Мэри Даунинг Хаан - Гость [litres]

Повторяя эти слова, они танцевали всё быстрей и быстрей, пока не слились в бесконечное вращающееся пятно, сиявшее в темноте.

В ушах звенело от их голосов. Я забыла свой страх, я забыла злобное лицо королевы, я забыла Томаса, забыла родителей и всё, что когда-либо знала. Постепенно мои пальцы утратили силу и начали разжиматься. На меня накатилось головокружение, головокружение и усталость.

Круг сужался, танцоры были всё ближе. Ближе. Ещё ближе. Их плащи касались меня, как паутина.

– Отпусти медальон! – ворковали они. – Отпусти медальон!

Издалека ветер принёс мне голос Гостя, звучавший то громче, то тише:

– Молли, Молли!

Придя в себя, я поймала медальон, который уже начал выскальзывать из моей руки. Танцующие были уже совсем близко. Погружённые в свой танец, они касались меня, задевая то рукой, то плечом.

Подняв медальон высоко над головой, я принялась тыкать им в плечи, лица, руки, ладони представителей Доброго Народца. Крича от боли, танцующие разорвали круг и отпрянули. Найдя спасение от медальона на опушке леса, они встали там и принялись кричать мне.

– Смертная дурочка, тебе никогда не видать Тиарнаха!

– Теперь он наш!

– Мы сожжём твой сарай и твой дом!

– Мы отравим ваши посевы! Мы нашлём чуму в вашу деревню!

Всё ещё выкрикивая угрозы, Добрый Народец исчез в темноте, но их слова висели в воздухе, словно начертанные пламенем.

Перепрыгнув через огонь, я рухнула на землю со слезами гнева и боли. Гость опустился на колени рядом со мной и погладил меня по волосам.

– Эх, Молли, – вздохнул Мадог, – и когда ты только поумнеешь?

Я заставила себя посмотреть на него. Он был зол, и я от стыда опустила голову.

– Но ведь они выглядели, они говорили, совсем как мои родители. Откуда мне было знать, кто они такие на самом деле?

– Ты уже забыла про бабулю и про ребёнка, которого ты приняла за Томаса?

Эйдан смотрел на меня с другой стороны костра и произнёс:

– Как и большинство смертных, она видит то, что хочет видеть.

Я сжала руку Мадога.

– Они не сделают того, что сказали, они…

– Ещё как сделают! – ответил Мадог. – И многое другое, если захотят. Ты разгневала их, Молли. Они будут мстить тебе и твоим односельчанам.

Я услышала, как Эйдан презрительно фыркнул.

– Но, Мадог…

– Ложись! – резко сказал он. Таким строгим я его ещё не видела. – Ложись спать. На сегодня с тебя достаточно.

– Спи здесь, Молли. – Гость похлопал по земле рядом с собой.

Я легла рядом с ним и взяла его за руку.

– Ты спас меня, – прошептала я. – Не окликни ты меня по имени, я бы бросила медальон, и они бы меня схватили.

Гость улыбнулся:

– Я громко кричу… большой крик. Самый крикливый.

– Спасибо. Ты хороший друг, Гость. Может быть, мой единственный друг этим вечером.

– Мадог сейчас злой, но скоро он перестанет злиться.

Гость зевнул и, свернувшись калачиком рядом со мной, быстро уснул. Я же лежала без сна почти до рассвета. Я не осмеливалась закрыть глаза – вдруг пламя погаснет, и Добрый Народец вновь нагрянет сюда.

Следующий день наступил, как обычно, пасмурный, окутанный пеленой дождя и тумана. Как же мне не хватало солнечного света и голубого неба, полей и лугов, овец на склонах холмов, покуда хватало глаз, жаворонков в небе, поющих над моей головой! Я поискала Мадога, но его нигде не было. Ни Эйдана, ни Гостя. Я была одна рядом с почти потухшим костром.

– Мадог! – позвала я. – Эйдан, Гость, где вы?

Единственный ответ пришёл от грача, сидевшего на ветке над моей головой. Разок каркнув, он пошевелился и взлетел, обрызгав меня дождевой водой. Неужели моя глупость прогнала всех, даже Гостя? Что я буду делать без них? Как я дам отпор Доброму Народцу в одиночку?

Доброму? – я едва не подавилась этим словом. Как можно называть добрыми тех, кому чужда доброта? Они злы и беспощадны. Мы, смертные, для них были сродни муравьям или мухам – вредителями, паразитами, теми, кого следовало уничтожать.

Я закрыла лицо руками и заплакала. Я была одна, совсем одна. Я больше никогда не увижу Томаса. Я никогда не найду дорогу домой; меня поймают, и я умру в этом тёмном, жутком месте.

О, если бы только я могла вернуться в тот день в саду, когда мои неосторожные слова стали причиной всех свалившихся на нас бед и несчастий! Я не хотела привлекать внимание к Томасу, и хотя я знала, что медальон оберегал его, я сняла его с Томаса и надела себе на шею. Не поступи я так, его бы не украли!

Я думала, что смогу всё исправить, убедив Добрый Народец вернуть мне Томаса, но потерпела неудачу, так глупо, так досадно. Теперь я никогда не увижу брата. Мне ничего не оставалось, как найти дорогу домой и молить родителей простить меня. Я лежала на холодной земле у погасшего огня и плакала, стыдясь глупых ошибок, которые совершила.

– Молли, вставай! – Гость оторвал мои руки от моего лица. – Ты плачешь?

Я села и обняла его так крепко, что он попытался освободиться.

– Я думала, что все ушли, и я теперь одна в Тёмных Землях.

Он протянул мне шляпу Мадога, полную ягод.

– Посмотри. Я нашёл для тебя еду.

Я жадно проглотила ягоды, хотя некоторые из них были не совсем спелыми. Проглотив последнюю, я почувствовала себя лучше.

– Где Мадог? – спросила я.

– Они с Эйданом пошли за лошадьми. На лошадях мы поедем быстрее. Они бегают, бегают, бегают, быстро, быстро, быстро! – Голос Гостя звенел волнением, и он запрыгал на своих тощих ногах. – Я ещё никогда не катался на лошади!

– Тише, – прошептала я, – тише, успокойся. Мы не должны шуметь. Иначе они могут прийти сюда снова.

Гость прижал палец к губам и улыбнулся.

– Скажи мне, – сказала я. – Мадог всё ещё злится на меня? Он что-нибудь говорил обо мне?

– Мадог велел следить за тобой и не позволять тебе делать глупости.

Всё понятно: Мадог не слишком доверяет мне. Что ж, я покажу ему, что я не настолько глупа, как он думает. Я останусь здесь с Гостем и буду ждать его возвращения.

Пока мы ждали, я сидела у костра, а Гость устроился на корточках рядом со мной и складывал из камней маленькие башни. Лес вокруг нас молчал, как будто тоже чего-то ждал.

Внезапно Гость схватил меня за руку:

– Молли, слушай. Кто-то идёт. Не Мадог, не Эйдан.

Хрустнула сухая ветка. Зашуршали листья.

Моя рука потянулась к медальону. Какой же он крошечный! Маленький кусочек железа, покрытый серебром. Но он спас меня прошлой ночью.

– Кто там? – спросила я, вскакивая на ноги.

Никто не ответил, никто не вышел вперёд, но папоротники задрожали, как будто что-то – меньше человека, но больше лисицы – притаилось в их зарослях.