Артем Кочеровский - Варщик

Странно. Я смотрел, как Питон заходит в лифт, и уезжает. Но думал не о простреленных ногах и не о том, какой же он конченый мудак… На секунду я задумался о Сутулом. Последняя фраза Питона подкинула идею…

Сука, как же больно!

В высотном здании Битников имелся свой врач. Как-то раз за завтраком я слышал, как он разговаривал с Кумаром. Они обсуждали состояние кого-то из парней. Бойцы с материей самостоятельно восстанавливали раны средней тяжести, а врач латал тяжелые случаи.

Переворачиваясь со спины на живот в фойе восьмого этажа, я только и думал, что о враче. Полз в номер, оставляя за собой две кровавые дорожки. Онемение и холод поднимались выше. Впрочем, материя к тому времени уже перераспределила силы в верхнюю часть корпуса. Отчего я довольно уверенно скользил по ковру. Но застрял у двери. Она открывалась на себя. Пришлось моститься у стены, дёргать ручку. С горем пополам, пачкая ковер, ручку, паркет в комнате, я добрался до телефона. Нажал кнопку — связь с диспетчером, через десять секунд трубку сняли:

— Да?

— Вызовите врача на восьмой! Я ранен!

— Малой, ты чего кричишь? — спросил с той стороны голос Питона.

— Что?!

— Не отвлекай людей от работы! — из динамика послышался пластмассовый треск. Питон положил трубку рядом с телефоном. Голос его звучал в отдалении. — Эй, как отключить линию малого с восьмого этажа?! Да… Ага… Да, вырубай! Вырубай-вырубай!

… … …

Тяжелая ночь. Пожалуй, сама тяжелая из всех, что мне доводилось пережить в обоих мирах. Я дополз до ванной и нашёл аптечку. Потерял много крови, прежде чем заклеил специальным пластырем четыре дыры. Обе раны навылет. Пластырь содержал обеззараживающее вещество. Удобно. Снял клейкую поверхность, прихлопнул на дыру. Готово.

По мимо пластырей в аптечке нашлось обезболивающее. Шприцы с прозрачными пластмассовыми капсулами. Я рассмотрел в них фиолетовый ингредиент. Прежде такого не видел. Первый ввёл в паре сантиметров от раны на правой ноге, второй вколол в левую. Полегчало. Забрался в ванную. Стащил штаны и кофту, сунул их под голову, закрыл глаза.

Ночь чередовалась кошмарами, вспышками боли, провалами в памяти. Иногда во время пробуждений я подолгу не мог вспомнить, где я и что со мной. Просыпался в панических приступах, щупал ноги. Холодные и окаменевшие. Пугался, что пластыри пропускают кровь. Что она вытекла, и конечности навсегда превратились в обездвиженные сосиски. Проверял пластыри, убеждался, что всё нормально, и снова засыпал. Так прошла ночь…

Метод Питона ублюдский. Садистский и неадекватный. Но был ли другой? Я злился и ненавидел его. Желал ему побольше больших и толстых предметов в задницу, но признавал эффективность… Разбудили меня две последовательные тепловые вспышки:

Вторичная характеристика восстановление повышена до — 3.

Вторичная характеристика восстановление повышена до — 4.

Общий объём материи увеличен до — 2,70 относительных единиц.

Раны не затянулись, но стало лучше. По крайней мере мне хватило сил подняться. На завтрак я пришёл в чистой одежде. Помытый и причёсанный. Пожелал Питону доброго утра и слопал тройную порцию глазуньи с беконом. На вопрос Кумара — почему я хромаю на обе ноги — ответил, что болят мышцы после усиленной тренировки.

Злость ушла. Сделал это я или материя… Не важно. Кто-то из нас отыскал в голове ненужную эмоцию и вышвырнул за двери сознания. Было и было. Страдания покрывал результат, а значит нужно двигаться дальше. Тем более, что у меня появилась идея… Питон подкинул…

… … …

Варщик. Звучит грубо и непрофессионально. Алхимик — приятнее, хоть и навевает стариной. Алхимик представляется бородатым стариком в конусной шляпе с ожерельем из разноцветных камней. Варщик — более современное. Но в тоже время — обесценивающее. Почти как сварщик или обвальщик. Я бы выбрал алхимика. Тем более, что на это намекала материя, называя вторичную характеристику алхимией. Но есть — как есть. Устоявшиеся названия по щелчку пальцев не меняются.

Наше братство прозвали Битниками. И теперь хоть ты тресни. Придумывай новое, проводи ребрендинг… Как были Битниками, так Битниками и сгинем…

Питон поможет стать сильнее. Но перевоплощаться в бойца я не спешил. Алхимиянравилась намного больше. Вот только Сутулый не давал раскрыть потенциал. Доверял мне лишь фасовку гербухи. Нужно было что-то менять…

Лаборатория. Ещё в первой половине дня я приготовил нужное количество элитной гербухи и теперь ковырялся в носу, дожидаясь, когда старший варщик закинет в упаковочную машину новую порцию своего дерьма. В кармане лежали два одноразовых шприца с обезболивающим препаратом. Действующее вещество — химическое соединение, образующие фиолетовый ингредиент. Он отличался от ингредиентов гербухи. Был сложнее.

Пихать в себя всякую дрянь, чтобы понять, как она работает — плохая идея. Но с обезболивающим я познакомился раньше. Знал, что ничего плохого не будет. Снизится чувствительность, максимум — временное онемение.

Игла проткнула рубашку, а затем кожу на животе. Я сдавил пластмассовую капсулу, и препарат распространился по мягким тканям. Дело сделано. В очередной раз я скривился от того, как Сутулый небрежно смешивает ингредиенты, и закрыл глаза.

Если рассматривать материю, как часть организма, то она являлась визуальным отображением всех действующих систем человека. На примере поединка с Томагавком. Я принял несовершенные смеси, они поломали структуру материи, отчего я отупел и растерял сноровку.

Обезболивающее содержало фиолетовый ингредиент. Он оставил структуру целой. Неизменной. Но уменьшил яркость отдельных узлов. Сделал звенья силы и выносливости блеклыми. Чувствительность в районе живота снизилась. Тоже самое отражалось на материи. Я понял, как работает ингредиент и придумал, как его использовать.

Замешав смесь, Сутулый засыпал её в упаковочную машину и пошёл обедать. Я сказал, что подойду, как только закончу с коробками. Сутулый вышел. Лаборатория осталось в моём распоряжении.

Сквозь дверное окошко я убедился, что алхимик ушёл по коридору. Подошёл к банкам с ингредиентами и отсыпал каждого понемногу на рабочую доску. От ощущения в руках первичных ингредиентов сердце забилось быстрее. Оно тоже скучало по настоящей работе.

По-быстрому закинул упакованные пакеты в коробку и приступил. Фиолетовый ингредиент был сложнее. Его взаимодействие с другими оказывалось менее предсказуемым. Раз за разом я пересобирал комбинации, используя по капельке обезболивающего. Удивился. Влияние фиолетового превосходило влияние других ингредиентов. Думается, всё дело в химической природе ингредиента. Составные части гербухи — природные компоненты, а фиолетовый на их фоне, словно ложка дёгтя, добавленная в бочку мёда.