Ольга Пашнина - Наследница молний [litres]

Сначала я не поверила собственным глазам. Перечитала трижды, даже вышла на свет, держа в руке небольшой квиток.

– Я думала, Аннабет учится на бюджете, – потрясенно произнесла я. – Вернее, на стипендии или как-то так. В качестве одаренной адептки.

– Как будто не видно, что если у нее и есть одаренность, то альтернативная. Вот и ответ, Шторм. За твою Фейн платит Ленард. А почему незнакомый человек будет платить за голодранку в элитной школе?

– Только потому, что он ее отец, – закончила я. – Надо же! Ничего общего… Но почему он не рассказал ей?

– А кто бы хотел хвастаться, что у него есть дочурка из трущоб? Совесть заела мужика. Демон, эту информацию я просто обязан использовать!

– Как хорошо, что тебя никто не видит.

– Это пока. Скоро мне привезут то, о чем ты писала, и я вернусь. И тогда…

Бастиан довольно рассмеялся.

– О, да, я покажу тебе, как можно использовать такой компромат на преподов, Шторм.

– И как же можно использовать компромат на магистра Ленарда? – поинтересовалась я. – Это же милейший человек, я даже ни разу не видела, как он ругается.

– Ну, во-первых, ты слишком мало здесь пробыла, умеет Ленард орать, еще как. Хотя твоя правда, счетов с ним почти ни у кого нет. Но во-вторых, я говорю не о Ленарде. Как думаешь, что сделает Крост, чтобы в какой-нибудь газете не появилась статья о том, как развлекаются магистры Школы темных и как последствия этих развлечений позже приносят заботливому папочке пятерки?

– Я тебя убью, если сделаешь это.

Аннабет в ответ убьет меня. Если Бастиан начнет шантажировать Кеймана информацией о дочери Ленарда, мне не жить. И самое главное, что даже соврать духу не хватит. Я не я и хата не моя, Бастиан сам залез в личные дела и выяснил много интересного про преподавательский состав, а я и рядом не стояла. Проблема лишь в том, что я стояла и, более того, подтолкнула его к опрометчивому шагу. Аннабет убьет, а Кейман похоронит. Бастиан спляшет на могилке – и будет всем счастье.

Хотя ему бы еще выжить. Оптимизм, с которым огненный король смотрел в будущее, меня совершенно не впечатлял. Все же у Кеймана было больше и опыта, и знаний, да и он не собирался умирать, а значит, трезво оценивал шансы ди Файра. Ни одна книга не может вернуть из мертвых, это даже я понимаю. А я, как только что выразился опекун, еще не совсем туманная.

Как же я устала! Как будто и не было первого семестра, после которого мне обещали конец адаптации. Меня снова будто выбросили без подготовки в бурлящий водоворот студенчества.

– Надо придумать, как рассказать Аннабет о Ленарде. – Я потерла глаза.

В них словно насыпали песка, а прыгающие буквы не исчезали, даже когда я жмурилась. Стоящий возле шкафа диван вызывал противоречивые чувства. Пугал – все же это был диван в кабинете Кеймана Кроста. И манил. Потому что это был диван. Мягкий, прохладный.

– Две минуты, – наконец решилась я. – Мне надо прилечь, иначе от головной боли меня стошнит.

– Да уж наверняка Кросту дорог этот ковер, – фыркнул Бастиан.

Божественное ощущение! Я легла, закрыв глаза, растерла крупицу между пальцами и застонала от облегчения. В ноги словно впились тысячи игл, а позвоночник скрутило в узел. Магия приятно окутывала, успокаивала стучащие в висках молотки. Конечно, прошло куда больше минуты, и, конечно, я уснула. Провалилась в темноту, не успев подумать, что скажет Кейман, поглядев на развалившуюся в кабинете адептку.

Да и что он мог сказать после всего? Только устало вздохнуть, потому что за год я его уже достала. А впереди еще три!

Небо полыхает закатом. Я бреду по траве, чувствую ее прохладу. Смотрю на школу, непривычную в это время суто к. Окрашенную в красно-оранжевые оттенки, полыхающую бесцветным пламенем. Со ступенек стекают крошечные капельки крови. За мной остаются, должно быть, следы, но я не оглядываюсь. Просто иду вперед.

Рука ложится на ручку двери, медленно поворачивая ее до щелчка-приговор а. Назад пути нет, и я ступаю внутрь, оказываясь в аду. Так, наверное, он мог бы выглядеть. Может, те, кто сейчас невидящим взглядом смотрели на меня, думали, что попали в ад.

– Подойди.

Голос заполняет собой все пространство. Я не хочу слышать его, но не могу даже отключиться, пускаю в самое сердце. Мужчина стоит у окна, но я не вижу ни лица, ни одежды. Как будто Акориона скрывает тьма, которой пронизаны стены школы.

Чтобы подойти, мне приходится перешагнуть через тело какого-то парня. Лишь бросив на него быстрый взгляд, я понимаю, что это Эйген. Внутри поднимается ярость. Кажется, что, если сейчас сон не прервется, я лишусь контроля и брошусь на темного бога, но… картина, что я вижу в окне, заставляет замереть.

– Кто они? – спрашиваю я.

– Смертные. Они считают, в их руках власть. Думают, что могут повлиять на что-то, стоя под этими окнами.

Тысячи, десятки тысяч люде й. С плакатами, листами бумаги. Буквы на них кричат: «Убирайся!», «Убийца!», «Шлюха!». Не нужно быть гением, чтобы понять, кто вызвал такой гнев жителей Штормхолд а.

Они ненавидят меня – за то, что навлекла беду на их дете й.

– Знаешь, что будет забавно?

Акорион останавливается позади меня.

– То, что я сейчас среди них устрою. То, как они будут умолять ту, что недавно проклинали, подарить им быструю смерть. Захлебываться в своей крови и на последнем дыхании клясться никогда больше не говорить ни единого слова о тебе, любовь моя.

– Нет! – Я качаю голово й. – Нет!

– Ты защищаешь тех, кто готов разорвать тебя на части?

– Это их проблемы. Я не хочу быть причиной чужой смерти.

– Ты уже причина, Дел-л-лин. Уже давно.

– Я. Сказал а. Нет!

– Нет? – в голосе бога удивление. – Тогда…

Я чувствую на талии стальную хватку ру к.

– Тогда поклянись, что будешь мое й. Что не позволишь никому к себе прикоснуться. Поклянись…

Я вырвалась из сна так резко и неожиданно, что схватила ртом воздух, подавилась и закашлялась. Присутствие Кеймана дошло не сразу, лишь когда спазмы в легких прекратились и я смогла нормально дышать. Очертания магистра расплывались перед глазами из-за слез, но голос прорывался в сознание на удивление четко.

– Ну, что это такое? Что тебе снилось?

– Почему вы не предупредили, что в письмах столько обвинений и угроз?

– Потому что рано или поздно ты с этим столкнешься. Теперь будешь знать.

– Они обвиняют вас.

– Они не так уж неправы. А вот ты уснула на моем диване.

И тут я осознала собственное незавидное положение. Или завидное? Хоть кто-нибудь мечтал уснуть на диване в кабинете директора школы, будучи одетым аккурат по заветам Коко Шанель – в маленькое черное платьице? Но хуже всего было то, что ладонь Кеймана по-хозяйски лежала на моем колене. И да, он положил ее туда, прекрасно осознавая, что делает. А сейчас просто ждал реакции.