Елена Зикевская - Нелюбезный Шут [СИ]

— Вы увере… Ах да… он же… Да… Да, конечно, простите! — Абрациус подошёл к калитке соседнего дома и открыл её.

— Прошу в мой дом, госпожа Янига. Не обессудьте за беспорядок, я живу один и беру работу на дом. А почтенная госпожа Гвитлоу помогает нам с Риком вести хозяйство раз в неделю и придёт только завтра…

— Ничего страшного, — мне с трудом удалось мило улыбнуться этому скромному и доброму человеку, не показывая своего беспокойства. — Это всё мелочи.

Что такое беспорядок холостяка по сравнению с тем, что где-то на сумеречных улицах Джастер сейчас сражается неизвестно с кем?

Пока архивариус зажигал фонарь над дверью, открывал замок, искал свечи в прихожей и торопливо расчищал в гостиной стол и стул от завалов из свитков и пыльных фолиантов, я думала о Шуте.

И дело было не только в моей тревоге за него.

Его поступок стал для меня полной неожиданностью. После того как он напрашивался на драку со всей охраной каравана Саризулы, после его поединка с Визурией, после откровения про «хочется всех убить» — кинуться спасать чужого для него человека, которому вчера сам же и хамил?

Я совсем этого не понимала.

Не из-за книг и желания же подраться он так поступил…

— Госпожа Янига! — архивариус привлёк моё внимание, перестав нервно возиться со свитками, перекладывая их с места на место, чтобы не падали. — Простите мою невежливость и позвольте предложить вам…

— Смотрите, это не они? — я показала в сторону окна, где на улице мне померещились два силуэта.

Архивариус кинулся к окну.

— Да помилуют нас Древние боги… Рик!

Абрациус сорвался с места и выбежал из дома, забыв закрыть дверь. Я кинулась за ним.

В свете фонаря я увидела, как в калитку входил книжник, которого поддерживал Шут. С другой стороны торговцу тут же подставил плечо архивариус.

— Ваш друг ранен, осторожнее, — предупредил помощника Джастер.

— Кажется, я недооценил вас, юноша… — книжник с трудом держался на ногах, а его камзол был залит кровью. — Если бы не вы…

— Лучше помолчите, — Джастер решительно перешагнул порог. — Где у вас тут кровать?

Архивариус кинулся освобождать постель, которую я даже не заметила, от горы свитков, сваливая их обратно на стол.

Уложив тяжело дышащего торговца, Шут затребовал горячей воды и чистых тряпок. Пока Абрациус метался из кухни в комнату и обратно в поисках необходимого, я разожгла очаг, повесила греться чайник и вернулась в комнату.

Джастер, поставив у изголовья кровати стул, а на него — свечу, закатал рукава рубахи и решительно разрезал ножом пострадавший камзол. Книжник, стиснув зубы, терпел это издевательство. А вот хозяин дома неожиданно возмутился.

— Что вы себе позволяете, почтенный?! Разве вы лекарь?!

— Я наёмник, — холодно отрезал Шут, не прекращая своего занятия. — И такого добра повидал больше, чем вы — книжек и свитков. Поэтому помолчите и не мешайте. А ещё лучше — принесите воды, она уже согрелась.

Не нашедший возражений такому хамству архивариус растерянно взглянул на меня, видимо, надеясь, что я осажу своего «пса». Но я не собиралась мешать Джастеру. Он явно знал, что делал.

— Принесите воды, господин Абрациус, — я снова постаралась ему улыбнуться. — С вашим другом всё будет хорошо.

Архивариус беззащитно заморгал и без возражений отправился на кухню.

— Моя помощь нужна? — мне хотелось хоть чем-то побыть полезной, а не чувствовать себя лишней.

— Нет, госпожа. — Шут освободил рану от мешающей одежды и оторвал лоскут от принесённой хозяином простыни, разорвав оставшуюся ткань на длинные полосы. — Я сам.

Белый, как простыня, архивариус принёс миску с горячей водой и, по указанию Джастера, дрожащими руками обмывал рану книжника от крови, пока воин что-то искал в своей торбе.

Шут выложил на стул небольшой запечатанный воском горшочек и кожаный чехол с нитками и иглой.

— Вам повезло, — воин заглянул в лицо бледного книжника. — Рана неглубокая, нож прошёл по касательной, ваш живот вас спас. Ничего важного не задето. Вы даже крови потеряли немного.

На губах торговца появилась тень улыбки.

— Какой вы образованный юноша… Вы спасли меня…

— Рану надо зашить. — Джастер по-прежнему не обращал внимания на приятные слова. — Придётся потерпеть. Потом я наложу повязку и оставлю вам мазь, она снимает боль и помогает заживлению.

— А как же л-лекарь? — робко поинтересовался архивариус, держа миску с бурой водой, в которой плавала тряпка.

— Завтра позовёте, если хотите, — милостиво разрешил Шут и снова обратился к пострадавшему: — А теперь — терпите.

Книжник кивнул, сжал зубы и зажмурился, стискивая пухлыми пальцами простыню, пока Джастер хладнокровно зашивал рану.

Мне же, как и бледному Абрациусу, оставалось только наблюдать за его работой и удивляться, как ловко воин орудовал иголкой и ниткой. Словно опытный портной…

Сколько же у него таких умений, о которых я ничего не знаю?

— Вот и всё.

Джастер завязал концы нитей, отрезал лишнее ножом, тщательно вытер иглу об уголок оторванной полосы ткани и убрал в кожаный чехол. Кончиком ножа он поддел восковую пробку, и по комнате распространился резкий свежий запах, почти сразу же растворившийся в воздухе.

Абрациус покосился на меня, но я постаралась принять невозмутимый вид, и архивариус со вздохом понёс миску с грязной водой на кухню, пока Шут смазывал шов и накладывал повязку.

Сам книжник лежал без сознания.

— Благодарю вас, — архивариус кланялся мне и Джастеру. — Благодарю от всего сердца! Вы спасли Рику жизнь!

— Если вы не против, мы с госпожой Янигой завтра заглянем узнать, как дела, — воин спокойно убрал чехол с иглой и нитью в торбу.

— Конечно, конечно! — Абрациус заморгал и виновато улыбался. — Вы всегда дорогие гости в моём доме! И в доме Рика тоже!

— Вашему другу несколько дней лучше не вставать, чтобы шов не разошёлся. Попросите соседей, пусть завтра помогут перенести его в дом. И не забудьте утром поменять повязку. Рана небольшая, шов можно будет снять через неделю.

— Вы точно не лекарь? — Архивариус с подозрением щурился на невозмутимого Джастера.

— Я - наёмник, — спокойно повторил Шут и обернулся ко мне. — Нам пора, госпожа. Уже стемнело, а дорога не близкая.

— Ох, и в самом деле! — хозяин дома неожиданно смутился. — Простите, госпожа, что я невольно вас задержал. Я бы вас проводил, но я не могу оставить Рика… — архивариус посмотрел на Шута и смутился окончательно. — Простите покорно, госпожа. С вашим охранником мне не сравниться…

— Позаботьтесь о вашем друге, господин Абрациус, — я изобразила вежливую улыбку. — До свидания.

— Конечно, госпожа Янига, — архивариус открыл нам дверь и проводил до калитки. — Я буду счастлив увидеть вас снова.