Lutea - Дети войны [СИ]

15 мая 1961 года.

— Уважаемые дамы и господа, — по-английски дребезжал на открытии чемпионата герр Троймиц, престарелый глава «Дуэльной ассоциации». — Мы рады приветствовать вас на Буяне, в этом замечательном дуэльном комплексе, который нам любезно предоставил многоуважаемый мистер Мелехов…

Фридрих перевёл взгляд с главы ассоциации на стоявшего по левую руку от него человека. Константин Мелехов был ещё не стар, на вид лет пятидесяти, и хотя уже обзавёлся белыми висками и проседью в аккуратной чёрной бороде, был подтянут и жив, как не снилось иным тридцатилетним. После представления Троймица Мелехов чуть-чуть поклонился, легко улыбаясь, однако улыбка эта не показалась Фридриху ни искренней, ни дружелюбной — скорее уж лукавой, насмешливой. «Старый лис», — мелькнула в голове фраза, обронённая накануне Лаубе, и Фридрих согласился с такой характеристикой.

Герр Троймиц продолжал говорить, нахваливая то себя, то «Дуэльную ассоциацию», то вовсе почему-то правительство, и Фридрих уже не без труда держал на лице выражение вежливой заинтересованности. Тем же самым занимались и остальные студенты, выстроенные полукругом перед возвышением, на котором стояла кафедра выступающего. Наиболее правдоподобно выглядело внимание молодых магов из Махоутокоро — все трое (оба юноши и девушка, стоявшая между ними) глядели на Троймица совершенно одинаково, словно бы этому их учили. По-соседству с японцами и в контраст им трое русских парней уже откровенно скучали и, как и Фридрих, рассматривали будущих противников; один из русских встретился с Фридрихом взглядом, а затем хмыкнул и что-то зашептал на ухо приятелю.

За исключением Колдовстворца и Махоутокоро, от каждой школы представителей было по двое — так обычно и проводился турнир, в котором участвовало восемь школ, однако по причине выбывания на этот раз Уагаду дополнительные места достались тем, кто на прошлом чемпионате занял первое и второе места. В отличие от ежегодного состязания зельеваров, дуэльный чемпионат проходил раз в четыре года, и Фридрих ещё помнил участников, представлявших на прошлом Дурмстранг; эти двое, как он знал, оба во время турнирных боёв сорвались на Тёмную магию, за что были дисквалифицированы. «Не удивительно, что на нас так косятся, — подумал Фридрих. — Пытаются решить, станем ли мы повторять „подвиги“ старших товарищей». По крайней мере, в глазах молодой женщины, стоявшей рядом с Лаубе в строю учителей, он видел именно эту мысль; ведьма с гербом Хогвартса на мантии наблюдала за ним и Штайнером очень пристально, строго блестя стёклами очков, и это досаждало. Отмахнувшись от мыслей о профессорше из Британии, Фридрих скосил взгляд на её подопечных — двух юношей, у одного из которых на мантии помимо эмблемы школы был вышит серебряный змей, а у другого — золотой лев. «С враждующих факультетов, значит…»

— …сегодня пройдут дуэли одной восьмой финала, завтра — одной четвёртой. Полуфинальные бои состоятся в среду, затем в пятницу, после дня перерыва, — финал. А теперь переходим к жеребьёвке, — объявил герр Троймиц, и на лицах всех присутствующих на миг отразилось облегчение, тут же сменившееся неподдельным интересом.

По очереди преподаватели подходили к трибуне и опускали карточки с именами своих студентов в старинную резную шкатулку — артефакт, предназначенный для жеребьёвки и используемый на чемпионате уже лет двести, не меньше. Когда все карточки оказались внутри, герр Троймиц захлопнул крышку и коснулся её палочкой.

Несколько томительно долгих мгновений артефакт обрабатывал информацию, после чего в воздухе над ним возникла, сплетясь из золотистых нитей, схема турнира; в нижних графах, соответствовавших первому туру состязания, появились имена.

— Итак, выбор сделан! — Троймиц вновь взмахнул палочкой, и схема, увеличившись в размере, отпечаталась на большой доске, висевшей на стене за помостом; ещё взмах — и имена противников возникли в чистых турнирных бланках, розданных участникам и их преподавателям ещё до церемонии открытия. — Сейчас у вас есть получасовой перерыв, после которого, ровно в двенадцать, первая пара начинает сражение в дуэльном зале номер один.

Понимая, что нудным речам конец, собравшиеся — участники и зрители — зашумели и стали покидать холл и расходиться, кто куда: сразу в дуэльный зал или же на улицу, чтобы до начала состязаний успеть вдохнуть свежий весенний воздух. Фридрих, однако, не торопился. Мимолётно взглянув в свой листок, он поднял взгляд на большую таблицу, нашёл интересующие его имена. «Мы со Штайнером если и сойдёмся, то только к финалу», — отметил Фридрих про себя.

Он и Штайнер переглянулись, кивнули друг другу с достоинством — оба поняли цель. «В этом году финал будет за Дурмстрангом, — твёрдо решил Фридрих. — А победа — за мной».

Тут он услышал голос Лаубе, в котором за показной леностью чувствовалась сталь:

— …не стоит, профессор МакГонагалл.

— Не стоит ставить мне условия, профессор Лаубе, — холодно ответила преподавательница из Хогвартса, примеченная Фридрихом раньше. — Повторить события прошлого чемпионата я вашим ученикам не позволю.

— Беспокойтесь лучше о своих студентах. Я готов поставить на то, что мои ученики разобьют ваших на голову, не выйдя за рамки правил.

МакГонагалл прищурилась.

— Я не стану спорить с вами.

— Тогда говорить больше не о чем, коллега, — Лаубе коротко поклонился и подошёл к ожидавшим его студентам. Требование в его взгляде было понятно без слов.

Они не стали гулять по комплексу, сразу прошли в зал номер один — большое помещение, которое могло вместить не меньше тысячи зрителей, возникни такая необходимость. Стены украшали полотнища с гербами всех участвующих школ и «Дуэльной ассоциации», а в центре располагалась просторная и идеально ровная прямоугольная площадка, на которой и будут происходить бои. По периметру её прохаживались сотрудники комплекса, в последний раз проверяя установленные на углах артефакты, которые должны перед началом боёв поднимать щиты, что отгородят площадку и обезопасят зрителей.

На трибунах уже начинала собираться публика, состоявшая преимущественно из местных жителей, но также заметны были и иностранцы — вероятно, родственники и друзья участников, выбравшиеся на турнир. Сами участники рассаживались в просторной ложе на одной из длинных сторон прямоугольного зала. Ложа напротив была выделена судьям — за ней над трибуной и висел флаг «Дуэльной ассоциации»; здесь кресел было приготовлено довольно много (видимо, высокопоставленные гости тоже расположатся здесь), но три были выдвинуты вперёд. В центральном уже сидел герр Троймиц и о чём-то беседовал с занявшим место по правую руку от него волшебником с унылым лицом старого бассет-хаунда; кресло по другую сторону от главы «Ассоциации» пока пустовало. В самом углу той ложи устроился молодой волшебник, аккуратно извлёкший из ларца, стоявшего у него на коленях, магический микрофон и принявшийся его протирать бархоткой.