Надежда Волгина - Проклятый цветок [publisher: SelfPub]

Господи, да со мной ли все это происходит? И разве бывает такое в жизни? Но я понимала, что на моих глазах сейчас творится настоящее волшебство. А иначе, как назвать то, что мне хотелось вскочить с кровати и затанцевать? Хотелось петь, смеяться… давно я не чувствовала себя такой счастливой и полной сил.

– Вот теперь я тебя спрашиваю, красавица, как ты себя чувствуешь? – довольно улыбнулась старуха, невероятно гордая произведенным эффектом.

– У меня слов нет, чтобы описать…

Я уже не могла лежать. Энергия била из меня ключом. Да я горы готова была свернуть, невзирая на то, что за окном льет дождь и на землю опускаются сумерки. Мне хотелось немедленно куда-то бежать, действовать, спасать Булата…

– Сядь, егоза, – беззлобно приструнила меня Степанида и усадила на кровать. – Как бы я хотела, чтобы осталось это с тобой навечно, – опечалилась она. – Хорошая ты девушка и душа твоя чистая, светлая, хоть и глупая.

Это точно, что глупая. За последние дни я о стольком передумала, столько переоценила, что предложи мне прожить жизнь заново, все бы сделала по-другому.

– А теперь перейдем к делу, – вновь посерьезнела баба Степанида. Я затаила дыхание, ловя каждое ее слово. – Замыслил Булат твой неладное. Для духа лишить себя жизни, значит обречь на вечное скитание между мирами. Если свершится это, будет проклят он навечно.

Я похолодела изнутри. Да такое даже заклятому врагу не пожелаешь. Не знаю, был ли он счастлив при жизни и жил ли вообще? Неизвестно, что чувствуют духи леса, выполняя свою грязную, откровенно говоря, работу. Но никто не заслуживает вечного проклятья.

– Не догадываешься, зачем он собирается это сделать? – спросила Степанида.

– Что именно? Вернуть мне душу?

– Да. Именно!

– Что бы я смогла жить дальше? – предположила я, и эта версия на самом деле казалась мне наиболее вероятной.

– Девонька, миссия лесного духа отбирать души. Не возвращают они их никогда. И судьба жертв их не заботит, – нравоучительно произнесла старуха. – Случилось то, что не случалось никогда – лесной дух полюбил человека!

Я сидела ошарашенная. Так вот оно в чем дело? Булат любит меня и ради этого готов пожертвовать собой. Но ведь и я хочу того же.

– А разве дух может убить себя? – встрепенулась я. Как бы было здорово, если бы у него не было такого шанса.

– Может, – кивнула знахарка. – Но смерть эта будет очень мучительная для него, и сделать это можно только в одном месте. И в это время, в том месте должен цвести цветок папоротника.

– А где это место? Как туда добраться? А вдруг он уже это сделал? – затараторила я. Сейчас мне даже страшно было представить, что могу не успеть спасти Булата, хоть я еще и не знала, как это буду делать.

– Не тарахти, девушка, – скривилась Степанида. – Всему свое время. Цветок папоротника зацветет на пятый день. А место то находится на горе, куда доступ открыт только посвященным.

– И что это значит? – я находилась на пределе сосредоточенности.

– А то, девонька, что нужно тебе пройти обряд посвящения. Иначе, доступ тебе на гору будет закрыт. И смертью карается каждый, кто решается судьбу обмануть.

– Так давайте быстренько проведем обряд! – засуетилась я, зачем-то разглаживая одеяло на кровати.

– Эк ты, прыткая какая. Подготовиться мне нужно, да и полнолуние, когда можно проводить посвящение, наступит только через два дня. А пока отдыхай и набирайся сил.

На следующий день, с утра пораньше, я снова отправилась к бабе Степаниде. Мне просто не сиделось дома, хотелось начать действовать немедленно. Энергия била через край. Даже сна мне хватило пяти часов, вскочила раньше всех, с первыми петухами.

Девчонки со вчерашнего дня ходили за мной и недоумевали чудесному превращению. А Катина мама, я заметила, украдкой крестилась, поглядывая на икону. В общем-то, ее можно понять – иначе, как чертовщиной, я тоже не могла назвать все то, что со мной произошло.

– Мир, – присела ко мне на кровать Катя, когда мы уже наболтались, и Арина уснула. Выглядела подруга очень смущенной. – Как думаешь, а если я у знахарки попрошу того чудесного эликсира, даст?

Я не сразу и сообразила, о чем она говорит. А когда поняла, вспомнила, как она посматривала на меня весь день, словно боролась с чем-то внутри себя.

– Кать, он действует всего десять дней, – сделала я слабую попытку отговорить ее.

– Ну и что! Мне бы этого хватило, – шепотом затараторила она, и я не узнавала сейчас свою всегда тихую подругу. Глаза ее горели каким-то фанатичным огнем. – Я бы мотнулась в город, туда и обратно. Вы бы даже не заметили моего отсутствия.

– Да зачем тебе это? – Чуть громче спросила я, и Арина недовольно заворочалась на своей раскладушке.

– Да, понимаешь… – замялась Катя. – Парня я люблю, с первого курса, – она с отчаянием взглянула на меня. – А он на меня даже внимания не обращает. А если бы я приехала к нему вся такая красивая, как ты сейчас, он бы точно голову потерял.

Так вот оно в чем дело? Наша Катя влюблена и уже давно, и похоже, что это у нее безответно.

– Слушай, – я решила рассказать ей всю правду про то, какое сильное и опасное зелье, что я выпила. В общем, слово в слово передала ей слова Степаниды. – А вдруг начнется необратимая реакция? – увещевала ее я. – Это мне уже все равно, терять нечего. Но у тебя-то вся жизнь впереди. И потом, Кать, ну зачем тебе нужен такой, кто погонится лишь за внешней оболочкой?

– Хорошо тебе говорить, – надула она губы и отвернулась, чуть не плача. – А я уже всю голову сломала, что еще можно придумать, чтоб понравиться ему.

– А может тебе стоит посмотреть на других парней? Вон, Толик из параллельной группы уже давно на тебя засматривается. И симпатичный, между прочим.

– Скажешь тоже, засматривается, – засмеялась Катя, но я-то заметила, что ей приятно. – Так, пару раз позвонил.

– Вот видишь, – улыбнулась я. – Ты у нас такая симпатичная, что тебе никакие эликсиры не нужны, тем более такие.

– Симпатичной быть мало, – философски изрекла подруга. – Я бы хотела быть такой же красивой, как ты. Но ты права, что одному помогает, другого может убить. И я не могу так рисковать.

Думаю, что кроме меня, баба Степанида никому и не предлагала снадобье это. Мой случай оказался крайним.

Я кралась по дому, чтобы никого не разбудить. Даже мама Кати еще спала.

Улица встретила порывистым ветром и грозовыми тучами, висевшими низко над землей и прятавшими за собой солнце. Хорошо хоть дождя не было, но меня бы и он не испугал. Теперь вода – моя подруга. На десять дней я превратилась в сотканную из стихий.

Степанида уже не спала. Все окна ее дома были ярко освещены.

– Что, не сидится тебе дома, непоседа? – встретила она меня словами и доброй улыбкой. – Ничего удивительного. Это снадобье все волшебное. Даже если вообще спать не будешь, усталости не почувствуешь. Ну заходи уже, раз пришла.