Lutea - Орёл, несущий копьё [СИ]

Молчание затянулось и становилось откровенно неуютным.

— Поужинаем?

Влад согласился, и Георг вызвал одного из домовиков, обслуживавших коттедж на побережье. Тот отвесил поклон вначале ему, затем Штайнеру и спросил, чего господа желают.

— Ужин, что-нибудь простое, но питательное, — ответил Георг. — И глинтвейн. Когда на улице так сыро и мерзко, хочется согреться и изнутри, — пояснил он напарнику.

— Понимаю, — Влад взмахом палочки развёл огонь в камине и предложил посидеть перед ним, пока эльф готовит, но Георг вежливо отказался и предпочёл поговорить о бомбе. Мгновенно помрачнев, Влад неохотно кивнул и вместе с ним вернулся к столу.

— Что именно ты хочешь узнать об этом устройстве? — его голос был абсолютно безжизненным, прямо созданным для произнесения прощальной речи над гробом.

— Как оно устроено? — спросил Георг, внимательно разглядывая заметно утолщённую, надёжно фиксированную в одном положении ручку кейса и металлическую скобу, крепко прижатую к ней чем-то невидимым.

— Весьма просто, — Влад взял чистый пергамент, карандаш и принялся рисовать, сопровождая пояснениями. — Внутри кейса находится непосредственно взрывчатка и поражающие элементы — мелкие металлические предметы, всё, по сути, что попало под руку. По внутренним боковым стенкам, — он провёл кончиком карандаша по ближайшей, — проложена запальная трубка, начинённая порохом. Примерно здесь, — он указал на область, где один из концов ручки соединялся с корпусом, — расположен капсюль, при взрыве которого загорится порох. Вот эта скоба, — Влад коснулся её карандашом, после чего изобразил на схеме, — через ручку имеет доступ к пружинному механизму, который срабатывает на боёк. Он ударяет по капсюлю, который выполнен из чувствительного к ударам материала и весьма хрупок. Капсюль взрывается и воспламеняет порох; когда он догорит, произойдёт взрыв.

— Что её держит? — Георг указал на скобу. — Ведь именно разжатие заставит пружину сработать, верно?

— Ты прав. Скобу сейчас держат в таком положении чары, в обиходе именуемые магическим жгутом, придуманные во время какой-то из войн. Ими обычно при возникновении такой надобности стягивают раны, чтобы пострадавшего успели донести до медиков.

Ирония ситуации прослеживалось чётко; Георг хмыкнул.

— Для того, чтобы активировать процесс, мне будет нужно всего лишь снять чары?

— Да, — подтвердил Влад. — После этого у тебя будет две с половиной, максимум три минуты, пока огонь не доберётся до взрывчатки, и бомба сдетонирует. За это время ты должен отойти как можно дальше и найти укрытие.

Он отложил карандаш и отодвинул готовую схему от себя. Судя по выражению лица, Влад считал своё создание франкенштейновским монстром, однако Георг не был с ним согласен — бомба была хороша, потому что проста и сделана человеком, привыкшим не ошибаться в работе. Его расчётам можно было смело доверять.

— Насколько силён будет взрыв?

— Очень силён, — тихо ответил Влад, глядя в сторону. — Погибнет много людей…

Он замолчал, так и не продолжив, и Георг не сказал ничего, пожалуй, даже не знал, что в принципе можно в такой ситуации сказать. Поэтому он просто стал делать вид, что безмерно заинтересован ручкой — единственной видной частью механизма, пока Влад пребывал в каких-то своих, судя по всему, крайне тревожных мыслях.

— Ужин готов, господа, он накрыт на кухне, — пискнул домовик, прерывая затянувшуюся паузу. — Герр Георг, письмо от герра Максимилиана.

Георг принял из его рук конверт, запечатанный сургучом. Первым пройдя на кухню (это была маленькая, заставленная комнатка, готовить на которой с удобством для себя смог бы разве что эльф или карлик) и расположившись за небольшим квадратным столом, Георг открыл конверт и, не обращая внимания на еду и соседа, принялся за чтение.

Георг,

Как понимаю, я должен поздравить тебя, ведь ты получил, как хотел, миссию и можешь принять участие в деятельности Семёрки. Не буду врать, что мне нравится затея Адлера (твоё участие), — я вообще промолчу. Попрошу только, чтобы ты был осторожен.

В Вене всё удалось более чем хорошо. Гринготтс, как я всегда и считал, далеко не так надёжен, как о нём говорят, и теперь у меня есть тому доказательства: ключ от чужого сейфа, несколько трофеев и воспоминания, которые, если захочешь, я покажу в Омуте памяти, когда вернёмся домой. На ближайшие дни я останусь в Вене — мы продолжаем переводить «Воззвание ко Тьме» (книга стала лучшим из трофеев).

Есть ещё одна причина для задержки. Помнится, я рассказывал тебе об Эльзе Лихтенберг и о том, что всерьёз рассматриваю вариант помолвки с ней. Теперь шанс, что это в самом деле произойдёт, возрос: она доказала свою полезность, поучаствовав (не зная наверняка об этом, но позже явно догадавшись) в моём проникновении в банк. Она умна, недурна собой и в целом меня устраивает. В награду за помощь она попросила отвести её на открытие сезона в оперу; склонен полагать, что этим вечер не закончится.

Если всё пройдёт успешно с ритуалом и поимкой твари, я рассчитываю вернуться в течение двух недель. После, полагаю, нам обоим следует навестить дом.

Максимилиан

P.S. Удачи.

Буква «М» в подписи всегда выходила у него очень крупная, возвышалась над остальными куда сильнее, чем положено обычной заглавной букве. Это вызвало у Георга короткую улыбку; он потребовал у эльфа перо, чернильницу и пергамент и, по-прежнему не обратив внимания на еду, только сделав пару глотков глинтвейна, быстро написал ответ.

Максимилиан,

Что ж, прими и мои поздравления, тем более что поводов поздравлять тебя явно больше. Рад твоему успеху в Гринготтсе, при встрече с удовольствием послушаю более подробный рассказ.

Я согласен с необходимостью съездить домой; матушка в письмах на это намекает, да и нам есть, что обсудить с отцом. У меня очень нехорошее предчувствие насчёт Болгарии — там слишком много пацифистов и слишком мало после власти Гриндевальда осталось чистокровной знати. Отец писал, что на следующей неделе поедет в Софию на встречу с тамошней аристократией (насколько я знаю, всё устраивает отец Петара), а оттуда — на Буян, чтобы переговорить с Мелеховым.

Насчёт фройляйн Лихтенберг. Тебя не смущает её родство с Адлером? Конечно, в свете большинство считает, что вы с ним чуть ли не лучшие друзья, но уверен ли ты, что хочешь связать нас с ним так крепко? Ты ведь до сих пор не раскрыл мне своих планов, того, насколько большую ставку ты делаешь на Гриндевальда… Только, если не возражаешь, прежде чем ты представишь избранницу родителям, я бы хотел с ней пообщаться. Не сомневаюсь в твоём выборе, просто хочу составить собственное мнение.

Георг