Lutea - Трилистник. Приют [СИ]

— Не считая неоднократной опасности нарушения Статута о секретности и встречи с Гриндевальдом, это был действительно прекрасный уикенд, — закатила глаза Тина, и Ньют тут же втянул голову в плечи и примирительно улыбнулся.

— А я этому всему рад, — просто сказал Якоб Ковальски. — Благодаря чемодану Ньюта мы все познакомились.

— Какому чемодану? — заинтересовался Джим.

— Полному волшебных зверей, — ответил Ньют. — Там были и лукотрусы, и камуфлори, и пеплозмеи, и даже Фрэнк, птица-гром.

— Столько зверей в одном чемодане? — Дейдара подался вперёд, заинтересовавшись. — Как такое возможно, мм?

— Сложные чары расширения пространства, — пояснил Ньют и заозирался явно в поисках пера и пергамента.

— Дорогой, мне кажется, детям ещё рано рассказывать о том, как строятся чары расширения пространства, — с улыбкой поддела его Тина.

— Да… да, наверное, — рассеянно кивнул Ньют и повернулся к Флимонту. — Послушай, ещё раз по поводу использования яда кримьяров…

— Понесло гиппогрифа в рожь, — протянула Тина.

— Да ладно тебе, душа болит у человека за этот проект, — вступился за Ньюта Якоб. — Пусть наговорятся.

— А мы пока можем посплетничать! — Куинни с улыбкой поднесла блюдо с замаринованным мясом к лицу Якоба — тот принюхался и одобрительно крякнул. — Ну-ка, Юфи, расскажи нам, что интересного произошло за то время, пока мы были в отлучке?

— Лучше расскажите о своих путешествиях, — возразила Юфимия, магией расставляя тарелки на столе. — Ты, Куинни, уже начала про Польшу.

— Ах да! Мы с Якобом съездили в те места, откуда он родом, и даже нашли семью его двоюродного брата! Они устроили нам такой прекрасный приём, ещё и отпускать не хотели, когда мы собрались домой…

Под её бодрое щебетание и серьёзное обсуждение Флимонтом и Ньютом свойств яда какого-то зверька Дейдара расслабленно откинулся на стуле и улыбнулся сам себе.

Услышав на лестнице шаги, Дейдара спрыгнул с потолка, где тренировал перед сном контроль чакры, и юркнул под одеяло прежде, чем дверь отворилась.

— Дэвид, ты ещё не спишь? — тихо спросила, просунув голову в проём, Юфимия.

— Нет, — Дейдара приподнялся на кровати на локтях и проследил, как женщина подходит к нему. Приблизившись, она замерла, рассматривая с тёплым вниманием корешки книг и альбом с карандашами, брошенные на прикроватном столике. Затем аккуратно опустилась на край покрывала.

— Как тебе сегодняшний вечер, дорогой? Ты был очень тих.

— Ну, тем у меня не было, а говорить ерунду нет смысла, мм, — пожал плечами Дейдара.

Юфимия как-то грустно улыбнулась.

— Ты слишком взрослый для своих лет, — произнесла она. — Наверное, прошлое так подействовало на тебя…

Она была так расстроена, что Дейдара вдруг испытал совершенно несвойственное ему желание подбодрить.

— Вам не стоит волноваться из-за этого, мэм, — сказал он, неловко погладив её по руке. — Теперь-то всё со мной хорошо, мм.

Юфимия подняла на него взгляд, блестевший в мягком свете ночника.

— Мама, — прошептала она. — Теперь я твоя мама, Дэвид.

— Мама… — повторил Дейдара, пробуя это слово на вкус. Простое, ничего не значащее для сироты… Или всё-таки?

Прежде чем он успел сказать что-то ещё, Юфимия притянула его к себе и стиснула в крепких объятиях.

Замешкавшись, Дейдара всё-таки обнял её в ответ.

Медленно кружась, снег опускался на землю красивой альтернативой дождю. Наблюдая за падением снежинок, Итачи чуть щурился, вглядываясь в отдельные, стараясь уловить их узор.

Не выходит. Когда-то в детстве он мог легко сделать это, но не теперь, со всё ещё не развившимися глазами. Отсутствие Шарингана ощущалось чем-то сродни потери руки — всё время хочешь что-то взять ею, но не можешь. Шаринганом Итачи хотел брать детальную информацию о мире, без которой тот казался плоским, блекло-серым. Особенно в Лондоне.

— Эй, Майкл! Пойдём с нами в снежки играть, — предложил ему Ланс, сосед по комнате.

— Я лучше останусь.

— Ну, как знаешь…

Социализироваться со «сверстниками» по-прежнему не было в планах Итачи, и он отгораживался от них, как мог. Со временем почти все в приюте поняли и прониклись тем, что Майкл Холмс — одиночка, и попытки расшевелить его являются бесполезной тратой времени. Итачи подобная репутация устраивала. Он не хотел отвлекаться на глупости, сосредоточенный на Шарингане.

Как-то раз Хината спросила, почему он до сих пор не пробудил свой Кеккей Генкай, и Итачи тогда не соврал с ответом: проблема была в самом деле в эмоциях. В том, что в этом мире эмоций, способных активировать Шаринган, вызвать в нём не могло ничто. Вероятно, определённую роль также играл тот факт, что за годы, прошедшие с обретения Шарингана в своём настоящем детстве, Итачи сильно зачерствел, научился давить чувства. Сейчас идеальный контроль, которым полушутливо полуискренне восхищался Кисаме, играл против Учихи. По этой причине Итачи так много медитировал в последние месяцы.

С улицы донеслись возбуждённые голоса — то дети вывалили на улицу шумной гурьбой. Рассеянно наблюдая за ними из окна спальни на третьем этаже, Итачи думал о глазах, не концентрируясь на игре детей. Он хотел вернуть своему миру былую глубину. И в то же время боялся, страшился до ужаса, что после нескольких лет опять начнёт…

— Майкл, Майкл! Пошли на улицу-у-у!..

К сожалению, его отчуждённость принимали не все. Вот, например, Ланс, мальчишка на год старше Итачи, или эта Элли, такая назойливая…

— Я не пойду. Спасибо за приглашение.

— Ну Майкл! — Элли подошла ближе, надув пухлые губки. — Будет здорово! Конни и Патрик строят стену, эту, как её?.. бар… балли…

— Баррикаду?

— Да! — девчонка хлопнула в ладоши. — У-у, ты такой умный!

— Ещё раз благодарю за приглашение, Элли. Я не пойду.

— Ну ладно тебе, Майкл!..

— Нет!

Элли вздрогнула и уставилась на него широко распахнутыми глазёнками. Цыкнув про себя, Итачи поспешил взять под контроль всколыхнувшуюся смертоносным облаком Ки.

— Иди к друзьям, Элли, — холодно проговорил он. — Оставь меня в покое.

На её пронзительные глаза навернулись слёзы, и Элли убежала — её рыдания раздались дальше по коридору. Итачи со вздохом зажмурился и потёр переносицу. Общаться с детьми он однозначно разучился за годы, минувшие с детства отото. Хотя, и тогда-то он имел дело — к счастью — лишь с младшим братцем…

Итачи не хотел думать о Саске, но мысли сами собой лезли в голову. Где он сейчас — в Конохе или вновь подался прочь из деревни, которая уже вряд ли станет полноценно его? Служит деревне или стал нукенином? Женился ли, завёл ли детей?.. С войны в мире шиноби минуло — если предположить, что время в двух мирах течёт одинаково, — уже шесть долгих лет. Могло случиться что угодно. Мог ли отото стать счастлив?.. Итачи хотел в это верить. Очень на это надеялся.