Мэри Даунинг Хаан - Гость [litres]

– А теперь, – сказала Эйслинн, – расскажи мне о Тиарнахе. Похоже, он ещё не отказался от мысли, что он принц.

– Ничуть. Он с нами почти три месяца, но по-прежнему ненавидит нас. Почти не разговаривает с нами, зато жаждет вернуться в Тёмные Земли, где, как он верит, он станет королём.

– Теперь он наверняка знает, что никаких Тёмных Земель нет.

– Я говорила ему много раз, но он утверждает, что я похитила его у Доброго Народца и лишила всего, что ему дорого. Он искренне верит, что вы спасёте его от жалкого существования.

– Увы, наше собственное существование гораздо более жалкое, чем его. Ему повезло, что у него есть ты и его настоящие родители.

– Если вы скажете ему правду, возможно, он вам поверит.

Эйслинн нервно теребила рваный подол плаща.

– Приведи его ко мне. Не могу обещать, что изменю его, но я хотя бы поговорю с ним.

В доме мама и Дуата переговаривались тихими голосами. Томас сидел на скамейке и наблюдал за ними. Если он и узнал Дуату, то не подал виду. Я коснулась маминого плеча.

– Могу я на минутку вывести Томаса на улицу?

– Конечно.

Томас перевёл взгляд на меня:

– Другая женщина в саду?

– Да. У неё есть для тебя кое-что важное.

– Она ведь видела Добрый Народец? Она отведёт меня к ним?

Когда Томас встал, его ноги дрожали. Впервые с того мгновения, как я увидела своего брата в каменном круге, я пожалела его. То, чего он так жаждал, было для него потеряно навсегда. Теперь ему придётся довольствоваться мамой, папой и мной.

Я вывела Томаса на улицу. Гость увязался за мной. Эйслинн поднялась со скамьи и шагнула навстречу моему брату. Он остановился в паре шагов от неё.

– Ты видела их? Они ищут меня?

– Тиарнах, – сказала она, – разве ты не узнаёшь меня?

Она взяла его руки в свои, и он, растерянный и испуганный, отпрянул назад.

– Что случилось с тобой? Ты не та Эйслинн, которую я знал. Ты бледная, слабая и старше, чем я думал. Ты, должно быть, самозванка.

Эйслинн ещё крепче сжала его руки:

– Тиарнах, я Эйслинн, а не самозванка. Я пришла сказать тебе правду. Ты должен поверить мне.

– Я не поверю ни единому твоему слову. Ты лгунья, подосланная сюда, чтобы обмануть меня.

Томас попытался вырваться, но Эйслинн была сильнее.

– Прекрати сопротивляться, – сказала она. – Тёмные Земли потеряны для нас. Наш дворец в руинах – там нет ни танцев, ни музыки, ни пиршеств.

– Я не верю, это неправда! Ты лжёшь! – воскликнул Томас.

– Я не лгу, – настаивала Эйслинн, её разгоряченное лицо пылало яростью. – Как ты думаешь, почему мы с матерью здесь, одетые в лохмотья, без дома, без крыши над головой? Теперь мы нищие. Даже королева обречена бродить по земле, потерянная и испуганная, и так до самой своей смерти.

– Нет, нет, нет! – заплакал Томас. – Я ненавижу тебя, Эйслинн!

Вместе с мамой к нам вышла Дуата.

– Ты должен поверить моей дочери, Тиарнах. Когда мы потеряли тебя, у нас не было десятины, чтобы заплатить Кернунну. Чтобы наказать нас, он лишил нас всего, что у нас было, даже колдовской силы. Сейчас мы живём как самые бедные из смертных. Если ты вернёшься к нам, ты будешь нищим, а не королём.

– Мы обманули тебя, – сказала Эйслинн. – Мы украли тебя у твоих родителей с одной целью – отдать тебя Кернунну, чтобы заплатить ему десятину. Чтобы принести тебя в жертву. Всё, что мы говорили тебе тогда, было ложью, но сейчас мы тебе не лжём.

Дуата долго и пристально смотрела на Томаса.

– Мы были жестоки. Мы не заслуживали, чтобы нас называли Добрыми. Надеюсь, ты не стал таким же бессердечным, как мы. – Она взяла Томаса за руку и вложила её в мою. – Будь благодарен своей сестре. Ты обязан ей жизнью. Поверь мне, большинству из тех, кто попадает в Тёмные Земли, не везёт так, как тебе.

Тело Томаса содрогнулось от рыданий:

– Я верил всему, что ты говорила мне. Я должен был жениться на Эйслинн, я должен был стать королём!

Дуата вздохнула:

– Мы всегда ставили на первое место лишь самих себя, но теперь, когда мы живём как смертные и страдаем, как и вы, наше сердце смягчилось. Вот почему мы здесь. Мы пришли загладить нашу вину перед тобой.

Эйслинн взяла руки моего брата в свои:

– Теперь ты Томас. И ты должен научиться жить так, как живут смертные, потому что ты один из них. Это будет тяжело, но у тебя есть Молли и Гость. Они тебе помогут. У тебя есть родители, которые по-настоящему любят тебя и не дадут тебя в обиду.

Она отпустила его, но Томас потянулся к ней:

– Позвольте мне пойти с вами! Позволь мне жить той жизнью, которой живёте вы, какой бы она ни была!

Дуата осторожно отвела его от Эйслинн.

– Нет, Томас, твоё место здесь. Твоё время с нами закончилось.

Эйслинн повернулась к маме, чтобы попрощаться. Улучив момент, Дуата отвела меня в сторонку.

– Некоторые из нас научились быть милосердными, – сказала она. – Другие бродят по миру в поисках мести. Будь бдительна, Молли. Даже сейчас у тебя есть враги среди Доброго Народца.

Ветер сделался холоднее. Сухие листья шуршали по переулку, как будто задумали какую-то пакость. Гость схватил меня за руку. По его маленькому тельцу пробежала дрожь.

Эйслинн и Дуата плотнее завернулись в плащи и направились к Холму Кошкиного Хвоста. Не знай я, кто они такие, я бы приняла их за нищенок.

Мама теперь стояла в дверях дома, как будто ждала, когда Томас подойдёт к ней. Повернувшись спиной ко всем нам, он наблюдал за тем, как Эйслинн и Дуата тяжело бредут вверх по Холму Кошкиного Хвоста.

Он стоял совсем один, сгорбившись. Глядя на него, я терзалась дурными предчувствиями. Если Томас не поверил тому, что ему сказали, если он всё ещё мечтал быть с Добрым Народцем, он никогда не примет своё место в нашем мире.

Едва держась на ногах от усталости, я опустилась на садовую скамейку. Гость сел рядом и взял меня за руку. Я крепко сжала его пальцы, уверенная, что ничего не смогла исправить, вернув Томаса домой.

Эйслинн и Дуата исчезли за гребнем холма, а Томас остался стоять у дороги, печально склонив голову. Он медленно повернулся и посмотрел на меня и Гостя, словно никогда раньше нас не видел. Не проронив ни слова, он подошёл к скамейке и сел по другую сторону от меня.

Я осторожно коснулась его холодных пальцев. Вместо того чтобы отдёрнуть руку, как я ожидала, он прислонил голову к моему плечу и вздохнул. Мы трое сидели вместе в тишине.

Налетел ветер, и деревья забросали нас острыми красными листьями. Огромные серые облака в форме чудовищ проплывали, словно войска, идущие на войну. Над нашими головами каркнул грач, ему ответил другой. Одна из птиц устремилась вниз и кончиком крыла задела мою щеку.

Собравшись в стаю, грачи полетели к Мирквуду. Их пронзительное карканье звучало как смех.