Lutea - И снилось ворону, что был он лисом [СИ]

— Про запас, я полагаю, — ответила Конан. — Для Нагато его доставал один из нукенинов Акацуки.

— Орочимару?

— Сасори, — в голосе куноичи скользнула едва приметная тень грусти. — За редкими материалами мы все обращались к нему.

Вдаваться в подробности я не стал — не интересовался, чем занимался давно мёртвый отступник. Вместо этого я указал на пожелтевшие свитки.

— Они времён Третьей мировой, я прав?

— Это, скорее всего, записи о становлении Акацуки. Нагато вёл учёт всех наших дел по просьбе тогдашнего главы организации.

— Разве не Нагато создал её? — удивился я. Мы с сенсеем пришли именно к такому выводу.

— Яхико, — сказала Конан, вложив столько всего в одно это имя, что я отвлёкся от рассматривания свитков и перевёл на неё взгляд. «Она любила его», — мысленно заключил я. Информация бесполезная, но ладно, пусть будет.

— Эти свитки ты хотел взять? — Конан указала на древние манускрипты.

— Да. Вы не возражаете?

— Как уже сказала, мне они не нужны.

Я кивнул и с предельной аккуратностью убрал трофеи в рюкзак.

— Благодарю вас, Конан-сан.

— Я всегда помогу, чем смогу, Изуна, — ты обязан получить достаточно сил для того, чтобы уничтожить человека, выдающего себя за твоего брата.

И тут я завис. А затем мигом понял, откуда это странное, на первый взгляд, доверие Конан ко мне: Нагато сам попросил её довериться и, как теперь ясно, рассказал ей, кто я есть на самом деле. Он умирал, но ведь акацуковское кольцо тогда всё ещё было при нём — ничто не мешало ему связаться с подругой. Ками, это же так очевидно…

— И всё-таки вы исключительно хорошо осведомлены, Конан-сан. Просто фантастически.

— Нагато счёл, что эта информация пригодится мне, как новой главе Амегакуре, — спокойно ответила она.

— Для шантажа?

— Если придётся.

Я улыбнулся.

— Вам вовсе не придётся опускаться до него — вы себе не представляете, насколько сильно я хочу вонзить вот эту самую катану в сердце того, кто творит зверства, прикрываясь именем Мадары.

— И вернуть свои глаза? — прямо спросила Конан. Ну Нагато, ну закладчик!..

— Почему же сразу? Я не люблю донашивать вещи за кем-то.

Конан прищурилась, однако продолжать допытываться не стала. Выдержав вежливую паузу, я кивнул ей и спешно ретировался из хранилища; всё-таки порой от вопросов этой куноичи и в самом деле делается крайне неуютно.

На следующий день я опять избежал коллективного задания, вновь прикрывшись именем Джирайи. Впрочем, на этот раз, уже получивший всю информацию, которую хотел, я вовсе свинтил из деревни и, найдя километрах в семи от неё укромный лесок, устроился там читать свитки. Тучи над моей головой собирались, но дождь пока не капал — это хорошо, а то ещё уничтожит бесценную информацию.

Как я понял из вчерашнего предварительного просмотра, один из трёх манускриптов содержал описание мощной барьерной техники, ещё один — сенсорную такого уровня, что я смогу, изучив её, засечь таракана Шино на расстоянии десяти километров на полном шиноби и нинкен поле боя и даже сказать, какой именно это таракан. Последний же свиток был по истории и содержал рассказ о становлении клана Узумаки, его происхождении.

И вот от младшего сына великого Мудреца пошла ветвь, давшая начало нашему клану и клану Сенджу из лесов…

«Ого, так Рикудо Сеннин и здесь отличился? — про происхождение от Мудреца Учих и Сенджу в моё время слухи ходили, но информация о том, что и Узумаки — его потомки, была для меня нова. — Слушай, Кью, так мы, получается, родственники?»

Лису такое обращение явно не понравилось.

«С какой стати ты называешь меня „Кью“?» — гневно прорычал он из своей клетки.

«А как? — мысленно пожал я плечами. — „Девятихвостый Демон-Лис“ слишком долго. „Кьюби“ слишком формально, а мы ведь с тобой так близки друг к другу… буквально. А на „Рыжика“ ты, что-то мне подсказывает, обидишься».

Вместо ответа Кьюби зарычал и обрушил на меня мощный ментальный удар — я так же ментально пнул его в ответ. Да, я разобрался, как это работает, к своему великому удовольствию.

«Слушай, а серьёзно, — после обретения редких свитков настроение у меня было преотличное — настолько, что я заинтересовался своим сожителем, — я слышал, что Ичиби, запечатанного в Гааре, зовут Сюкаку, Нииби — Мататаби. Получается, у вас, хвостатиков, есть собственные имена помимо прозвищ, данных людьми, и порядковых номеров. А какое твоё?»

«С какой стати я должен называть его тебе?»

«Мне вдруг резко захотелось узнать тебя получше».

Лис фыркнул в усы.

«Ненормальный».

«От демона слышу, — не остался я в долгу. — Ну так что? Давай, Кью, не ломайся. Ты же не нежная химе какая-нибудь».

На сей раз тишина в моём подсознании воцарилась надолго.

«Курама», — наконец, решился Лис.

«Изуна, приятно познакомиться».

«Учиха, отстань от меня! — рявкнул Кьюби, не разделявший моего веселья. — Или ты хочешь, чтобы я разозлился?..»

«Кстати, — перебил я его, — а почему после Леса Смерти ты ни разу не пытался всерьёз вырваться?»

Мне показалось, или бидзю действительно на миг стушевался?

«Не твоё дело!»

«Ну скажи…»

«Оставь меня в покое», — Лис погрузился в мрачное молчание, но я всё равно окликнул его:

«Последняя вещь, Курама, и я отстану, клянусь. Помнишь, мы с тобой говорили о технике, которая бы содержала большое количество чакры в малом объёме? Ты обещал, что подумаешь».

«Я подумал», — глухо донеслось из-за решётки.

«И?..»

«Она существует, — признал Курама. — Однако я тебе её не покажу», — тут же не преминул обломить меня он.

«А вот это нечестно», — заметил я.

«Ты меня раздражаешь».

«А если я буду вести себя хорошо и чесать тебе животик, подскажешь с техникой?»

От этой простой фразы, произнесённой невиннейшим тоном, бидзю вновь взвился.

«Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь, наглый мальчишка?!»

«С непомерно большим и рыжим меховым клубком, — насмешливо бросил я. — Потому что когда ты ведёшь себя, как капризный и буйный ребёнок, назвать тебя одним из девяти великих созданий Рикудо Сеннина я не могу».

«Великих созданий?» — переспросил Кьюби, от удивления почти растеряв прежнюю ожесточённость.

«Я ведь уже говорил, что в какой-то мере уважаю тебя, Курама, — спокойно ответил я. — Полагаю, если бы ты был более разумен, не поддавался гневу и буйству, которыми долгие столетия пугал людей, мы бы смогли прийти к компромиссу».

«Подумать только, Учиха учит меня быть разумным», — хмыкнул Лис.

«Кому-то же надо».

«Читай свои свитки».

«Мы ещё вернёмся к этому разговору».

«Изыди».

Я сделал бидзю милость и отстал от него. На время.

По крайней мере, я теперь знаю, как к нему обращаться, что уже можно считать неплохим шагом к относительному налаживанию отношений. Если я ко всему прочему стану ещё и джинчурики, контролирующим своего бидзю… Трепещи, лже-Мадара!