздраженно бросил он. – У тебя нет причин этого желать. Но если бы были…

Он покачал головой, нахмурил брови и снова уставился на деревню. Последний луч солнца осветил его фигуру теплом. Если бы она его не знала, то подумала бы, что это красиво.

«Спокойнее, Венда, – приструнила она себя. – Это последний представитель расы разумных хищников, а грусть на его лице – это тоска по временам, когда долина умирала от голода, жила в страхе и горе о тех, кто пошел в замок и больше не вернулся. Я должна его бояться, а не наблюдать вместе с ним за заходом солнца».