Lutea - Дети войны [СИ]

Фридрих махнул рукой, давая понять, что не желает продолжать это обсуждение. Лукаш, конечно, старался ему угодить, но поминать Штайнера не стоило.

Перед входом в библиотеку было необычно шумно и собралась небольшая толпа. Взглянув поверх голов, Фридрих увидел в центре образовавшегося круга Кристофа, которому, очевидно, учиться уже наскучило, и теперь он увлечённо поливал грязью кого-то, наверняка очередного полукровку.

— Вот чего не понимаю, — говорил Кристоф, обращаясь не то к толпе, не то к мальчишке, сидевшему на полу, опустив голову, и пытавшемуся собрать рассыпавшиеся листы конспекта трясущимися руками, — чем мы-то с вами провинились? Почему мы, порядочные чистокровные, вынуждены учиться и делить общежития со всякими грязнокровками? — он небрежно махнул палочкой в сторону мальчишки, и пергаменты, которые тот только было собрал, разлетелись опять. Хорошо, что пока он ограничивался этим.

Фридрих шагнул вперёд и хотел было напомнить приятелю, что затевать подобное возле библиотеки, от которой рукой подать до Учительской башни, — не самый умный ход, однако в этот момент на сцене появились новые действующие лица.

— Ройтер, довольно, — Штайнер прошёл через толпу стремительно и уверенно; за его спиной как обычно маячил Баумер, который помог подняться мальчишке, в то время как Штайнер заслонил их обоих. — Третировать шестиклассников — это слишком даже для тебя.

Кристоф мгновенно переключил внимание на него.

— Надо же, кто пожаловал — сам великий благодетель всех убогих! Король отребья и его верный шут, — Ройтер картинно помахал рукой перед носом. — То-то, я чую, запашком предателей чистокровности потянуло…

— Не переживай, Кристоф, твой несравненный аромат породистой дворняги ничто не перебьёт, — сообщил Баумер, чарами собирая в стопку разбросанные листы и передавая их мальчишке.

Взгляд Кристофа потемнел; его семья была чистокровна, но небогата и имела мало веса, и каждое напоминание об этом выводило его из себя. До взрыва оставалось недолго.

— Полно, Кристоф, — Фридрих всё же вышел к ним в центр круга. — Этот сброд не стоит того, чтобы зарабатывать из-за них наказание.

— Советую тебе выбирать выражения, — тихо проговорил Штайнер.

— Совет не принимаю, — гордо отрезал Фридрих. — Кристоф, идём.

— Ладно, — сквозь зубы процедил Ройтер, но всё-таки отступил назад. Ситуация бы, наверное, на том себя и исчерпала, если бы идиот Баумер, прищурившись, чётко и звучно не произнёс:

— Гав.

Кристоф отреагировал мгновенно и, резко развернувшись, выпустил в него Секо, которое заблокировал Штайнер и тут же ответил Оглушающим — его принял на щит Фридрих.

Они так и замерли посреди коридора с направленными друг на друга волшебными палочками.

— Лукаш, — произнёс Фридрих, не сводя глаз с противника, — уведи его.

Свидерский быстро приблизился и, опустив руку Ройтеру на плечо, чуть ли не силой увлёк зло пыхтящего приятеля прочь. Штайнер в это время что-то сказал Баумеру, и тот отступил, таща за собой полукровку.

Однако даже когда их товарищи скрылись из вида, ни Фридрих, ни Штайнер палочки не опустили. В коридоре висела звонкая тишина.

Отдаваясь порыву, Фридрих крепче сжал палочку и сделал ею едва уловимое движение. Искра змейкой мелькнула между ними, и Штайнер закрылся от неё щитом. Выпустив в него ещё пару разрядов, Фридрих рассёк магией воздух, точно хлыстом, однако Штайнер отразил и эту атаку, и тут же в ответ выпустил во Фридриха три голубоватых луча, причём один напрямую, а два других — срикошетив от стен над головами собравшихся под точно выверенными углами. Создав вокруг себя мощный барьер, Фридрих приготовился творить настоящую магию…

Гневный окрик заставил их обоих остановиться:

— Штайнер! Винтерхальтер!

Из-за угла выскочил герр Зотов, красный и негодующий.

— Какого лешего вы тут устроили?! — закричал он на них по-русски. — К директору, немедленно!

Фридрих с неохотой расслабил напряжённые мышцы и опустил палочку, вернул её в держатель. Штайнер поступил так же, придав лицу отстранённое выражение.

Пока они шли к кабинету директора, следуя за преподавателем трансфигурации, ни один на противника не смотрел. Теперь, слегка успокоившись, Фридрих досадовал на себя, что попался в глупый капкан, из которого сам же и вытащил Кристофа… и вместе с тем жалел о том, что не успел довести дело до конца.

Александр Штайнер. Фридрих враждовал с ним, кажется, с самого первого своего дня в школе; сын адъютанта Гриндевальда, погибшего в тот день, когда его предводитель был повержен британцем Дамблдором, Александр вместе с тем держался так, словно его семья не знала поражений. Это раздражало Фридриха, заставляло желать указать Штайнеру его место, однако у того оказался стержень не хуже его собственного — и вот уже одиннадцать лет они конфликтовали, начав с обычных детских ссор в начальной школе и перейдя теперь на уровень полноценных дуэлей, в которых, однако, ни один из них не мог одержать итоговый верх — оба были хороши в боевой магии и выигрывали поочерёдно. Впрочем, мириться с ничьей они не собирались и раз за разом искушали судьбу.

— Герр директор, — начал герр Зотов, поставив учеников перед столом Хохберга, — это переходит всякие границы! Эти двое только что затеяли бой у самой библиотеки, когда вокруг было не меньше трёх дюжин других учеников! Я требую немедленно принять меры по их наказанию!

— Благодарю, герр Зотов, — произнёс директор, непроницаемо глядя на него. — Можете оставить их мне, я разберусь с нарушителями.

Зотов раздражённо дёрнул себя за кончик седой бороды, но всё же ушёл, топоча и с чувством хлопнув дверью. Выждав немного, Хохберг переплёл пальцы обеих рук и поверх них посмотрел на студентов.

— Из-за чего дуэль на этот раз?

Фридрих промолчал, как и Штайнер.

— Кто выпустил первое заклятие?

Вновь ответом ему была тишина. Директор не выказал ни недовольства, ни удивления и продолжил всё тем же бесстрастным тоном:

— А понимаете ли вы, господа, что сражения в коридорах между двумя из лучших дуэлянтов школы могут привести к серьёзным последствиям? К порче имущества? К травмам других учеников? Или вам настолько важно доказать что-то друг другу?

Фридрих нахмурился, но продолжал молчать. Он не собирался обсуждать причины вечных сражений с кем бы то ни было. Это было личное — его желание поставить на место много о себе мнящего выскочку из опальной семейки. А личным Винтерхальтеры ни с кем не делятся.

Штайнер же теперь, когда палочки были убраны, вновь изображал полнейшее отсутствие эмоций.

Директор Хохберг наблюдал за ними, практически не мигая.

— До вашего выпуска осталось порядка двух месяцев, — наконец, после продолжительной паузы, сказал он, — и я не хочу, чтобы за это время что-то чрезвычайное случилось. Поэтому поступим так: вы оба угомонитесь и перестанете бросаться друг на друга в коридорах, иначе на хорошие экзаменационные баллы можете не рассчитывать. В качестве же наказания за ваши уже совершённые «подвиги» вы оба будете представлять Дурмстранг на молодёжном дуэльном чемпионате, который пройдёт в мае.