Юлия Чеснокова - Другая жизнь

Беллона глубоко вдохнула прозрачный воздух полной грудью. Она вся сияла от счастья. Прошло около месяца с тех пор, как она попрощалась с Дереком на Валлоре. Под корсетом она держала его письмо, которое он передал через князя Зоурбрейда, а тот, в свою очередь, через Габриэль, потому что Робин и Сержио до самого отъезда не давали никому приближаться к принцессе. Оно было коротким, но внушало надежду и радость. «Я буду постоянно торопить время, – гласили строки, – пока не увижу тебя снова. Мы обязательно встретимся. Терпеливо жди, так же, как это буду делать я» . Девушка перечитывала эти слова постоянно, как только выдавался момент, когда никто не мог её видеть, за исключением, разве что, виконтессы Леонверден. Беллона так и не смогла приблизить к себе так же сильно остальных фрейлин, какими бы положительными они ни были. К тому же, вот уже месяц как в их приятную компанию вернулась баронесса фон Даберлёф. Мало того, что у неё были давние натянутые отношения с принцессой, а заодно и Габриэль, так теперь она ещё не понравилась и Каролине. Но, несмотря на общую неприязнь, Матильду оставили в покое и пытались просто не замечать, как данность, которая не слишком мешает, но иногда утомляет. К тому же, в ближайший срок она должна была покинуть Феир, выйдя замуж за Джордана Льюмена. Этот факт раздражал Беллону больше всех прочих. Почему даже у этой зазнавшейся красавицы жизнь меняется в лучшую сторону, всё идёт гладко, а у неё стоит на месте и сделать с этим что-либо невозможно, не применив какие-то недозволительные меры? Но уже недолго оставалось ждать счастливого момента. Скоро Беллона увидит Марию, по которой ужасно соскучилась, а завтра…завтра настанет тот долгожданный день, когда Дерек приедет сюда, на Феир, и они снова будут вместе. На этот раз ничто не сможет им помешать, а если кто-то посмеет возразить, то принцесса была готова до конца противостоять трудностям и преградам. Если нужно, она заявит о своих чувствах отцу, матери, всему миру, откажется от титула и светской жизни, откажется от богатств и подруг…Да, самое сложное будет расстаться с Габриэль и Марией, никогда больше не увидеть Энжел, Астерикса и других. Но даже это не остановит её перед безмятежным счастьем с Дереком, который, она была уверена, пожертвует всем ради неё с той же самоотречённостью, что и она сама. Беллона гнала печальные мысли прочь. Ни к чему думать, что мир так жесток, что придётся много выстрадать ради торжества любви, ведь время уже доказало, что ему стоит доверять и подчиняться, что оно само всё расставит по местам, каждому воздаст по справедливости. Девушка была уверенна, что как только она расскажет обо всём родителям, они поймут её, простят (да и было ли за что прощать?), пожелают счастья и дадут свободу действиям, они не станут чинить препятствий её будущему, которое она самостоятельно выбрала. А брат…что делать с Робином Беллона даже предположить не могла. Возможно, тогда он был не в себе из-за личных неудач и несчастий, которые принесло его поведение, возможно, он выпил лишнего, возможно, ему сейчас неудобно из-за своего поступка, но он никогда не признается в этом, поэтому просто больше не будет вмешиваться. Что ж, снова оставалось только подождать и посмотреть. Улыбка на лице принцессы становилась всё шире и ярче по мере приближения к дому. Хотя она с той же радостью осталась бы поближе к порталу, чтобы на следующий день как можно быстрее встретить рыцарей.

Кортеж возвращался с Зарландии, двенадцатой планеты от солнца в Голубом квазаре, где королевой была Патриция, приходившаяся сестрой Робину Третьему и тёщей императора Виталия Дьюса. Разумеется, он и сам присутствовал на завершившемся празднике, что смутило Беллону, которая снова не знала, как себя с ним вести. Мужчина, как всегда, сам вышел из положения, делая вид, что ничего между ними не происходило. Впрочем, ничего и не было, а неловкость возникала только из-за того, что они когда-то поговорили по душам. Так всегда бывает у людей, которые знают друг о друге больше, чем окружающие знают о них, или у них есть свой маленький секрет. Всё своё внимание на балах и обедах Виталий уделял баронессе Матильде, поэтому даже родители принцессы забыли о неприятных сплетнях и мучавшей их конъюнктуре, связанной с императором. Уезжая, Беллона всё-таки выгадала момент, чтобы выказать своё уважение и почтение ему, но он отмахнулся от всяких официозностей, по-отечески обнял её и пообещал непременно приехать на Феир, навестить её, когда наступит такое время, что его визит не покажется никому странным. Они расстались друзьями. Принцессе не совсем удавалось понять, каким образом и по каким причинам, два столь разных человека, как она и император, смогли найти общий язык, сумели понять один другого. Но, не находя объяснения, Беллона радовалась, что всё складывалось именно так. Горизонт был ясен и чист. День был на удивление спокойный и безмятежный, словно время кто-то остановил, как и в то утро, когда Беллона повстречалась со своим рыцарем. Тот миг вспоминался ей натянутой тетивой, которую долго растягивали, а потом резко отпустили, и стрела с неё сорвалась вперёд и до сих пор не могла достигнуть своей цели.

На следующий день три девушки, как и некоторое время назад, сидели в своём любимом месте, тенистом уголочке розового сада, где теперь уже не спасались от жары, а скрывались от прохладных дуновений ветра, укутываясь кружевными шалями. Небо стало ниже, чем вчера; серое, надувающееся, как мутный мыльный пузырь, с проносящимися порой тёмными облаками, оно предвещало непогоду на грядущей неделе. Мария сидела на краю скамьи и грела руки в шерсти Ромашки, которая уютно свернулась на её коленях, Беллона, с умилением, следила за этой картиной, отвлечённым взглядом, полным невыразимого томления и скрытой улыбки. Обхватив плечи ладонями, она прислонилась к дверному проёму беседки и мечтательно вздыхала. Тоску и молчание развеивала своими шутками и рассказами Габи, произносившая фразу, до боли замучившую слух подруг за одни сутки:

- Ну, наконец-то я вот-вот увижу его! – Виконтесса вставляла её без дела там и тут, на какую бы тему не шла беседа. Она сильнее обычного не могла сидеть на месте, зная, что Сториан МакДжойн по-прежнему у себя в княжестве, под домашним арестом, но в конце месяца наказание должно закончиться, и тогда он приедет сюда, к принцу, своему другу. Тогда они встретятся. Беллона, раньше пытавшаяся присмирить неусидчивый нрав Габриэль, теперь сама переняла его и не могла находиться на одном месте дольше пяти минут. Она хотела бы так же, как и Габи, твердить день и ночь о скором приезде Дерека, но боялась произнести в слух эту счастливую весть, как будто она могла её сглазить. Даже Марии она ещё не решилась сказать обо всём, что было на Валлоре, о свидании, о письме… У эрцгерцогини начинало рябить в глазах, так как её собеседницы, словно сидя на качелях, то опускались, то поднимались. Причём делали это с удивительной монотонностью: одна садилась, другая вставала.