Lutea - Два мира. Том 2 [СИ]

В воздухе повисла серебристая дымка, и дементоры замедлились, однако Итачи явно был неудовлетворён; плотно сжав губы, он сконцентрировался, а затем повторил слова заклинания — результат был тот же. Где-то на периферии сознания Шикамару раздался женский плач.

— Итачи-сан, нам бы огонька немного! — крикнул Кисаме. Шикамару обернулся — позади Чоджи и мечник сражались с зашедшими с другой стороны врагами практически врукопашную. В воздухе раздавались взрывы, но даже мига, чтобы поднять голову, не было.

«Мёртв… мёртв…»

Чоджи и Кисаме отпрыгнули назад. Продолжая удерживать серебристое облако, Итачи резко обернулся и вызвал чёрное пламя — существа завыли и заметались, врезаясь друг в друга, в дома, распространяя огонь… Учиха смог взять его под контроль, погасить, Кисаме ринулся сносить головы ослабшим противникам, но и барьер, защищавший шиноби спереди, пал — дементоры были уже совсем близко, в пяти метрах, в четырёх…

«Асума мёртв…» — прозвучало в голове, как приговор. Шикамару уже с трудом различал окружающее — он проваливался в темноту, в крики и стоны, в острую боль, лишь одной ногой находясь в реальности. Рядом Учиха что-то отрывисто крикнул, а на землю рядом с другом упал потерявший сознание Чоджи — Шикамару тоже начал заваливаться вперёд, опустошённый, согласный уже на проигрыш в бою…

— Соберись!.. — словно издалека доносился до него голос Итачи. Вновь полыхнуло чёрным, а затем серебристым.

Уже падая, Шикамару выбросил вперёд ладонь, опёрся на неё. Перед глазами стояла залитая солнцем Коноха, жаркий день, ужин с матерью и Темари, зал для игры в шоги и тот поцелуй, терпкий и долгий…

«Ради этого… — пронеслось в мозгу, — можно жить!»

Он резко выпрямился, собрал все оставшиеся силы и веером распустил нити теней вокруг себя — те хватали противников, до которых достали, приковывали их к месту. Затем чёрные балахоны загорелись — когда догорел последний враг, Учиха обернулся, и Кисаме, тоже разобравшийся со своей частью существ, подал ему знак, что помощь не требуется. Чуть в стороне приземлилась птица, и на землю соскользнули Сай и Ино, пергаментно-белые, но целые и невредимые. Нетвёрдо ступая, девушка приблизилась к Чоджи и активировала лечебную технику, приводя его в чувство; она дрожала, но на этот раз справилась лучше.

— Я смогла закрыть сознание, — тихо проговорила она, подняв взгляд. — Спасибо… спасибо за совет, Итачи-сан.

Учиха открыл глаза, в которых больше не было Мангекью Шарингана.

— Нужно проверить, не осталось ли дементоров поблизости, — произнёс он — насколько нелегко ему на самом деле дался бой, Шикамару судить не брался.

— Я проверю, — сказал Кисаме и ушёл прежде, чем кто-либо успел ответить — вот его, кажется, воздействие дементоров нисколько не трогало. Переглянувшись с Шикамару, получив утвердительный кивок, Сай направился в противоположную сторону.

До их возвращения висела напряжённая тишина — каждый ожидал, что в любой момент может потребоваться вновь ринуться в бой. И все, кто украдкой, а кто не таясь, вздохнули с облегчением, когда разведчики сказали:

— Больше никого нет.

Они сожгли деревню дотла вместе с телами дементоров, прежде чем уйти. Кисаме затем ненадолго отлучился в лес — проверить, что там никто не выжил. И после его визита наверняка, в самом деле, там не осталось никого, даже тех несчастных крестьян, которым не посчастливилось оказаться поблизости от портала.

После необходимо ещё раз проверить окрестности, убедиться, что никто из врагов точно не бежал, но пока они вернулись на холм, где встретились несколько часов назад — возникшая в небе после уничтожения дементоров луна, успевшая добраться до зенита, ярко освещала его и лачужку с выбитыми окнами и травой, пробивающейся между досками пола. Впрочем, шиноби без разницы, где спать — главное, чтобы сон сторожили те, кому ты готов доверить свою жизнь. И они сторожили: вначале на часы заступили Сай и Кисаме, а два часа спустя их сменили Итачи и Шикамару — Ино и Чоджи, которым больше всех досталось в бою, решили уже не трогать, ведь людей для дежурства всё равно хватало.

Глотнув воды из фляги, Шикамару вышел на крыльцо, стараясь ступать так, чтобы не скрипели старые половицы. Итачи, впрочем, всё равно услышал его приближение.

— Ваша команда хорошо показала себя, — негромко сказал он, когда Шикамару сел на верхней ступени лесенки, вытянув ноги; сам он устроился, прислонившись спиной к стене дома.

— Далеко не идеально, — возразил Шикамару, посмотрев на звёзды — такие яркие и красивые в эту ночь.

— Что нормально для тех, кто ни разу не сталкивался даже с упоминаниями о дементорах.

Шикамару не стал спорить, потому что это было бы уже ребячеством, хотя и знал, что он вместе с товарищами допустил немало проколов. Но ничего, теперь он, уже на основании собственного опыта, сможет создать эффективную стратегию против дементоров… Он спросил:

— А как должны были выглядеть те чары, что вы творили, в идеале?

Итачи помолчал недолго, словно бы раздумывал, сказать ли. В конце концов, он достал из рукава палочку, закрыл глаза, а затем произнёс:

— Экспекто Патронум.

Из его палочки выскользнула удивительной красоты птица, сделала круг над ними и растаяла.

— Это феникс, — пояснил Итачи, проводив серебристое облачко, унесённое ветром, задумчивым взглядом. — Птица, способная возрождаться из пламени.

— Как клан Учиха.

Итачи немигающее посмотрел на него — странный взгляд, практически страшный, но Шикамару всё-таки выдержал. Он вдруг чрезвычайно остро ощутил: Учиха Итачи — не враг. Ни ему лично, ни Скрытому Листу. А был ли он им когда-то?..

— Шикамару-кун, не надо, — в его глазах предупреждающе загорелся Шаринган. — Не пытайся проникнуть в мои мысли.

— Не пытаться… что? — переспросил парень, сбитый с толку.

— У тебя, как и у любого представителя твоего клана, сильный Интон — по сути, это и есть магия, — тон Учихи вдруг напомнил учителей в Академии, только что здесь звучала большая заинтересованность. — Ты предрасположен к ней, более того, неосознанно пользуешься. Одна из составляющих твоей проницательности и умения «читать» противника — легилименция.

— Что? — Шикамару широко распахнул глаза, не зная даже, как реагировать на слова собеседника.

— Легилименция, — спокойно повторил Итачи, — ветвь магического знания, охватывающая вопросы проникновения в чужое сознание. При правильном использовании это деликатнее, чем многие гендзюцу, более непривычно для шиноби, так как не затрагивает напрямую потоки чакры, поэтому такое проникновение просто не замечают — я почуял лишь потому что учился и легилименции, и окклюменции — науке обратной, защищающей разум. Далеко не все шиноби способны освоить так называемые «тонкие» магические науки, однако, к примеру, так же, как и ты, Ино на интуитивном уровне может использовать эти способности — поэтому она смогла без труда закрыться от воздействия дементоров, когда я озвучил такую возможность.