Елизавета Соболянская - Невеста Темного [litres]

— Хочется, — не стала упираться я, — но не знаю, как это сделать, чтобы доставить Вам радость.

— Поцелуйте меня, — Темный лорд вдруг оказался близко-близко, и я в испуге зажмурилась.

Потом всё-таки открыла глаза. Оценила его вкусный запах, чистую кожу, пристальный взгляд под выразительными веками и, потянувшись к нему, клюнула в щеку, как птичка. Отпрянула и, наверное, упала бы, не держи меня муж так крепко.

— И все? — в его голосе прозвучало разочарование.

— Я по-другому не умею… — жалобно пискнула я в ответ.

— Будем учить, — буркнул он, сгребая меня в охапку и запечатывая мой рот своим.

Этот поцелуй был странным. Глубоким, жарким, собственническим. Я трепетала в мужских руках, словно былинка на ветру, и, в тоже время, жалась к Темному лорду — такому сильному, мужественному, невероятному!

Но в самый интересный момент за спиной раздалось покашливание:

— Я, конечно, понимаю, братец, медовый месяц и все такое, но там целая телега сена перекрывает вход в замок.

Лорд Бедивир оторвался от моих губ и прижал меня к своей груди — абсолютно вовремя, ибо ноги меня уже не держали.

— Уйди с глаз моих, — холодно процедил он в сторону лорда Пейтона. Я притихла, не желая встревать между братьями.

— У-да-ля-юсь! — ехидно посмеиваясь, пропел родственник и, действительно, ушел.

Я собралась было отстраниться от мужа, но он не дал мне такого шанса — подхватил за талию, поднял выше, заглянул в глаза и… снова поцеловал.

Потом мы вышли на крыльцо, и слуги бережно перенесли присланные семена и саженцы в мой кабинет. Для деревьев и кустиков подошел холодный ларь, для семян — сундучки и коробки с более высокой температурой. Все время, пока шли работы, муж стоял рядом, не выпуская меня из объятий. При этом слуги выполняли все четко, а Темный лорд не просто стоял рядом, но и порой целовал меня, когда выдавалась свободная минутка. И за это я простила ему все, даже испорченный обед.

Следующие несколько дней прошли довольно мирно. Садовники выполняли мои распоряжения, стекольщики лили стекло, кузнецы ковали металлические рамы, каменщики выкладывали каменную основу будущей оранжереи, а сам Темный лорд еженощно навещал меня в спальне. Разговоров, по-прежнему, было мало, зато теперь утром мне приносили букетик, нежно целовали в губы и за завтраком вежливо интересовались самочувствием.

Первым цветы принес лорд Пейтон и торжественно вручил мне букет под гневным взглядом мужа. Оценив грозный вид лорда Бедивира и сложность букета, я вежливо ответила, что не люблю умирающие растения. Однако на следующий день настырный родственник принес горную фиалку в горшке. Я поблагодарила и велела поставить растение на подоконник тут же, в пиршественном зале.

— Здесь полумрак большую часть дня, а фиалки относятся к тенелюбивым растениям, — пробормотала я, борясь с желанием погладить бархатистые лепестки.

Видимо, брат мужа намотал на ус мое объяснение, потому как на третий раз явился с водяной лилией в стеклянной колбе почти в половину моего роста. Я замерла от восхищения.

— Искусство ваших мастеров, муж мой, просто невероятно! — сказала я, обратившись к Темному лорду.

Пейтон скрипнул зубами:

— Неужели Вы, леди Летиссия не способны оценить мои усилия? — проговорил он сердито, — между прочим, добыть лилию было непростой задачей!

— Полагаю, Вы принесли бусы или пару деревянных гребней русалкам и бутылку вина водяному, — улыбнулась в ответ я, — сомневаюсь, что столь щеголеватый молодой человек лично мочил камзол и ботинки в лесном озере. Вода там довольно холодная. А вот идея с колбой мне нравится.

Лорд Пейтон пробурчал что-то невразумительное себе под нос и уселся за стол. Я осторожно взглянула на мужа и не поверила своим глазам — он улыбался! Совсем чуть-чуть, но это, несомненно, была улыбка. Заметив мое изумление, лорд Руэн склонился к моему уху и прошептал:

— Не удивляйтесь так явно, Летти. Я вдруг подумал, что совсем неплохо женился.

Я вышла из кабинета и, натолкнувшись на очередной горшок с редким цветком, ушибла ногу и выругалась, тут же прикусив язык. и Огляделась. И облегчённо выдохнула — уф! Мамы рядом нет, мужа и слуг — тоже, а значит, нагоняя не будет. Но тут на стене сложилась укоризненная физиономия, и я смущённо пожаловалась:

— Ну и как ему объяснить, что я не желаю его ухаживаний, а? — тут мне в голову пришла гениальная идея! — Замок, миленький, — залебезила я, — а ты можешь не пускать ко мне лорда Пейтона? Он ведь мужа моего расстраивает и слуг достал уже. Он сорняки таскает, а им потом их пристраивать приходится. Ладно лилию водяную в фонтан к нимфам посадили, а эти сплендорфы? Садовник ругался на чем свет стоит, пока им местечко отыскал. Хищные они и кусаются… — пожаловалась я, вспоминая плотоядный кустик с удивительно аппетитными ягодами, который братец мужа приволок к порогу моей спальни — ей богу, странный способ выразить симпатию.

Физиономия на камне стала задумчивой, потом кивнула и пропала.

— Только без членовредительства, — попросила я, поглаживая теплую стену, — все-таки родственник.

В ответ раздался смешок, и я успокоенная отправилась в сад, выбирать место для шпалерного винограда.

В тот же день обитатели замка были взбудоражены целым рядом мелких происшествий. Стоило лорду Пейтону подойти к лестнице, которая вела к моим покоям, как из рук водяницы вырвалось ведро с грязной водой, забрызгав безупречный камзол родственника.

Упорный лорд попытался отыскать меня в саду и запнулся о высунувшийся прямо на дорожку корень, сделал ещё несколько шагов, и провалился по щиколотку, наступив на внезапно скрывшиеся под землёй камни. Окно, через которое мужчина попытался проникнуть ко мне в кабинет, внезапно треснуло, засыпав его осколками. Когда потомок нимфы решил пробраться в мою спальню, у деревянной лестницы подломились ножки, направив полет неудачника в ближайшую бадью для стирки.

В общем, к столу дорогой деверь спустился уже притихшим и сдержанным. При его попытке пофлиртовать со мной порцелановая супница извернулась и плюнула в нахала супом. Все сделали вид, что не заметили, а лорд Пейтон, наконец-то успокоился.

Я уже было вздохнула с облегчением, но обед принес новые неприятности. Когда подали сладкое, в столовую ввалился гонец в королевских цветах моей страны. Он явно не был чистокровным человеком и потому сумел попасть на территорию Темных земель самостоятельно. Отвесив поклон, посланник вручил Темному лорду свиток в нарядном кожаном футляре, обвешенном королевскими печатями и, получив кивок, отправился на кухню.

Правила приема гонцов я знала с детства. Гонец имеет право помочиться даже перед лицом самого короля, едва послание доставлено, а после ему полагаются еда и сон в течение суток без ограничений. К нам гонцы приезжали редко, но папа считал, что его сыновья должны знать все правила приема гостей — от короля до плотника, а вместе с братьями их невольно выучили и мы, девочки.