Lutea - Дети войны [СИ]

Александр сдержал себя, не ответил и с равнодушным видом принял назначение наказания. Он был уверен в том, что прав.

14 мая 1961 года.

В этом году весна отвоевала у зимы свои права очень уверенно — тепло, пришедшее удивительно рано, в конце апреля, совершенно неожиданно задержалось. Традиционные майские ливни с грозами, конечно, случались, но не так часто, как обычно, и в целом погода была хорошая, очень удачная для квиддича.

В то время как команда готовилась к финалу под надзором Маркуса Ленца, на лужайке чуть в стороне от тренировочного поля Фридрих сошёлся в сражении с Кристофом, в последний раз отрабатывая новые заклинания. Он атаковал порывисто и яро, и вскоре Ройтер, и так сидевший в глухой обороне, запросил мира.

— Всё, всё! — крикнул он, из последних сил удерживая щит. — Перерыв!

На миг Фридриха охватило желание продолжить атаку и довести бой до конца, однако он всё же остановился и убрал палочку. Кристоф вытер пот с верхней губы и проговорил — обычная лесть и искреннее восхищение забавно сплелись в его голосе:

— Не завидую я твоим противникам на чемпионате, Фридрих. Совсем не завидую.

Лениво усмехнувшись, Фридрих оправил рукава мантии. К приятелям спланировал Лукаш Свидерский, до того наблюдавший за дуэлью со стороны; снитч он поймал за время тренировки уже четырежды и, видимо, решил, что может позволить себе отдохнуть.

— Мне кажется, или некоторые из этих чар применять на соревновании нельзя? — спросил он, мягко соскочив на траву и взяв метлу в правую руку.

— Нельзя, — подтвердил Кристоф. — Однако почему бы не освоить их, если есть время и мы всё равно упражняемся?

— Потому, наверное, что было бы куда логичней осваивать то, что пригодится на чемпионате?

Кристоф что-то ответил, и они как обычно вступили в полемику. Фридрих почти не слушал приятелей, задумчиво глядя на озеро; пологий склон холма, на котором располагалась тренировочная площадка, скатывался к самой воде и терялся в осоке — ветер шевелил её, заставляя склоняться. Сам по себе дуэльный чемпионат был не столь важен (что вовсе не означало, что Винтерхальтер не собирался попробовать его выиграть), и думал Фридрих о том, что во время него стоит начать заводить связи с магами из других стран. «Сильные молодые волшебники там будут точно, — рассуждал он. — Должны ведь быть ещё и умные и дальновидные».

— …А вообще, все эти правила писали какие-то идиоты, — Кристоф с пренебрежением взглянул на книжку, присланную участникам чемпионата, лежавшую сейчас на траве рядом с портфелями. — Они хотят увидеть, на что ученики из разных школ способны, но запрещают использовать большой пласт магии, освоение которой на высоком уровне, между прочим, уже само по себе является показателем таланта: Тёмные чары.

— Согласен с тобой, но правила есть правила, — Лукаш стряхнул с рукояти метлы севшего на неё большого майского жука. — Придётся придерживаться их во время чемпионата.

Ройтер блеснул глазами.

— Или же показать этим идиотам настоящую силу Дурмстранга.

— Свидерский! — сердитый окрик Маркуса не дал Лукашу ответить. — Я разве объявлял перерыв? Живо на поле!

Лукаш прикусил изнутри щёку, но всё же вскочил на метлу и оттолкнулся от земли, а затем резко припал к древку и набрал скорость — кажется, уже углядел снитч.

— Не был бы такой ленивой занозой, вышел бы из него хороший игрок, — проговорил Кристоф, провожая приятеля взглядом, прикрыв рукой глаза от солнца.

В целом, пожалуй, он был прав, но Фридрих не хотел, чтобы Лукаш ушёл в спорт — политический вес его семьи и самого Лукаша как наследника главы рода в Польше интересовал Винтерхальтера куда больше.

Магическая Польша была площадкой интересной и достаточно перспективной. Чистокровные исторически имели там очень большой вес и сумели его сохранить и в первой половине двадцатого века, быстро ликвидировав движения, предлагавшие «оздоровить» магическое руководство страны, отстранив от власти чистокровных. В годы войны с Гриндевальдом на Польшу пришёлся мощный удар; часть древних родов была попросту уничтожена, кто-то из выживших эмигрировал, а кто-то смешал кровь с грязнокровками, чтобы угодить новому режиму. Из-за этого на данный момент в Польше осталось всего пять так называемых «безупречных» чистокровных родов: Свидерские, Вильчиньские, Романовские, Пржибыльские и Вальчак, которые, вторую половину сороковых действовав сообща, чтобы удержать Министерство в своих руках, не допустить туда грязнокровок, затем стали бороться друг с другом за власть.

Клан Свидерских, ощутимо поредевший при Гриндевальде, в первые послевоенные годы сделал ставку не на проталкивание своих людей в Министерство, а на медленное и целенаправленное установление контроля над крупнейшими магическими производствами: артефактов, бытовых и специфических, оборудования для лабораторий разного толка, даже зелий; ходили слухи, что сейчас герр Свидерский ведёт переговоры с семьёй, владеющий мастерской волшебных палочек в Польше, о возможности взять их под свой патронаж. И всё это Лукаш, как единственный сын, однажды унаследует.

— Продолжим тренировку, — сказал Фридрих, вновь поднимая палочку.

На Буян они отправились тем же вечером на школьном корабле — он всё равно возвращался на остров после того, как доставил в Дурмстранг еженедельную партию грузов, поэтому герр Лаубе, преподаватель боевой магии, назначенный директором Хохбергом главой делегации, решил воспользоваться именно таким вариантом передвижения. Это было, разумеется, куда медленней, чем просто переместиться камином в гостиницу, но корабль однозначно добавлял представительности.

«Чёрный орёл» прокладывал свой путь под водой, и Фридрих вышел на палубу, окружённую воздушным куполом. Книги его утомили, заняться было нечем, поэтому юноша просто прогуливался по квартердеку, без особого интереса глядя на косяки рыб, попадавшиеся на пути корабля, размышляя, как побеждать в первом матче: быстро или так, чтобы противники сразу поняли, что со стороны представителей Дурмстранга шуток не будет?.. Его взгляд зацепился за Штайнера, что-то читавшего на носу корабля. Противник, будто почувствовал это, посмотрел на него тоже, а затем, захлопнув книжку, вдруг поднялся и подошёл.

— Полагаю, до прибытия стоит договориться между собой, — произнёс он без особой охоты. — Дурмстранг должен выглядеть силой, и иностранным студентам наши с тобой разногласия демонстрировать не обязательно.

Фридрих гордо вскинул голову, неприязненно посмотрел на него.

— Чем меньше будем разговаривать, тем меньше шанс, что мы сразимся до официальной дуэли.