Анатолий Герасименко - Огонь сильнее мрака [СИ]

— Вот теперь самое время.

— Самое время для чего? — не понял Джон, но русалка уже направилась в комнату и принялась рыться в гардеробе.

— Слышь, — сказала она приглушенно из нафталиновых глубин. — У меня это… подарок для тебя.

Скинув на пол несколько рубашек, она нашла то, что искала, и подошла к Джону, неся серый бумажный сверток, неумело перевязанный бечевкой. Вручила, потупившись. Джон взял сверток, взвесил в руке.

— Тяжелый. Что там?

— Открывай, — буркнула Джил. Джон, качая головой, распутал бечевку и стал разворачивать бумажный кокон. На полдороге он вдруг понял — еще толком не поверив, боялся поверить — но руки уже знали, нетерпеливо рыли бумагу, чтобы поскорей добраться до знакомого предмета, стиснуть рукоять, провернуть барабан, взвести курок… Джон бросил на пол обертку, оглядел револьвер. Ствол и каморы забились песком, рукоять отсырела, но ржавчины нигде не было видно. Хорошая сталь, с присадками. Разобрать, почистить — и стреляй еще хоть сто лет.

— Все нормально? — спросила Джил, не поднимая глаз. Джон сунул револьвер в карман, шагнул к ней и обнял.

— Почему не сказал? — спросила она. Он помолчал, слушая тиканье часов на стене, дыша запахом волос Джил, запахом тины и кувшинок.

— Хотел сам разобраться, — сказал он.

— Разобрался?

Джон покачал головой:

— Откуда знаешь?

Джил засопела. Руки её стиснули бока Джона. Заболели рёбра, но он терпел.

— Позавчера Немитиха меня домой погнала. Когда я того… на занятиях, с Мунсом. Я пришла. Тебя нет еще. Под дверью записка. Подняла. Думала — от тебя. Расстроенная была, задумалась, не сообразила. А когда поняла, уже поздно было. Прочла.

— И пошла за мной?

Джил ослабила хватку, Джон невольно вздохнул.

— Не. Не за тобой. Решила вперед успеть. Тотчас же и отправилась. Пришла на ту фабрику. Сначала никого не было. Потом слышу — идет кто-то. А где спрятаться? Ну, одёжу скинула по-быстрому, да в воду. Этот, который с ружьем, наверху спрятался, в будке.

Она замялась, и Джон кивнул, подбадривая.

— А дальше?

— Дальше — ты пришёл. Поднялся к этому. Заговорили, заспорили, этот орать начал. Потом ты в воду бухнулся. Еще пистоль выронил, он на дно прямо камнем пошел. А этот ноги сделал. Я тебе помочь хотела, да ты сам выплыл и убежал. Тогда я так подумала — ну, это тебе, Джилена, проверка. Настал твой час, дурёха деревенская… Вышла из воды тихохонько. И пошла за этим. Я ж тихо могу, сам знаешь.

— Ну и ну, — сказал Джон. Он погладил Джил по голове. — Он ведь тебя заметить мог. Застрелил бы — не посмотрел, что девушка.

— Да он-то оглядывался, конечно. Тебя искал, видно. А я пряталась. Ну… так и дошли до дома.

— Какого дома? — спросил Джон. У него защекотало в кишках.

— До его дома, — просто сказала Джил, отстраняясь и глядя ему в лицо. — Я, понятно, зла на него была. Хотела постучаться. Он бы открыл — тут я ему башку и долой. Потом думаю — нет, нельзя. Я ж теперь девчонка городская, культурная. И обратно…

— Погоди, — сказал Джон, — какого дома?

— До его дома, — терпеливо объяснила Джил. — Так я потом обратно вернулась, на фабрику. За тобой. Чего-то решила, что ты еще там. Зря решила, тебя и след простыл. Вспомнила тогда, что пистоль утонул. Нырнула. Сразу нашла.

Джон глубоко вздохнул.

— Джил, — сказал он, — золото моё. Спасибо тебе за револьвер, за все спасибо. Молодец, что выследила этого говнюка, зря только мне ничего не говорила, конечно, но это все пустяки, ты мне только скажи… Где. Его. Дом.

— Так это, на здоровье, — сказала Джил и зубасто, широко заулыбалась. — Что не говорила — боязно чего-то стало. Вдруг заругаешь, мол, чего лезешь, куда не просили. Ты ж такой бываешь иногда, что держись. А в тот вечер как раз такой и был. Что пистоль нашла — то вообще ерунда, топи свой пистоль на здоровье, я еще сплаваю, мне не в тягость…

— Дом, — сказал Джон простудным голосом.

— А недалеко дом-то, — сказала Джил. — На тот берег перейти, да вниз по Линни немного. Он в рабочем квартале живет. Хибара такая старая.

Джон сжал её плечи, отступил и пошел на кухню. Из ящика стола он вынул пузырек с ружейным маслом, растворитель, тряпку и круглые щетки, похожие на ершики для посуды. Вернувшись в гостиную, сел за прикроватный столик, бросил на него набор для чистки и вынул из кармана револьвер. Барабан откинулся с песочным хрустом: предстояла долгая работа. Джон вытолкнул отсырелые патроны, обмакнул ершик в растворитель и стал чистить ствол.

— Джил, — сказал он спокойно, — ты иди на кухню, поешь, чего там осталось.

— А ты? — русалка следила за мерными движениями ершика: шших-шших, шших-шших.

— А я не хочу, — это было правдой. Есть не хотелось совсем. Хотелось вскочить, выбежать на улицу, броситься в реку, переплыть на тот берег и, не разбирая дороги, мчаться вдоль набережной, пока не покажется рабочий квартал, а потом найти тот дом, ворваться и… Но сначала надо было успокоиться. И почистить револьвер.

— Когда пойдем? — спросила Джил.

— Скоро, — ответил он. — Вот закончу, и пойдем. Не спеша. Некуда спешить.

Джил прикусила губу.

— Убьёшь?

Джон насухо вытер прочищенный ствол и принялся за каморы барабана. Впереди было самое трудное — разборка и чистка механизма. Но там пружина, боек, который надо снять с курка и смазать, и крошечная собачка, которую надо снять с крючка и тоже смазать, и при ней такая мелкая пружинка, и потом всё нужно поставить на место, а руки все еще чуть дрожат. Вот разберусь с барабаном — возьму отвертку, посмотрю механизм.

— Не знаю, — сказал Джон.

— Ладно, — сказала Джил и ушла на кухню. Полилась вода, звякнул чайник, загудело пламя на плите. Джон продергивал тряпку в каморах, вспоминал. Пришла тогда вечером усталая, вымокшая под дождем. Взяла полотенце, стала вытирать волосы. Это я, дурак, решил, что — под дождем. И даже не удивился, почему она так поздно, не спросил, занятый своими персональными бедами, которые уже не были только моими, да и бедами, как выясняется, уже почти не были. Адрес, она тогда узнала адрес его сволочной берлоги, это ведь всё, что нужно. Кажется, подумал он с радостным удивлением, кажется, она меня действительно, по-настоящему любит… Но какого хрена она молчала всю дорогу? Проучить хотела? Или действительно боялась, что разозлюсь? Думала, небось, что у меня всё схвачено, что Джонни, сильный, опытный, всё решит сам, что стоит мне пальцем шевельнуть, как злодеи падут ниц, ужасаясь величию гильдейского сыщика. И что глупая, деревенская девка только напортит, вмешавшись в дело.

А ведь я и впрямь считал её глупой, подумал он с отвращением. Ну, не то чтобы глупой, скорей — не принимал всерьез, не брал в расчёты. Крепкая девчонка, полезные мутации: видит в темноте, как кошка, дышит под водой, и еще силы в ней, как в здоровом мужике, и вдобавок эти постоянно растущие клыки… Но — да, деревенская, читать-писать обучена, и на том спасибо. Будет из неё отличный вентор, так я думал, и на том можно успокоиться. А она взяла и выручила меня, остолопа. Да, похоже, с венторством пора заканчивать. Если всё будет нормально, завтра-послезавтра зайду к Индюку и прямо скажу: надо готовить Джил на следователя. Пусть экзамен сдает. А уж там…