Илана Мьер - Последняя песнь до темноты [ЛП]

Он приобрел кое-что новое. Летом Дариен написал поэму для друга-ремесленника, подарок жене на день рождения. Он смог сегодня получить со скидкой маленький лук и стрелы. Прибор был мелким, как игрушка. Но стрелы были со стальными наконечниками: совсем не игрушка.

У него всегда был интерес к луку. Он давно не практиковался, и у него был лишь один выстрел, может, два. Он мог быть безумен, но все же… Было что-то в арбалете и его плечах, когда он прицелился, что ощущалось правильно, как крещендо в песне.

Уничтожь это.

Никон Геррард прошел величаво по платформе, миновал участников и дошел до священного вина.

Помолившись, Дариен с легким сердцем выпустил стрелу.

По площади разнеслось оханье, все смотрели на крышу, где стояла фигура на фоне неба. Хоть он был не больше ее ногтя с такого расстояния, Лин узнала его по голосу.

— Лорд Геррард! Здесь!

Ее сердце колотилось от шока и печали.

«Нет, Дариен. Ты же мне нравился».

Она подумала о Рианне Гелван и лезвиях боли в сердце.

Дариен Элдемур раскинул руки, словно уличный актер, сообщающий о выступлении.

— Друзья, меня предали, — крикнул он сильным обученным голосом, заполнившим площадь. — Меня, Дариена Элдемура, выгнали из конкурса по одной причине: мой бывший друг, Марлен Хамбрелэй, которого вы видите перед собой, не смог вынести, что разделит честь победы со мной.

Никон Геррард был занят, он взмахом приказал страже подняться на крышу. Они пошли через толпу.

— Если амбиции человека могут так испортить конкурс, — продолжил Дариен, — то он не священен. И хотя виновата жадность моего друга, настоящая вина у двора, смеющегося над нашим искусством.

На площади люди охали. За такие слова в Тамриллине убивали. Хотя он уже подписал приговор, разбив графин вина.

Высокий мужчина на сцене вышел вперед, отбросил капюшон. Марлен Хамбрелэй улыбался, качая головой.

— Мне жаль, что тебя отрезали от конкурса, Дариен, — крикнул он. — Но винить меня глупо, не думаешь?

Стражи были на середине площади. Они скоро доберутся.

— Все хорошо, Марлен, — голос Дариена звучал с ясностью. — Я тебя прощаю. Я прощаю тебя за слабость и жажду силы. Вот мое послание тебе.

Он нежно держал лиру. Дариен замер на миг, словно стражи не шли к нему. Он поиграл на струнах, и мелодия не удивляла, она была неминуемой. Лин играла ее много раз.

— Какой бы ни была

ветвь — меди, золота иль серебра,

Одно лишь ясно —

Фальшивая она.

Он замолк, тишина на площади прерывалась лишь шумом спешащей стражи и пением птиц, летающих беспечно сверху. Дариен приблизился к краю крыши, и Лин испугалась, что он прыгнет. Он расправил руки, как крылья, над зрителями, словно дарил благословение. Он заговорил с долей удивления.

— Ночью мне приснилось то, что оказалось не сном. Я верю, Путь реален, — он крикнул. — Иди и выиграй фальшивую ветвь, Марлен, друг мой. Я найду Путь Эдриена и настоящую Ветвь. И кто тогда будет великим поэтом?

Стражи добрались до дома. Горло Лин сдавила тревога. Чего он ждет? Он дурак?

Марлен все еще улыбался.

— Найдешь, — он изящно вытянул руку, — и я опущусь на колени у твоих ног.

— Заметано! — заявил Дариен. — До встречи, и пожелай мне удачи. О, а остальные — празднуйте!

Он убежал по краю крыши из виду, а стражи распахнули дверь дома.

Очень часто в жизни — особенно в ту зиму год назад, когда она бросила по темному лесу одна, ожидая смерть — Лин было сложно поверить в существование божеств. Она росла с безумной матерью… Разве не так было? Правда? Отец в тени матери, брат правил Лин кулаками и сапогами… и она верила только в идею ее матери об Эстарре, охотнице, безжалостной и награждающей только сильных.

Только когда Лин нашла любовь, хоть на миг, она начала ощущать, что светлое есть в ее жизни. Тогда она открыла себя вере в Киару, которая была и покровительницей поэтов, и увидела дрожащую красоту лесов вокруг Вассилиана, тонкую вуаль на вечности. Холодный воздух, горы и сокол с одиноким криком сверху были важными, и заученные уроки Храма, которым ее учили всю жизнь, стали оживать. Словно она нашла ключ к шифру.

Когда она потеряла ключ, она потеряла все. Бледная красота Киары казалась такой же жестокой и недостижимой, как огонь Эстарры. Но она питала надежду, что не была верой, но не была и неверием.

Она зажгла свечу в Храме в день бала, надеясь ради себя и Леандра, что в таком есть сила. Вряд ли.

И пропавший с крыши Дариен, преследующие его стражи заставили Лин сделать то, что она обычно не делала — она помолилась. Киара, сохрани его. Киара, Талион, Эстарра… прошу, уберегите его от вреда.

Она видела его поступок смелым, он был важен для поэтов. Даже для нее.

Было сложно после этого следить за конкурсом. Исполнение Марлена Хамбрелэя было безупречным, конечно, он спел насмешливую песнь, что беспокоила, и это у них с Дариеном было популярным. Никто не рассмеялся. Когда его победу объявили, люди хлопали не долго.

Второе место получил маленький угрюмый Пиет Абарда, которого Лин смутно помнила в таверне. Призом была медная пряжка с камнями, которую он прикрепил к поясу. Когда Пиет поправил пояс и подставил брошь солнце, зрители захлопали очень громко, словно выпускали то, чего не дали Марлену. Пиет гордо улыбнулся, а Никон Геррард согнал его со сцены.

Лин пришла сюда, пробыла много часов на солнце, потому что там был подавленный юноша, которого никто не заметил.

Леандр Кейен был с сильным материалом, она это знала, но он перепутал ноты в одном месте, и это сбило остальное выступление. Он не смог оправиться от ошибки. Этого она всегда боялась — его тревога могла погубить его.

Она печалилась. Он бросил Лин, но сперва спас ее. Она не забыла.

Место Поэта — на Горе, ветер в лицо. Он неожиданно подумал об этих словах мастера, выходя из роскошной кареты в облако запаха жимолости и света луны. Марлен решил, что его место в комнатах, и там его жизнь обретет форму. И на форму повлияли Марилла, мастер Гелван, а теперь и придворный поэт, торопящий Марлена в покои в замке.

Не гора, тут были бархатные диваны и изящный стол, мягкий разноцветный ковер. Но Марлену дороже были книги: полки сокровищ в кожаных обложках.

Легенды, мифы и обсуждения их значения. Легенды считались символическими рассказами, чье значение было скрыто. Лорд Геррард точно думал об этом, когда подбирал книги на полки.

Марлен был пьяным, радость победы пульсировала в нем. Это был пик его жизни. Он купил его жуткой ценой, но было поздно жалеть. Товарищи-поэты поздравляли его, и похвала аристократов пьянила сильнее всего.

Теперь была почти полночь, но придворный поэт решил пригласить Марлена к себе в покои.