Майя Зинченко - Зов топи [СИ]

— Почему он дал тебе такой странный совет на прощание? — Ланс со смешанным чувством смотрел вслед герцогу.

Нивар молча снял правую перчатку и показал ладонь с отпечатком дерева с развесистой кроной и массивными корнями.

— Вот это сюрприз! — удивился Ланс. — А я гадал, что ты там скрываешь. Как же ты получил метку?

— Гулял по лесу в хорошей компании, — уклончиво ответил великан, пожимая плечами.

Высокая трава почти скрыла Рихарда из виду, но его подданные упрямо продолжали стоять. Небо затянуло тучами, заморосил дождь. На берегу мокли пренебрежительно отброшенные доспехи — герцог решил принять последний бой с открытой грудью. Стражи поглядывали на Нивара, ожидая приказа, но он не шевелился, чувствуя себя маленьким до смерти испуганным мальчиком, смотрящим в жадное чрево урагана. Он не должен думать об этом, не должен показать остальным, что знает о наступлении зимы, которая принесет в болота холод, тьму, кровь и безумие.

Нивар заворожено потер руки и склонил голову, коснувшись ими лба. Тотчас стало тихо. По телу разлилось приятное покалывающее тепло, словно он в одиночку выпил большой кубок медовухи. Разум и зрение помутились. Звуки дыхания замедлились, слились с биением сердца, превратившись в тихий ласковый шепот. Как ни старался, он не мог разобрать ни слова, но это почти не беспокоило стража. Он был уже рад, что давящее ощущение неминуемой гибели бесследно рассеялось. Теперь ему было хорошо и спокойно. Неохотно отняв руки, Нивар вернул прежнюю ясность ума и уверенно отдал первый приказ.

Когда не остается выбора, любой, даже дурной исход, кажется вполне сносным. Так и Фридо тешил себя мыслью, что заманил Хозяина болот в искусно расставленную ловушку. Он повторял это себе снова и снова, но его нутро по-прежнему сводило от беспокойства. Да, кое-что удалось сделать: похитить детей, вынудив герцога уйти с земли, дающей неуязвимость. Всемогущий противник, с которым не смогли справиться обращенные, оказался в его руках. Но отчего же герцог не выглядел сломленным и проигравшим, отчего в глазах потерявшего свободу горели искры превосходства?

Появление Рихарда в лагере было необычным. Дозорные не смыкая глаз, таращились, ожидая его, но он прошел до палатки с пленниками незамеченным словно призрак. А когда явил себя, воины поспешили убраться с его пути. Была особая сладость в страхе, что внушал герцог. Холодные, лишенные страстей глаза обращенных скользили по нему без интереса, но те, кто еще не стал куклой змея, взирали на Рихарда с ужасом. Страшные легенды ожили, за спиной вновь взметнулись призрачные нетопыриные крылья, а из головы выросли рога. Неудивительно, что ему дали беспрепятственно пройти к пленникам.

Увидев детей, Рихард улыбнулся и протянул руки. Расталкивая охрану, маленькие пленники радостной гурьбой побежали к нему. Они ждали его прихода ни на миг в нем не усомнившись. Для них не было роднее и могущественнее существа. Ни отец, ни мать не так важны, как человек из снов, дарующий свободу от боли и горькой изматывающей тревоги. Темноволосые, чумазые, в грязном тряпье дети плотным кольцом обступили его, ища взгляд добрых серых глаз и прикосновение мягких теплых рук. Самые маленькие прижались к ногам, мечтая слиться с хозяином воедино. Рихард нашел время для каждого, ласково улыбнувшись и заглянув в самое сердце.

Дети получили то, что желали больше всего на свете. Они бы остались с ним навсегда, но солнце уже клонилось к закату. Ветер, дующий со склона, стал холодней. Обняв на прощание, Рихард указал им путь к реке. Он знал, что Нивар не спускал глаз с лагеря на холме и не дал бы детям потеряться. Ребятишки с серьезным видом нестройно поклонились и, поддерживая друг друга, побрели по склону, не обращая внимания на тюремщиков. Пара малышей, не выдержав, оглянулась и озорно помахала Рихарду.

Фридо позволил пленникам беспрепятственно уйти только потому, что не видел нужды в приманке, когда ловушка захлопнулась. Обратить детей было невозможно, прежде они не раз пробовали это сделать, но как Беррис не старался, маленькие мерзавцы лишь захлебывались. Король в нетерпении следил за герцогом — долгожданной добычей, ожидая, пока привезут клетку. Когда он важно, с поистине королевским величием покинул шатер, повозка, с водруженной на ней железной клеткой высотой в человеческий рост уже была готова.

— Благодарю, что избавил меня от необходимости приводить угрозу в исполнение.

Фридо деланно поклонился, но издалека, не рискуя приблизиться. Он не заметил оружия у герцога, но знал, что если тот пожелает, то убьет его голыми руками.

— Осенние ночи холодны, но если особой нужды нет, я предпочту иное топливо для костра, — продолжил король.

Рихард с брезгливым интересом рассматривал врага. У Фридо добавилось седых прядей, кожа стала серой и морщинистой как у старика. Его руки беспрестанно шевелились, словно пытались что-то нащупать. Скрывая нервозность, он убрал их за спину. Хуже всего выглядел королевский наряд, наскоро перешитый с чужого плеча. Плащ прежде был зелено-красным в цветах герцога Гибо. Золотые полоски, наспех нашитые поверх зеленых, не могли этого скрыть. Жалкое зрелище.

— Не желаешь говорить? — суетливо пожал плечами Фридо. — Где же твои манеры? Хотя бы взгляни на свой новый дом. Он невелик, но тебе не придется его ни с кем делить.

— Я пришел сам. Неужели в этом есть необходимость? — Рихард равнодушно смотрел, как открывают клетку.

— Верю в твои благие намерения, — кивнул король. — Это ради соблюдения традиций. Я их поклонник. Опасному пленнику полагаются соответствующие условия. Смягчить их, означало бы проявить к тебе неуважение.

— Ты сильно изменился с нашей последней встречи, — заметил Рихард.

Несмазанные петли противно скрипнули. Обращенные, воняющие тухлой рыбой, заломив герцогу руки, толкнули в сторону клетки. Рихард не сопротивлялся. Внутри были закреплены вертикальные оси, воткнутые в грязную морскую соль, насыпанную толстым слоем на дно телеги. С пленника стянули сапоги и втащили внутрь.

Коснувшись соли, он почувствовал как стремительно ослабевает его и без того зыбкая связь с родной землей. Внутренний свет погас, сменившись темной пустотой. Это случилось настолько внезапно и болезненно, что Рихард с шипением втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Отныне и до самой смерти он отломанная ветка, сухой лист, цветок, сорванный на потеху. Пустая оболочка притворяющаяся человеком.

Фридо не желал рисковать: герцог должен был предстать перед морским змеем целым и в добром здравии. Пленника обездвижили, связав широкими ремнями по рукам и ногам. Соль не жалели, щедро насыпав почти до колен. Самым неприятным оказался кислый, тошнотворный кляп, из свернутого куска кожи, но Рихард справился с тошнотой. Он напомнил себе пытки, пережитые в прежние жизни, и клетка сразу показалась весьма сносной. Соль ведь могли заменить горячими углями.