Артем Кочеровский - Варщик

Работал я быстро. Приходилось использовать фиолетовый компонент, не жалея. Если сметь не получалась, я соскребал её в упаковочный пакет и прятал в карман. В отличие от сухих смесей, эти пробы становились непригодными для использования.

Прошло полчаса. Через двадцать минут вернётся Сутулый. Придёт, потянется, зевнёт и поставит на стол чашку с кофе. Если у меня ничего не выйдет, то ходить мне, как и прежде, на побегушках. В сравнении с Сутулым я чувствовал себя выдающимся учёным, который протирает пробирки для лаборанта.

На подготовку нужной комбинации ушло сорок минут. Но проку от неё — немного. Как и предыдущие мои работы, состав получился несовершенным. Так рисковать нельзя. Нужно точечное усиление, подобное озарению или прозрению. По-другому не выйдет… Не с ним…

В коридоре послышались шаги, когда я выдавливал из шприца последнюю каплю. Фиолетовый ингредиент примешался к бирюзовому и размазал цвета. Отточенным движением я прибавил слой голубого, полоску серого, ещё два слоя голубого. Подобрал рассыпавшиеся остатки по краям и замешал. Набрал полную грудь воздуха и расправил костлявые плечи, чтобы прикрыть доску.

— Слишком долго возишься! — прохрипел Сутулый и сел в кресло. — Теперь жди ужина! Будем дальше работать!

— Хорошо.

Вспотело под мышками. Если не получится, он устроит мне разнос… Или ещё хуже…

Сутулый поднялся, попробовал разогнуть спину, но сформировавшийся годами горб и не думал расправляться. Хрустнул позвонок. Сутулый пошёл к контейнерам.

Пожалуй, ни разу в жизни я так аккуратно и тщательно не размешивал кофе. Мешалкой я соскрёб смесь с доски и добавил в напиток. Мешал быстро. Мне ли не знать, что ингредиенты не растворяются? Главное — помочь высвободить действующие вещества, а затем надеяться, что Сутулый как обычно не допьёт кофе, оставив подарок на дне. В тоже время я мешал осторожно, чтобы не ударить мешалкой о чашку. Думаю, что-то похожее испытывают сапёры, готовясь перерезать провод на тикающей бомбе.

Старший алхимик набрал мерное ведёрко и принёс ко столу. Высыпал содержимое в таз и принялся добавлять компонент за компонентом. В перерывах он пил кофе.

Смесь сработала. Я видел это по его глазам. Как обычно он замешивал свою бодягу по старой схеме. Плюс-минус ковш и ещё полковша на глаз… Внезапно остановился. Потрогал очки и почесал затылок. Зашевелились усы. Сутулый морщил лоб и сосредоточенно смотрел в таз. Я дал ему то, что посоветовал мне Питон. «Ты поймёшь, насколько сильно отстаёшь от других, только когда станешь достаточно сильным».

Ещё в аквариуме я заметил интересное свойство голубого и бирюзового компонентов. Если расположить между ними отличный ингредиент с правильной слойностью, то он поменяет свойства. Часто на противоположное. Я запомнил это и сейчас использовал с фиолетовым. Обезболивающее снижало активность звеньев материи, а в обратном случае — увеличивало. Бутерброд из голубого и фиолетового превращали фиолетовый в усилитель.

Сложнее было указать адрес к звену алхимии, но метод банального подбора себя оправдал. Я изобрёл новый рецепт. Улучшитель вторичной характеристики алхимии. Впрочем, фиолетовый не поднимал уровень самой алхимии, но наделял обученного временным свойством. Сутулый попил кофе и получил возможность смотреть на ингредиенты моими глазами. Видеть цветовые взаимодействия и пропорции.

— Это что получается? — пробурчал сутулый. — Пропорции…

— Полагаю, нужно снизить количество голубого, — подсказал я.

— А? — Сутулый на миг повернулся ко мне, а затем вновь уставился в таз. Он боялся пропустить озарение. Его можно понять. Дело всей его жизни наконец-то открылось ему. Словно система элементов для Менделеева или закон для Ньютона.

— Снизим голубой и получим более чистую смесь. Вот в этом месте. Видите? — я показал пальцем в излишнее скопление.

— Ты это видишь?

— Да.

— Боже! — трясущиеся руки Сутулого потянулись к ингредиентам.

Прежде таким счастливым я Сутулого не видел. Озарение действовало несколько минут. Старший алхимик не потратил их впустую. Взялся за дело и приготовил лучшую гербуху в своей жизни…

Процесс очень сильно увлёк Сутулого. На время он забыл, что я всего — лишь упаковщик и посчитал меня помощником. Мешал смесь и, будто капитан на мостике или врач в операционной, выкрикивал короткие и точные приказы.

— Больше воды!

— Двадцать миллилитров массы из третьего ведра!

— Замешай промежуточный!

— Отожми и возвращай в таз!

Поработали на славу. Времени хватило. Сутулый получил рецепт, близкий к идеальному. Совершенство взаимосвязей, пропорций и слойности грели его душу, как редкое затмение грело душу астронома. Он смотрел в намешенный таз смеси, но видел намного больше. Ингредиенты образовывали замкнутую систему, законченное уравнение, самостоятельную единицу.

Пришло время фасовки. К тому времени эффект улучшителя алхимии закончился. Я не стал говорить ему, что из фасовщика смесь выйдет хуже. Она слёживается и нарушает пропорции. Сутулый был слишком счастлив, чтобы омрачать его триумф такой мелочью. Закончив смену, он похлопал меня по плечу и пожелал доброй ночи.

… … …

В фойе восьмого этажа было пугающе тихо. Впрочем, так было всегда, просто в ожидании Питона я нервничал и психовал. Мы договорились о вечерней тренировке. Предыдущая закончилась двумя простреленными ногами. Что он выкинет на этот раз?

Раны в бёдрах затянулись на четвёртый день. Я ещё хромал, но скорее по привычке, нежели от боли. Материя стала ещё сильнее, штопала сквозные дыры, оставляя на их месте крошечные шрамы.

— Ты меня удивляешь, малой! — раздался голос Питона.

Прежде он приезжал на лифте. На этот раз поднялся по лестнице. Застал в расплох. Дерганные глаза просканировали помещение, он закусил зубочистку и упал в кресло.

— Почему?

Я стоял перед ним напряжённый и дёрганный. Вроде слушал его, но в большей степени думал… В какую сторону отпрыгнуть, если козлина начнёт палить?

— Не знаю, что ты сделал, но Сутулый изменил о тебе мнение. Удивляешь ты меня, малой!

— Что он сказал?

— О нет! — Питон махнул рукой. — Если Кумар посчитает нужным, расскажет сам. Я пришёл не для того, чтобы сплетни распускать. Хочешь узнать что-то конкретное, спрашивай. Время тренировки началось десять минут назад.

— Ты опоздал на пять.

— Не будь занудой, малой!

Вопрос у меня был. Я сомневался, что Питон ответит, но он ответил. Рассказал про стычки и сражения на улицах.

Драки между братствами представлялись мне массовой бойней. Лидер одного братства отправляет свою банду, его соперник — свою. Сотни человек сходятся на улицах и стреляют друг в друга, покрывая асфальт ковровой дорожкой из гильз. На деле всё происходило иначе. Одарённых было меньше, чем я себе представлял. И каждый из них считался едва ли не самостоятельной армией. Ну или самое малое — отрядом.