Lutea - Вопросы [СИ]

Продолжение событий вечера, описанного в главе «О чём молчат кентавры» первого тома «Двух миров».

— Что это?

— Билет в волшебную страну.

— Залпом!

Анко рефлекторно подчинилась команде и опрокинула в себя миг назад пылавший чёрным жуткий коктейль из огневиски с абсентом. Где-то на границе сознания мелькнула мысль, что после — особенно учитывая, что в Анко уже плещется почти две токкури саке — будет плохо, но она оказалась погребена под лавиной жара, растёкшейся по горлу, венам, всему организму. В ушах нарастал мерный шум.

— Я точно об этом с утра пожалею… — пробормотала Анко скорее себе, но Мадара её услышал и насмешливо прищурился.

— Пожалеешь о том, что составила компанию основателям своей деревни? — он мотнул головой в сторону Второго, вроде бы даже адресовал свой посыл ему. — Молодёжь совсем уважение потеряла.

— Неправда! — возмутилась Анко, но тут же под смеющимся взглядом Учихи подумала, что в отношении него, в официальной хронике страшнейшего врага деревни за всю историю, заявление звучит порядком притянутым за уши. — Я лично уважаю вас, Мадара-сан, — сориентировавшись, заявила она. — У вас охрененный контроль чакры. Вот эту вот смесь, — кивнула в сторону бутылок на низком столе, — так поджечь, чтоб красиво погорела, но не дать выгореть к бидзю драному… Эй, вы чего?! — возмутилась Анко, толкая в плечо расхохотавшегося Учиху. — Я что, не права?!

— Права, — признал Мадара, усмехаясь. — Но никогда прежде мою силу не измеряли способностью удержать красивое пламя на алкоголе.

— Между прочим, верно подмечено, — неожиданно подал голос Второй, оценивающе рассматривавший свой пустой стакан. По затуманившемуся, отрешённому взгляду Анко с удивлением поняла, что он пьян — не так, конечно, как Мадара или она сама, но всё же.

«Действительно гений, — восхищённо подумала Анко. — Так доработать Эдо Тенсей, чтобы заставить реагировать жертвенное тело…»

— С учётом силы Аматерасу, — продолжал тем временем вдумчиво и неспешно рассуждать Второй, — и того, насколько легко смесь абсента и огневиски должна гореть, контроль техники необходимо выверять до мелочей.

— Хм, — неопределённо прокомментировал Мадара, что в целом могло быть истолковано как согласие.

— Тренировались, а? — с ухмылкой поддела его Анко. — Не спали ночами, отрабатывали приём, чтоб потом собутыльников удивлять?

В комнате громче сталкивающихся бокалов зазвенела тишина. Тобирама оторвался от созерцания стакана и поднял взгляд — посмотрел на Анко, как на потенциального пациента психушки. Брови Мадары внушительно медленно поползли вверх.

— Что вы так на меня смотрите? — буркнула Анко, потянувшись к кальмару на тарелке. — Любое дзюцу нужно тренировать, чтобы довести до совра… совер-р-ршенства, тьфу.

— Чтобы быть совращенством, тренироваться нужно действительно много, — протянул Учиха, блестя угольными глазами.

Его взгляд… завораживал. Что-то скручивал в глубине существа.

А ещё выдавал желание. Такие вещи Анко обычно подмечала на раз, а Мадара и не таился. Подавая вновь наполненный стакан с огневиски, он коснулся её руки чуть дольше, чем было бы случайностью. Его взгляд пожирал.

Все трое выпили, опустили стаканы обратно на стол, и Анко расслабленно потянулась. Каков долг хорошего шиноби? Делать всё ради селения, подчиняться приказам его главы. Что ж, в эту концепцию вполне вписывается «отдаться основателю деревни, будь на то его воля». Эта самая воля уже не просто витала в воздухе полунамёком, а была отчётливо заметна под одеждой.

Анко придвинулась ближе и развернулась к Мадаре лицом. Замерла на миг — и коснулась губами обветренных губ Учихи. Тот ответил без сомнения и заминки — без спешки, почти лениво поцеловал в ответ. Восхитительный. С колючей гривой и не менее колючим нравом.

Он надавил, заставляя отклонить голову, и прикоснулся губами к шее. Опустив руку Мадаре на колено, Анко покосилась на Второго — ожидала увидеть, как он встанет и уйдёт. Однако же нет: Тобирама оставался на месте, застывший, следящий… заинтересованный. С незнакомым блеском в алых глазах, в которых почти не осталось привычного льда.

Мысль шальная, но чем ками не шутят? Отстранившись от Мадары, Анко вплотную придвинулась к разделявшему их и Второго невысокому столику с выпивкой и закусками, перегнулась через него, вставая на четвереньки. На голень легла рука Мадары, изучающе двинулась выше. На миг прижмурившись в удовольствии, Анко выдохнула в лицо бывшему Хокаге:

— Тобирама-сама, а какие у воскрешённых Эдо Тенсей возможности по части занятий сексом?

До его лица считанные сантиметры — так и тянет играючи чмокнуть в нос, чтобы понаблюдать за реакцией. Позади Мадара хмыкнул и сжал бедро, но как будто без неодобрения.

— С моими последними модификациями и знанием физиологии процесса они существуют, — бегло взглянув на Учиху, сообщил Второй совершенно серьёзно. — Это тело ограничено в плане чувствительности, однако не лишено её полностью. При правильной подаче чакры, запуске процессов, напряжении мышц…

— Да замолчи ты, Рикудо ради, — прошипел Мадара, оглаживая ягодицы Анко. — Просто делай.

Тобирама посмотрел на него с откровенным удивлением: шире распахнул глаза, взметнул бледные брови. Это выглядело столь очаровательно на всегда каменном лице Второго, что Анко не удержалась и подалась вперёд, поцеловала его в угол рта. Не почувствовав отторжения, осмелела — очертила кончиком языка засечки на его щеках, подбородке, прикусила нижнюю губу. Однако Тобирама продолжал бездействовать, только следил внимательно, анализировал происходящее, и Анко цыкнула — ничто не может приглушить его исследовательское начало, ну надо же…

Мадара дёрнул её обратно, заставил выпрямиться на коленях. Даже не думая сопротивляться, Анко завела назад руку и, нащупав лохматую гриву, потянула Мадару к себе, подставляя губы. Долгий, влажный поцелуй — Учиха не скрывал желания, он вообще не привык скрывать, чего хочет. Тихо обчистить личный тайник Альбуса с алкоголем — без проблем. Напоить старого врага и поговорить с ним, упрямо скрывающимся за кирпич-но-дзюцу, по душам — легко, ещё и Анко подбил поучаствовать. Трахнуть верную собутыльницу — о да-а…

Его руки — на поясе, тянут вверх свободную рубашку. Анко послушно выгнулась, выскальзывая из одежды плавно-грациозным движением истинной змеи; она без белья и ничуть не стесняется, видя, как скользит по её телу взгляд Второго Хокаге — наоборот, улыбается искусительно и пошло. Её хватит на двоих, только бы сумели поделить. Мадара, кажется, делиться готов — сам ставит её так, чтобы Тобираме было лучше видно, скользит рукой по коже. Второй всё ещё просто наблюдает, считывает собственные реакции и ощущения, и его хочется расшевелить, раззадорить, а потому Анко томно стонет на особенно удачное прикосновение и вновь целует Мадару, сплетаясь языками. Он красивый, черноволосый Учиха с литыми мышцами под светлой шкурой и огнём во взгляде, венах. И Тобирама красивый тоже — необычной, захватывающей красотой айсберга, переливающегося в лучах солнца… или снежинки с её сложным узором, таким мелко-заковыристым, что не разобрать, если не приглядеться очень внимательно…