Lutea - Дети войны [СИ]

— Согласен, — холодно произнёс Штайнер и вернулся на прежнее место, а Фридрих поднялся на ют и остановился рядом с герром Лаубе, наблюдавшим за студентами.

— Вы пришли к соглашению?

— Договорились не разговаривать без особой нужды, — ответил Фридрих, вновь глядя на рыб. — Это лучший для нас способ не конфликтовать.

— Я, как и директор Хохберг, рассчитываю, что вы оба будете вести себя разумно, — строго сказал Лаубе. — Дурмстрангу нужен результат.

— Тогда вам стоило выбрать для участия тех, кто более в нём заинтересован, — колко бросил Фридрих и вернулся в просторную кормовую каюту.

К тому времени, как корабль вынырнул из глубин на поверхность, на мир опустились ранние северные сумерки. Остров, к которому «Чёрный орёл» приближался, горел сотнями огней. Фридрих бывал на нём часто и часто же видел Буян с моря, поэтому без труда мог показать и с палубы многие улицы, сказать, что за здания освещены особенно ярко. Буян был для студентов Дурмстранга, большую часть года проводивших в своём замке на отшибе мира, чем-то вроде отдушины, местом, которое им можно было раз в месяц на выходных посещать официально и куда самые отчаянные и непокорные порой сбегали, используя школьные камины.

Буян был по-особенному колоритным островом, насквозь пропахшим солью и старым деревом; большая часть построек была деревянной, потому что древесина — практически единственное, чего на этом клочке земли посреди буйного северного моря было в избытке. Первые маги на него попали совершенно случайно — шторм забросил сюда группу путешественников на мётлах. Много дней и ночей продолжал бушевать шторм, и унять его магам не удавалось никакими усилиями. Тогда они стали исследовать остров и в его обширных, нетронутых лесах обнаружили редкие породы деревьев, ценные для палочек и магических посохов, волшебных зверей да пару старых леших; оценив то, что предоставил им случай, волшебники, практически отчаявшиеся выбраться, стали возводить себе укрытия от непогоды, царившей на острове постоянно.

После многих невзгод и нескольких месяцев в плену у бури волшебники смогли покинуть остров, использовав пару вдруг наступивших штилевых дней, однако Штормовой остров, как они его окрестили, не покидал их мыслей. И тогда новая экспедиция, собранная из самых могущественных магов Московия, вернулась на остров и обосновалась на нём. Общими усилиями более чем полусотни волшебников удалось возвести вокруг острова гигантский купол, не позволяющий найти его маглам, но также и сдерживающий бури. Это стало хорошим подспорьем, и довольно быстро на Буяне (прежнее название «Штормовой остров» было слишком длинным для повседневного использования, но его оставили в качестве официального как напоминание о заре освоения острова) вырос порт, вокруг которого на холме возник город, и по сей день процветающий за счёт торговли со всем магическим светом. Буян стал важным магическим центром на севере. На нём рождались, жили и умирали многие великие чародеи, слава которых гремела по всей волшебной Европе; здесь велись целые войны и был создан (и уничтожен впоследствии) один из первых в мире крестражей — знаменитая игла Кощея. После того, как в относительной близости от острова был создан Дурмстранг, сюда потянулись аристократы и владельцы больших состояний, желая иметь здесь дома. Поначалу у богачей был целый отдельный посёлок на вершине холма, но город разросся за годы, и сейчас холм входил в его состав вместе со всеми своими прекрасными палатами, позволить себе владеть которыми было по карману далеко не каждому даже из знатных.

Но была у Буяна и другая сторона, привлекавшая на него не купцов и магнатов, а скучающих аристократов и авантюристов всех сортов, — его многочисленные увеселительные и игорные заведения, отличавшиеся необычайным разнообразием. Здесь можно было найти себе развлечение на любой вкус: от свидания с вейлой в алой полутьме весёлого дома до подпольных дуэльных состязаний, от игр на деньги в карты, кости и любое прочее до ставок на самые разные виды боёв животных, людей и тварей. Вот и сейчас, вновь стоя на квартердеке, Фридрих прикидывал в уме, удастся ли сегодня же ночью сбежать из-под надзора Лаубе в «Барсучью нору» — самый известный игорный дом острова, где по воскресеньям, вдобавок, устраивали бои красных колпаков, которые из-за жестокости этих гномоподобных тварей всегда выходили зрелищные и кровавые.

Войдя в порт и встав на рейд, «Чёрный орёл» выстрелил из носовых пушек в воздух, и там расцвёл блестящий на фоне тёмно-синего неба герб Дурмстранга: золотой двуглавый орёл на фоне купола-луковицы. С берега им ответили разноцветными искрами, и через несколько минут о борт мягко стукнулась шлюпка. Спустившись в неё, Фридрих занял место на корме и всю дорогу до пристани глядел на город, обещавший развлечения.

На набережной дурмстрангцев уже ждал экипаж, запряжённый крепким коньком с густой шерстью.

— Сейчас поселимся, а после занимайтесь, чем хотите, — сказал Лаубе, пока они ехали по мощёным улочкам. — Открытие и жеребьёвка завтра в десять, в двенадцать начнётся первый круг боёв.

— Где всё будет проходить? — уточнил Штайнер. — В книге об этом ничего сказано не было.

— Потому что к моменту её печати место ещё не было определено окончательно. Старый дуэльный зал, как вы, думаю, помните, давно требует ремонта, поэтому организаторы чемпионата хотели договориться снять новый — его закончили только недавно. Он в три раза больше старого и хорошо оборудован.

«Так вот что это была за стройка рядом с портом», — подумал Фридрих и спросил:

— Кому он принадлежит? Не властям же?

— Конечно нет, — нетерпеливо махнул рукой Лаубе, словно бы юноша сморозил глупость. — Его на свои деньги возвёл Константин Мелехов, московский магнат.

— Я слышал о нём, — решив не обращать внимания на жест преподавателя, кивнул Фридрих. — Его семья давно сделала состояние на якутском золоте, но он за годы во главе клана смог чуть ли не в два раза умножить и без того немалый капитал.

— Да, денег у этого господина много, — подтвердил Лаубе, — и порой Мелехов вкладывает их в подобные проекты, которые если и окупятся, то очень нескоро. Для чего? Кто знает. Мне доводилось слышать мнение, что никто, кроме этого старого лиса, не знает, что делается у него в голове.

«Интересный человек, — отметил про себя Фридрих. — Имеет смысл побеседовать с ним, если представится такая возможность».

Экипаж доставил дурмстрангцев на Ярмарочную площадь, где и теперь, в десятом часу вечера, кипела жизнь: шло какое-то представление местного театра, на которое помимо горожан собрались и гости острова — в толпе среди привычных глазу местных костюмов мелькали разноцветные мантии волшебников из других стран. Прокатившись по краю толпы, карета остановилась перед входом в гостиницу «Летучий корабль», из которой как раз в этот момент выскочила компания весело смеющихся девушек в мантиях Колдовстворца, синих с алым орнаментом по краям.