Ольга Пашнина - Наследница молний [litres]

– Довольна? – раздался голос.

Я не сразу определила, кому он принадлежит, но даже не удивилась, увидев Брину.

– Что?

– Вниманием к своей персоне, спрашиваю, довольна? Наверное, это жутко приятно, да? Превратиться из никому не нужной иномирянки в главную новость Штормхолда, да? Смотри, – Брина скривилась, бросив взгляд на цветы, – все для тебя. Как тебе спится, Деллин Шторм? Не давит груз вины?

– Прости? Считаешь, я должна нести ответственность за чужие преступления?

– Ты не способна нести даже за свои.

– Можешь объяснить, какого хрена происходит? Если у тебя есть претензии – выкладывай!

– Хорошо. – Сестра Бастиана вышла из толпы адептов и с вызовом посмотрела мне в глаза. – Из-за твоих игр тот препод свихнулся. Из-за тебя Эйген и Бастиан остались в школе. Из-за тебя мой жених мертв, а брат одной ногой в могиле. Если бы ты, Деллин Шторм, не была такой самовлюбленной, тупой шлюхой, ничего бы не произошло. Вот моя претензия.

– Брина! – Аннабет покачала головой, подруга лучше прочих знала, что если у меня сорвет крышу, то к жертвам Акориона добавятся еще и жертвы спонтанного всплеска темной магии.

Но, как ни странно, злость хоть и бурлила внутри, но не спешила прорываться через щит самоконтроля.

– А тебе не кажется, что виноваты во всем как раз твой брат да и вообще такие, как ты? Это вы создали в школе атмосферу постоянной войны. Это вы загоняете всех, кто вам не нравится, в угол, вынуждаете их искать защиты у преподов, набрасываетесь толпой. Это вы превратили школу магии в школу выживания. Хочешь мою претензию? Если бы дружки твоего брата не травили меня и моих друзей, ничего бы не случилось. Знаешь, как быстро Эйген перешел из категории лучших друзей огненного короля в изгои? Из-за меня они остались в школе? А не из-за того ли, что твой братик – упрямый мудак, а Эйген так не хотел с тобой расставаться, что ходил за ним хвостом, пытаясь поговорить? Нет, Брина, они остались в школе не из-за меня, а из-за тебя. И это… – я обвела руками творившийся бардак, – плоды, которые выращены вашими руками. И неважно, кто съехал с катушек: препод, влюбившийся в адептку-изгоя, затравленный первокурсник, привязанный голым к столбу, изнасилованная на пьяной вечеринке старшекурсников девочка. Каждый из них может взять крупицы и насовать их вам по самые гланды через одно место. Просто потому что вы ДОСТАЛИ! Всех.

Я замолкла, ожидая ответной атаки, но Брина молчала. В ее глазах все еще пылала ненависть, уже знакомая мне, – они с братом были очень похожи. А еще ее глаза наполнились слезами, и мне тут же стало стыдно. Наверное, в том, что я сказала, была лишь половина правды, но, пожалуй, можно было отнестись к девушке, потерявшей жениха, снисходительнее.

Додумать эту мысль и как-то сгладить сказанное мне не дали: раздались оглушительные, взорвавшиеся в большом холле яростным звуком аплодисменты.

– Что здесь происходит? – сквозь них с трудом пробился голос Кеймана, усиленный магией.

Директор продрался через толпу и мрачно осмотрел открывшуюся картину.

– Шторм? Ди Файр? Почему я не удивлен? Что здесь происходит?

– Ничего, – хором ответили мы.

– Поразительное единодушие, – едко прокомментировал директор. – Лучше бы вы так не отмазывались, а дружили.

Мы с Бриной не менее единодушно насупились. Никто из нас не хотел признаваться в неправоте, особенно на глазах у всех. Ну а все традиционно наслаждались шоу. Подозреваю, и хлопали мне не потому, что были согласны с пламенной речью, а потому, что получилось с огоньком и смотреть было интересно.

Кейман меж тем осматривал разрушения. По виду директора ничего толком и сказать было нельзя, каменное лицо не выражало никаких эмоций. Но все без исключения почувствовали, как атмосфера накалилась. У меня даже начало покалывать пальцы, словно крошечные искры были готовы вот-вот сорваться с рук.

– Расходимся, – наконец скомандовал Кейман. – Все, кого не будет через пять минут в столовой, получат наказание на выходные до конца учебного года.

Народ сдуло мгновенно. Я еще сомневалась, относятся ли эти слова и ко мне, но Аннабет, порой соображавшая куда быстрее, схватила меня за рукав и потащила прочь. При взгляде на нее я резко вспомнила о прочитанном деле и снова устыдилась.

– Это было впечатляюще, но опасно. Теперь половина школы тебя ненавидит, потому что ты при всех обвинила богатеньких детишек в травле, а вторая половина школы уважает. Но исключительно из-под стола, потому что таких, как ты, здесь… ну, ты видела, в общем.

– Да пошли они все. Я устала, правда. Да, мне жалко Брину, мне жалко Бастиана, я скучаю по Эйгену и ненавижу Оллиса. Да, возможно, я виновата в том, что он сделал, может, я вела себя как-то не так или вообще должна была отказаться приходить в этот мир, но я не могу ничего исправить! И делаю ошибку за ошибкой, и…

Я вздохнула в кашу, махнула рукой на молоко и выпалила:

– Я влезла в твое личное дело в кабинете Кеймана.

Почти зажмурилась, ожидая возмущенного вопля. Но Аннабет даже подпрыгнула на стуле.

– И что там? Там есть сведения о родителях?

– Нет, только адрес приюта, который ты и сама знаешь. Но есть еще кое-что. Ты сказала, что попала в школу бесплатно, да?

– Да, магистр Ленард продвинул меня на стипендию. А что?

– Он тебе наврал. Ты учишься по полному контракту, за тебя платит Ленард.

Аннабет застыла, не донеся ложку до рта.

– Зачем?

– Понятия не имею. Он не может быть твоим отцом?

– Нет! – Аннабет рассмеялась. – Нет… мы ведь не похожи. Вообще…

Но в ее глазах все же промелькнуло сомнение. Я не стала подливать масла в огонь, рассказывая, что тоже совершенно не похожа на мать. В свете намеков Арена Уотерторна этот аргумент можно считать сомнительным.

– Знаешь, я бы даже поверила, что магистр мой отец или другой родственник, но откуда у него такие деньги? Обучение в школе не потянуть магистру. Да, им платят больше, чем преподавателям в школах стихий, но не настолько, чтобы выбросить свой годовой заработок на обучение ребенка. Не голодает же он!

– Мысль интересная, – задумалась я. – Может, ему кто-то дал денег?

– Зачем?

– Ну… например, Ленард не случайно с тобой встретился. И не пожалел сиротку, а искал именно тебя по поручению твоих родителей. Они не хотят светиться, поэтому передали ему деньги и наказали тебя найти.

– Почему Ленарда? А не детектива?

– Понятия не имею. Надо припереть его к стенке и заставить все рассказать. Ну… если хочешь.

– Я не знаю. Одно дело – искать родителей, которые, возможно, умерли или не смогли меня воспитать. А другое – лезть туда, где кто-то неизвестный может запросто отдать такие деньги для обучения брошенной дочери. Или… как думаешь, это может значить, что им не все равно?