Анатолий Махавкин - Последняя тень (СИ)

Хищник, притаившийся в ночи, способен скрыться с глаз и неслышно подкрадываться во мраке, но он не способен лишиться запаха. И когда зверь атакует, его вонь усиливается.

— Старик, — я подхватила Пену и сняла кожу ножен с её тела. — Беги вниз и предупреди всех, что у нас гости.

— Гости? — он не понимал, в чём дело, но всё же поднялся. — Какие гости?

— Волкодлаки, — сказала я и выпрыгнула из окна.

Нет, я по-прежнему не знала, как выглядит эта мерзость и понятия не имела о её повадках, но явственно ощущала вонь псины. Однако представить, что обычный волк или даже стая полезет в место, где горит целая прорва костров и топчется куча народу с оружием, тоже не могла.

Я постаралась избегать освещённых мест, приближаясь к остаткам ограды и наблюдала, как неуклюже топчутся молодые балбесы, называющие себя солдатами. Никто из них даже головы не повернул в сторону леса. Ещё бы, всё тихо-спокойно. Если бы лагерь атаковала одна из сестёр, эти олухи уже были бы мертвее-мёртвого.

Я медленно кралась вперёд, пытаясь слиться с тенями, лежащими на земле. Они принимали и обнимали меня. Потому что знали: рядом — своя. И тени открыли путь, которым следует идти. Дорогу, провонявшую угрозой, смертью и мокрой псиной. Путь, в конце которого вспыхнули и погасли светящиеся точки жёлтых глаз.

Кусты у ограды шевелились от ночного ветра и шелест листвы скрывал шаги мягких лап и тихое сопение носов.

Во-олчок! Ты не желаешь прийти и укусить меня за бочок?

Что-то тёмное качнулось между колючих ветвей и на миг зажглись звериные глаза. Во-олчок! Хочешь, я спою тебе колыбельную, расскажу сказочку на ночь? О том, как оборванные тощие девочки у тусклого костра дрожали в страхе, перед порождениями ночи?

Я ощутила, что волкодлак тут не один. Они выбрали для нападения самое глухое место и ждали, пока погаснут костры и люди пойдут спать. Думаю, никто из тварей не боялся слабых и трусливых двуногих, но тот, кто их послал, поставил определённую задачу: добыть королеву живой. Если начнётся паника и хаотичный ночной бой, Найдмир может случайно погибнуть. Поэтому волкодлаки ждали пока все уснут, чтобы тихо перерезать во сне.

— Во-олчок! — позвала я вполголоса и подняла руку, точно собиралась погладить тварь. Вспыхнули жёлтые точки. Много. — Во-олчок, хочешь поиграть со мной? А я спою тебе песенку про серый бочок.

Тёмная глыба хищной твари вплотную приблизилась к ограде, и монстр уставился на меня. Пену я держала за спиной, прижав клинок к позвоночнику, поэтому волкодлак не мог видеть моё жало. Во тьме послышалось тихое рычание нескольких глоток. Пришельцы умели и любили потрошить двуногих, слабых и почти беззащитных перед повелителями ночи.

— Во-олчок! — я почти беззвучно рассмеялась и сделала маленький шаг вперёд. За спиной слышался шум и отрывистые команды. Волкодлак поднял голову и уставился через моё плечо: жидкий мрак, точно призрак, парящий во тьме. — Во-олчок, ну поиграй со мной.

Один из любимейших приёмов моего учителя по фехтованию называется: «молния из-под земли». Меч, спрятанный за спиной, вылетает вперёд и пронзает подбородок врага. У преподавателя это получалось так, словно ничего и не произошло, просто дёрнулась кисть. Со временем я тоже научилась «молнии».

Только моя кисть даже не дёргается.

Как сейчас.

Пена пронзила голову волкодлака и тут же вынырнула обратно. Тварь даже не успела понять, что умерла. Когда я прыгнула за ограду, волкодлак ещё стоял, вот только глаза его начали мутнеть.

Стоило распахнуть дверь и пара мечей едва не вонзились в мою грудь. Я небрежно отмахнулась от них Пеной и вошла внутрь. Возникло ощущение, будто я стою по колено в бурном потоке холодной грязной воды. Чувство настолько сильное, что даже икры сводило судорогой. Кроме того, зрение тоже решило поиграть в эти шутки, уверяя, что гостиная домика до середины заполнена тёмной жидкостью, из которой торчат лишь головы испуганных людей.

— Что там? — взволнованно спросил Грард. А этот, какого чёрта здесь делает? Там, на улице, его люди с ума сходят. — Много их?

— Понятия не имею, — я зевнула и встретилась взглядом с Киром. Он нахмурился и посмотрел на мои сапоги. А-а, они все испещрены мелкими чёрными точками. — Иди и проверь.

Лейтенант оглянулся на Кириона и тот мотнул головой: мол, иди и действуй. Бравый вояка шмыгнул носом и покрепче сжав рукоять меча выкатился наружу. Оставшаяся парочка солдафонов определённо не обиделась, что начальник позабыл о них.

Я обратила внимание, что все двери из комнаты закрыты и подперты монументальными табуретами. Ну да, через такую защиту не прорвутся все легионы Вопрошающего! Под напряжёнными взглядами присутствующих я убрала тяжёлый стул и открыла дверь, ведущую на второй этаж.

— Сюда-то, зачем? — бормотала я под нос. — Чтобы отрезать путь к отступлению?

Найдмир тихо рассмеялась. Из всех она одна казалась полностью спокойной. Хотелось бы знать, на чём основывалась эдакая безмятежность? Надеется на Кира? На солдат? На… меня? Я оглянулась и тут же встретилась с доброжелательным взглядом улыбающейся королевы. Интересно, она хоть сама понимает, как я к ней отношусь?

— Спокойного сна, ваше величество, — я постаралась вложить в свои слова максимум сарказма.

— Спокойной ночи, Дар. — откликнулась она, продолжая улыбаться.

Нарочито громко топая по скрипящим ступеням, я забралась на второй этаж. Лезвие Пены я очистила ещё на улице, поэтому оставалось лишь вложить меч в ножны. В выбранной комнате кроватей не имелось, только куча старого сена у стены. Я села, затылком ощущая уколы потрескивающих соломинок. Ложиться не торопилась, потому что слышала шаги и точно знала, кто идёт. А ещё догадывалась, что никакого разговора по душам ждать не стоит. Сложные беседы Кир всегда планировал заранее. Выверял до последнего слова, чтобы не ошибиться.

Он некоторое время стоял в дверях, поворачивая голову. Я сидела тихо, почти не дыша и рассматривала любимого. Сейчас, во мраке, казалось, будто он ничуть не изменился: такой же, сдержанный в обычной жизни и неудержимый — в постели. Постоит, покачиваясь с носка на пятку, а потом подойдёт и набросится, с треском сдирая одежду.

Кирион постоял, медленно покачиваясь с носка на пятку, а после подошёл к окну и оперся на подоконник. Выглянул наружу.

— Волкодлаки? — спросил он.

— Да, — ответила я, прислонившись спиной к стене. — Полтора десятка. Ждали, пока все уснут.

— Ты их всех убила? — теперь, когда он слышал мой голос, смотрел в нужную сторону.

— Почти, — я принялась расплетать косу. — Один ушёл. Но можешь не волноваться: у него нет лапы и пропорото брюхо.

— Они чертовски живучи, — Кир склонил голову и упёрся лбом в оконную раму. — Возможно, к утру жимуинцы уже будут знать, где мы находимся.