Тэд Уильямс - Восстание теней [Восхождение тени] [Shadowrise ru]

— Что это за проклятые штуковины? — наконец спросил кто-то.

Один парень, вроде бы уже слишком взрослый для того, чтобы распускать нюни, залился слезами, прерывисто и глухо рыдая, как заходясь в чахоточном кашле.

— Нет, — только и смог выдавить Тинрайт, уставясь на воду, как заворожённый. Эти штуки — деревья они или что там — выросли вдвое, а то и втрое с тех пор, как он глядел на них из окна королевской резиденции. Но ничто в мире ведь не способно расти так быстро! — Этого не может быть…

Но оно, конечно же, могло — и было.

Больше никто не произнёс ни слова — только молились.

Туман и сам по себе вселял в неё беспокойство — он наползал отовсюду и ниоткуда, делая мир вне их тюрьмы столь же устрашающим, как бесцветные безжизненные поля, окружающие великую твердыню Керниоса в тех историях, какие Утта слышала ещё девочкой, — но больше всего её тревожили звуки: тяжкие стоны и скрипы пробирали до костей — будто громадный корабль, в тысячу раз больше любого человеческого судна, проплывал мимо их окна, едва в нескольких дюймах, но невидимый за густым холодным туманом.

— Что это за жуткие звуки? — Утта опять принялась мерить шагами комнату. — Они что, построили эту… — как же их там называют — осадную машину? Одну из этих чудовищных башен, которые подводят к стенам замка? Но зачем фаэри таскают её взад-вперёд по пляжу всю ночь? От этого шума мне снятся кошмары!

В одном из них её семья, потерянная для жрицы много лет назад, стояла у борта длинной серой ладьи, умоляя Утту подняться на палубу и присоединиться к ним, но даже во сне по их потухшим взглядам женщина поняла, что все её родные мертвы и приглашают её в путешествие в загробный мир. Она проснулась с безумно колотящимся сердцем и испугалась, что и в самом деле умирает.

— Сестра, я с ума сойду глядя, как ты расхаживаешь туда-сюда, — попеняла ей Мероланна.

Когда их только заперли в покинутом доме купца, выходящем окнами на бухту Бренна, старшая из двух женщин целыми днями драила комнаты, будто каждая стёртая ею пылинка ослабляла стянутые вокруг них путы магии фаэри и их тёмной госпожи. Но, конечно, всё было наоборот: чем больше герцогиня отмывала дом, тем труднее становилось отмахиваться от мысли, что даже когда уборка будет закончена, они так и останутся пленницами. И теперь, после того как стараниями Мероланны дом стал насколько было возможно опрятным, пожилая женщина впала в чёрную меланхолию. Днями она почти не вставала из кресла, хотя на то, чтобы изводить Утту жалобами, сил у неё, по-видимому, оставалось достаточно: то ей мешало, что сестра ходит из угла в угол, то казалось, что она невыносимо шумит за какой-нибудь работой.

“Благая Зория, пошли нам обеим сил, — взмолилась жрица. — Это наше трудное положение заставляет нас вести себя так вздорно”.

Их не только до сих пор не казнили, но и поселили в просторном трёхэтажном доме, и дали всё необходимое для приготовления вполне сносной пищи. И всё же они были, несомненно, пленницами: два молчаливых стража, на вид необычных и пугающих, словно сошедших с изображающих демонов резных панелей в храме, постоянно торчали у дверей снаружи. Ещё один караулил на крыше — как обнаружила к своему ужасу Утта, решившая однажды воспользоваться солнечной погодой и вынести наружу и разложить на воздухе кое-какую одежду для просушки. Противоестественное создание спрыгнуло на балкон прямо перед жрицей, как только она вышла туда, прижимая к груди охапку сырого белья, и так её напугало, что Утта чуть не рухнула замертво прямо тут же.

Этот фаэри отличался от других охранников — меньше походил на человека и больше — на лысую крупную обезьяну или гладкокожую ящерицу, с огромными когтями, торчащими из дыр на концах пальцев перчаток, безобразными носом и ртом, похожими на собачью пасть, и янтарными глазами без зрачков. Сумеречный страж так угрожающе заворчал и так неистово взмахнул своим листообразным ножом у неё перед носом, что Утта даже и не подумала попытаться объяснить ему, сколь невинна её хозяйственная затея, и предпочла поспешно юркнуть обратно.

“Что эти существа думают, мы собираемся делать? — удивлялась она в тот день, буквально скатившись вниз по лестнице обратно в большую гостиную. — Прыгнем с балкона и улетим? И что, он убил бы меня, лишь бы не дать мне такой возможности?” И в душе сестра Утта преисполнилась неприятной уверенности, что да, так бы он и поступил.

— Зачем они нас держат? — вопросила жрица, когда беспокоившие их звуки раздались вновь. — Если та женщина в чёрном так сильно ненавидит наш род — эта их королева или кто она там, — почему она просто не прикончит нас и не успокоится?

Мероланна сотворила на груди знак Тригона.

— Не говори так! Возможно, она хочет потребовать за нас выкуп. Во всякое другое время я бы сказала “Нет, никогда!”, но сейчас я бы многое отдала, чтобы оказаться в собственной постели и увидеть малютку Эйлис и остальных. Мне страшно, сестра.

Утте тоже было страшно, но она сомневалась, что их держат ради выкупа. Что такого могли кровожадные квары надеяться получить в обмен на вдовствующую герцогиню и служительницу Зории?

Кто-то постучал в дверь большой гостиной, а затем распахнул её. Гостем оказался странный получеловек-полуфаэри, называвший себя Кайином.

— Чего вы хотите? — голос Мероланны звучал резко, но Утта знала, что за злостью кроется испуг, вызванный его неожиданным появлением. — Ваша госпожа желает удостовериться в наших страданиях? Скажите ей, что сквозняки в доме могли быть и посильнее — но лишь самую малость.

Он улыбнулся — это было одно из тех немногих выражений, от которых лицо его становилось почти совершенно человеческим.

— Вас она, по крайней мере, потрудилась запереть. Обо мне же она думает так мало, что позволяет вольно разгуливать, всё равно как ящерице по стене.

— Что там происходит, Кайин? — спросила Утта. — Там что-то так ужасно шумело всё утро, но мы ничего не видим, кроме тумана.

Кайин пожал плечами:

— Вы действительно хотите увидеть? Это мрачные вещи. И мрачное время.

— О чём вы? Конечно же, мы хотим!

— Идёмте, — согласился он с интонацией человека, понимающего, что бессмысленно спорить с глупцами. — Я покажу вам.

Они последовали за его мягкими шагами вверх по лестнице, на балкон последнего этажа, к которому Утта не приближалась с того самого дня, как ящероподобный сторож прогнал её оттуда. Туман никуда не исчез, но с такой высоты было видно, как низко он висит: будто на землю, как на кровать, небрежно набросили пушистое покрывало. Здесь скрипы слышались будто бы даже отчётливей, и на мгновение Утта оказалась так захвачена открывшимся видом — огромное облако тумана, а за ним залив и далёкие башни замка Южного Предела, её недостижимого ныне дома, — что почти забыла о жутком стороже. И тут он свесился с крыши над их головами и спрыгнул на балкон.