Евгений Щепетнов - Жнец

Мда…задумался над тем, как в будущем уберечь амулет от мародерства — ну для того как сейчас редкого случая! А если его вживить под кожу? Ну а что…прорезать дырку где-нибудь в подмышке, сунуть туда амулет-накопитель, и вот — никто не узнает, что он у меня есть, никто не сможет его отнять. Если бы амулет не сняли с моей шеи…все было бы совсем иначе! И я бы не валялся сейчас на полу в хижине, воняющий прогорклым жиром и падшими женщинами.

Усталый, вымотанный я снова забылся, и проснулся уже тогда, когда за порогом хижины хорошенько рассвело. Еще некоторое время я лежал, прислушиваясь к звукам за глиняными стенами этого шедевра архитектуры — слышались голоса, крики, и мне показалось — барабанный бой. А потом за нами пришли.

Когда нас привязывали к столбу, честно сказать — я почти хихикал. Ну да, нервная реакция на пережитое, на смертельную опасность, но все равно это было странно. Может мой мозг просто не хотел принимать принимать окружающую меня реальность? Африка, воинственное племя мурси, жертвоприношение — разве это может быть реальностью? Может я сплю и вижу сны? Или спятил, и лежу в палате психушки? Ну не может же в двадцать первом веке происходить такая ерунда! Это же…смешно! До слез…

Но еще и больно. Веревки врезались в тело так, что не чувствовал ни рук, ни ног. И вообще не понимаю, как могу это все терпеть! То ли мой болевой порог настолько повысился, то ли мозг сам по себе отключает болевые рецепторы — только я точно знаю, что в свое «доколдунское» время таких мук бы точно не выдержал.

А вообще все ужасно напоминало сцену из старого фильма «Пятнадцатилетний капитан». То место в картине, где этого самого «капитана» собирались принести в жертву. Вот только рядом с ним не было старой колдуньи, рука которой сейчас касалась моей руки.

Зачем они так привязали? Я не знаю. Возможно, чтобы как следует меня напугать? Потому что начали они именно с нее, той, чье имя я так и не успел узнать.

Их было трое, колдунов, устраивавших жертвоприношение. Вернее, так: два колдуна (те самые, что участвовали в набеге), и колдунья — еще довольно-таки молодая, грудастая, покрытая дорожками шрамов по всему телу.

Насколько я помнил — эти шрамы у них наносились особым образом — делался надрез, в который мурси совали личинку какого-то насекомого (вроде как мухи це-це), и наглухо залепляли ранку. Личинка сидела в ране, вероятно думая, как и я о превратностях своей судьбы и мечтая выжить, но выжить у нее не получалось. Она погибала, устраивая нагноение и медленно капсулируясь. После чего и получался такой вот небольшой выступ-шрам. Если верить тому, что писали путешественники об этом обычае, каждый шрам — это убитый аборигеном человек.

Убил мужчину — нанес шрам на правую руку. Или правое бедро, если на руке уже нет места.

Убил женщину — шрам на левую руку.

Но я честно сказать в это не особо верю — опять же, не те времена. Слишком много шрамов на телах этих аборигенов. Если бы каждый шрам был «звездочкой на борту самолета» за «сбитого» врага — где напастись столько врагов? Мурси тогда давно бы перебили сами себя! Скорее всего, эти шрамы в настоящее время имеют чисто декоративную функцию. Хочешь быть красивой — выбей зубы, вставь дурацкую тарелку и наделай у себя на теле кучу шрамов. И тогда тебя каждый мужик полюбит! И даст за тебя семье много зебу.

То же самое насчет мужчин. Африканцы вообще склонны к украшению своих тел — что мужчины, что женщины. Эдакие дикие метросексуалы. Обвешаются всякой дрянью, распишут тело, и ходят — гордые, важные, как павлины.

Но есть и еще одна версия — представляющаяся мне гораздо более сомнительной. Якобы эти вот личинки, которых мурси гнобят у себя под кожей до самой их бесславной гибели дают аборигенам иммунитет против болезни, разносимой мухой це-це. То есть — так называемой «сонной болезни». Это бич Африки — муха це-це. Она вонзает в жертву хоботок, пьет кровь, и заражает человека простейшими паразитами, которые размножаются в крови и медленно, но верно его убивают. Уничтожают мозг, центральную нервную систему и все такое прочее. Даже если излечишься — станешь полуидиотом. Хотя шанс излечиться без специальных лекарств очень и очень маленький. (Какой может быть иммунитет против паразитов!? Чушь!)

Люди бегут из тех мест, где массово размножились эти мерзкие мухи, и натуралист Гржимек даже сказал, что муха це-це есть благо для Африки — если бы не она, не осталось бы никаких первозданных мест на континенте, все бы заняли и опоганили людишки.

Кстати сказать, насчет опоганивания — верится. Как посмотришь фото африканских городов — это даже не безобразие, это какая-то беда. Африканцы живут на помойках, в которые превращают все населенные пункты, в которых они осели. И для меня всегда было загадкой — почему они такие грязные, почему не соблюдают элементарных правил гигиены и мусорят себе под ноги, а еще — как они умудряются выжить в той помойке, в которую превратили природу вокруг себя.

Итак: двое колдунов и одна колдунья — сытенькая такая, можно сказать в теле молодая бабища — и тоже без дурацкой тарелки в губе. Все трое увешаны амулетами с ног до головы, все трое раскрашены узорами, сделанными белой краской. Хмм…кстати, если вернуться к той же мухе це-це: как я некогда узнал, муха не нападает на зебр. Она их просто не видит. Она не видит белого. Чередование белых и черных полос лучшая защита от проклятой мухи. Мерзкая муха не узнает объект нападения! И не нападает. И вот секрет боевой раскраски аборигенов. Плевать на померших под кожей личинок, плевать на иммунитет — раскрасся, и муха це-це тебя не найдет.

Колдуны завывали, трясли частями тела, народ, собравшийся вокруг — благоговейно внимал этим бесноватым (А тут собрались сотни и сотни благодарных зрителей! Упустить такое зрелище — век себе не простишь! Цирк и клоуны!). Потом тот колдун, который обещал мне всяческие кары и устроил изнасилование вонючими бабцами, выступил вперед и начал вещать неприятным, визгливым голосом. Из его речи я скоро узнал, что коварные враги из деревни Нвамба призвали к себе на помощь белого демона, одного из самых сильных демонов-фаранджи (спасибо за высокую оценку моих скромных умений!). Этот колдун одним махом убил пять десятков воинов мун, но был повержен доблестными колдунами деревень Гамхи и Нгонга. Ибо никакой фаранджи, будь он трижды демоном смерти, не может устоять перед могуществом настоящих великих колдунов мун!

Вот это, кстати, абсолютное вранье и присвоение себе чужих заслуг. Я сам себя вырубил, пропустив через себя излишнее количество Силы. Вот если бы валял нападавших штук по пять, как из пулемета — ничего такого бы и не случилось. А я решил, что для меня любые колдовские штучки сойдут с рук. Не сошли. Я и в отключке-то был скорее всего минуту или две, но этого врагу хватило чтобы взять меня в плен. А обставили все так, будто они со мной бились едва ли от рассвета до заката, я сопротивлялся, но не смог устоять перед настоящими молодцами. Потому что я суть фаранджи, глупый козел и протухший кал зебу.