Илана Мьер - Последняя песнь до темноты

Но теперь, оказавшись в странном городе одна, Рианна поняла, что не найдет Дариена Элдемура сама. Это был глупый план. И порой, за усталостью и болью в ногах, она ощущала укол гнева из потерянной любви. Он оставил ее. Так она думала, обращаясь к красивому лицу в ее мыслях.

— Слишком медленно, Лея, — рявкнула повариха. Рианна назвала свое среднее имя, когда ее спросили. — Нужно больше кружек, но не сейчас, а час назад.

— Тогда я перестану мыть тарелки, и их тоже будет не хватать, — парировала Рианна.

Повариха ударила Рианну по уху быстрее, чем та успела понять. Рианна отшатнулась, мокрые ладони прижались к голове из-за боли. Она не прекратилась.

— Не перечь мне, — сказала старая женщина. — Или вылетишь на улицу, что бы ни говорила Ирма. Нам не нужна милая глупая посудомойка. Ты здесь, потому что у Ирмы доброе сердце, и все. Я лучше найду ту, что знает свое место, какой была предыдущая, пока не забеременела.

Унижение было хуже боли, как тогда, когда Ирма стукнула ее ложкой. Рианна лишь отвернулась, скрывая румянец, слезы жалили глаза, но она сдерживала их. Все смотрели.

Служанки следили с интересом. Она видела враждебность в их глазах с того мига, как Ирма сняла ее шапку с волос, хоть с тех пор они были в пучке. Эти девушки были с тусклыми волосами, не заботились о них, и их жалкая еда не давала им блестеть. Этот мир она раньше не знала.

Одно питало ее. И ее лицо стало холодной маской. Скоро она с этим покончит. Она посмотрела на женщину, что ругала ее, а теперь резала мясо, напевая мимо нот. Рианна отвела взгляд и подумала:

«А вы останетесь тут навеки».

Многие героини из историй, что она знала, терпели тяжелые времена, работали за хлеб. В этом не было стыда. Если она будет помнить об этих историях, она сохранит гордость.

«Я выйду из этого», — думала она. Она прятала медяки, что зарабатывала по одному в день, в матрасе, на котором спала. Тридцать медяков дадут ей уехать в Тамриллин. И, может, когда она вернется, все окажется ошибкой, мастера Гелвана отпустят.

Если эта новая жизнь ее чему-то научила, так это тому, что гордость порой мешала выжить. Она могла на время отодвинуть ее.

Одно она не могла стерпеть — грязь. Героини историй точно не пахли потом, не были с грязью под ногтями. Рианна научилась мыться перед рассветом, носила себе воду и грела на огне на кухне. Иначе служанки и повариха собрались бы и стали обсуждать ее упитанное тело.

— Похоже, — ухмыльнулась одна из служанок, — кто-то еще не знал прикосновения мужчины, да? Может, стоит показать ее парням, — она говорила о клиентах, что щипали служанок за попы до синяков, сжимали их корсеты грязными руками. Рианна редко выходила в зал, чтобы увидеть самой — она держалась кухни — но истории слышала.

— Куколка, — усмехнулась другая, Рианна спешно прикрылась, прикусив губу почти до крови.

«Скоро я уйду отсюда. Две недели — четырнадцать медяков, мне нужно еще шестнадцать. Шестнадцать дней. Сегодня уже почти закат, и еще пятнадцать. Скоро».

Прошло еще семь дней — еще семь медяков — и это повторилось. Одна из крупных девушек рассмеялась, пока Рианна мылась:

— Может, стоит представить ее парням, — она сделала непристойный жест. Рианна сказала:

— Сделай это, и я отрежу его мужской орган и приготовлю тебе на ужин, — девушка отпрянула с удивлением, а Рианна добавила. — Это избавит тебя от болезней, хотя, думаю, уже поздно, да?

Та девушка часто ублажала клиентов на дополнительную монету. Она покраснела и отвернулась, бормоча.

Другая служанка сказала:

— Это тебе так не сойдет, Лея, — и они оставили ее мыться.

Она уже не была Снежной королевой. Она не представляла, что ее отец или Дариен подумали бы, услышав ее грязные слова — оружие врага. Если она не будет думать о любимых, она выживет, используя все оружие, что попадет в руки.

* * *

Они пришли к ней той ночью впятером. Две держали ноги, одна — руки за спиной, одна заткнула ее рот тряпкой. И пятая была с ножницами, ее смех Рианна знала. Она боролась в тишине и темноте. Но, кроме смеха, все произошло тихо. Ножницы обрезали волосы Рианны, но девушка не спешила, и Рианна ощутила, как холодные лезвия состригают так, что задевают кожу головы. Состригают все.

Они бросили ее волосы в камин рядом с мальчиком, который или спал, или притворялся.

Она осталась дрожать до стука зубов. Слезы лились без звука по ее лицу в темноте. Она думала сбежать. Она подумала об опасностях Динмара, знала, что ей пока идти некуда.

Ничего не осталось. Все золотые пряди на полу были кусочками ее развалившейся истории. Лея, служанка на кухне, заменила Рианну Гелван. А у служанок не было выдающихся историй. Она не была героиней, она всегда была ничтожеством.

Ирма увидела ее на следующий день и сказала:

— Ясно. Может, это и к лучшему, — Рианна даже понимала. Теперь она была одной из них. Другие девушки избегали ее взгляда с тех пор, но и не были враждебны. Девушка по имени Белла помогла Рианне завязать ткань на голове тем утром, чтобы скрыть стыд. Белла с печальными глазами сказала:

— Им не стоило так делать, — Рианна стала спать с ножом после этого, но никто больше ее не трогал по ночам.

Следующие дни она ощущала энергию. Каждый день был лишь цифрой. Она не обращала внимания на женщин, напавших на нее — они были хуже, чем ничто. Она не думала о лице отца, о боли Неда, не думала о Дариене. Она думала лишь, что еще шесть дней. Пять. Четыре.

* * *

Когда оставалось три дня, она впервые увидела Райена Амаристота в зале гостиницы. Рианна в потрясении ушла на кухню. Он не увидел ее, да и вряд ли узнал бы. Тут не было зеркала, но она знала, что ужасно выглядит. Ее рубаха уже была лохмотьями, на коленях штанов были дыры. Еще три дня, и у нее будет свобода, и не нужно показывать красивому Райену Амаристоту, что пытался ухаживать за ней, до чего она опустилась.

И Рианна еще сильнее старалась избегать зала, покидала кухню только на рассвете и глубоко ночью, чтобы набрать воды из колодца. У нее получалось: больше она Райена не видела.

Еще день. Она проснулась радостной, решив, что ошибалась, что у нее еще может быть история. Она пережила месяц кошмара, достигла цели. Она даже верила, что, когда вернется в Тамриллин, все будет хорошо, и мастер Гелван будет ждать ее дома.

— Я так переживал, — скажет он. Конечно, все было ошибкой.

Но в тот день произошло две вещи. Во-первых, слуга с кухни убежал из гостиницы, оставив их без мальчика, что занимался огнем в камине и выметал пепел. Во-вторых, что было связано с первым, он решил забрать с собой все медяки из матраса Рианны.

Рианне захотелось напасть на девушку, что остригла ее волосы, сжать ее плечи и прижать нож к горлу.

— Волос тебе было мало? — прошипела она. — Клянусь, я тебя порежу, как зайца.