Макс Каменски - Вихрь пламени

Армии же вторжений или нападений на соседей в длительные кампании с дальними походами набирались из наемников или дружин лордов, которые как раз содержались уже за счет господ или иногда короля. Также у Короля и Наместника была собственная королевская армия, кормившаяся от домена, и конечно же Дальний Дозор. Все это работало, особенно хорошо после завоеваний Антареса. Лорды были окружены королевскими регулярными войсками и фортами Дальнего Дозора и, несмотря на наличие воинов в своих дружинах, редко шли на вероломство. Зато поддерживали исправный порядок в вверенных землях и магистратах, где не было регулярных войск. Однако система начала рушиться с потерей юга и началом волнений в центре Королевства. Армии Наместника явно не хватало сил, чтобы начать наступление на распоясавшихся лордов. Как оказалось, регулярные войска были совершенно не мотивированы да и не обеспечены для переброски в чуждые им территории. Тогда возникла идея табельных солдат. В сущности, это те же регулярные войска, но только без привязки к гарнизонам и с правом получить не просто в пользование, а во владение земельный надел после десяти лет службы по своему выбору из доступных магистратов. Особо отличившиеся могли получить наделы досрочно. Последнее, как говорят, было постановлено уже во время Южной экспедиции после предложения советника Артура.

Вот, собственно, и не хитрые причины, почему десять тысяч табельников было направлено в самую гущу. Им есть, что отрабатывать и за что бороться. А вот ребятам из Срединной низменности или Присрединоморья Муил Майден был, что Мримгард, Столица Королевства, что Исморт - все очень далече. Но делать было нечего. Сопротивляться, и бунтовать, значит, снова потерять свой дом, который Ганс также недавно приобрел за свою верную службу.

Отряд Ганса удалился от наблюдательного поста метров на сто, когда среди зарослей стали появляться первые признаки разыгравшейся драмы. Сначала это были несколько лежавших в кучке солдат, затем еще один боец, привалившийся, словно от усталости, к стволу сгорбленного дерева. Далее еще пара, еще и еще. Вскоре уже послышалось журчание ручья, вокруг которого сформировался второй лагерь. Подойдя к нему, бойцы дозора оказались в самом центре бывшего поля битвы. Или скорее всего избиения.

- Они метались, - проговорил Кастель. - Били в разные стороны.

- Многие побросали оружие, - покачал головой седовласый Фогель.

- Однако много стреляли, - отметил Гумберт. - Только в разные стороны.

Осматривая трупы, Ганс не мог не отметить, что с ними враги поступили несколько иначе, чем с теми бедолагами у поста. Большинство тел было относительно цело - некоторые имели точечные смертельные раны. Но было гораздо больше таких, кого рубили словно с плеча и на ходу. Первые имели в основном спокойные позы - лежали на боку или на спине. Кто-то привалился дереву или на худой конец уткнулся лицом в костер или в кусты. А вот вторых разметало - видно было, что они катились по земле, срубленные чудовищными ударами, многие дергались в предсмертной агонии. Нередко у кого лицо было перекошено от криков и боли.

- Кое-кого они прибили сразу. Почти одним махом. Словно собрались все рядышком, а затем... раз! И убили, - высказал мысли Ганса вслух Кастель.

- А вот с другими позабавились, - сплюнул Гумберт.

- Кто-то здесь есть! - резко вскинулся Фром, показывая на зашевелившиеся метрах в ста от отряда кусты.

Солдаты Ганса и сам сержант только успели напрячься и схватиться за мечи, когда к ручью вышли другие группы дозорных. Одна за другой. Всего за несколько минут во второй лагерь вышло не меньше двух сотен человек. Авангард армии второго наступления был совсем рядом.

Ганс подошел к десятнику другой группы, затем к ним присоединилась еще парочка сержантов. Почти все они были из табельников. Их отличала косая пурпурная черта на левом наплечнике. Во всем остальном бойцы ничем не отличались от регулярных вояк - тот же нагрудный панцирь с хаубеком и стальными наплечниками, закрытый шлем с т-образной прорезью для глаз, носа и рта, кольчужные поножи и кожаные сапоги с перчатками. Также заплечная торба с пайком и прочими паходными принадлежностями, несколько подсумков на кожаном поясе. Лучшее на всем Лауроне вооружение. Лунное Королевство несмотря на все своих сложности, было одно из самых мощных и богатых.

- Нужно доложить, - решил начать разговор Ганс.

- Уже. Отправил нескольких посыльных, - ответил десятник из под шлема которого торчали кудрявые седые волосы.

Множество табельников перешли из регулярных солдат, уже отслуживших положенный срок и получивших во владение свои дома и наделы. Оставив сыновьям и внукам заработанное потом и кровью, заскучавшие старые вояки отправились искать новых впечатлений. Несмотря на возраст, их тела закалили годы военной службы и они очень даже были готовы для новых дел. Кроме них среди табельников было очень много молодых и горячих, практически юнцов. Многие из них, конечно, еще плохо знали что делать с мечом, пройдя краткое обучение в пути от Срединной низменности в Центральные графства и затем на юг. Но наличие ветеранов на одних и тех же биваках позволяла молодежи довольно быстро набираться опыта и полезных навыков для солдат.

- Мало, - покачал головой Ганс. - Сколько из них дойдет?

- Отправляй своих, коль столь умный, - сплюнув под ноги, фыркнул сержант помоложе. У него не было одного глаза и отвратительный розовый рубец пересекал лицо.

Ганс не ответил. Прищурившись, он посмотрел в единственный глаз этого сержанта и хотел было уже ответить что-то, да покрепче. Но тут кусты со стороны, откуда появились дозорные, зашелестели, задвигались и к ручью стали выходить один отряды за другим. Армия. Почему так быстро? Между ними должна была разница в день пути!

Сержант только хотел сказать Гумберту, что у него плохое предчувствие, как стоявший рядом Фогель вдруг взвыл как ужаленный и выставил впереди себя два обрубка вместо рук. Кровь из них не шла, но по локоть конечности были гладко отсечены. Следом заорал уже Хром, прыгая на одной оставшейся ноге. Голова Савы покатилась под ноги Ганса, столкнувшись там с головой дерзкого одноглазого десятника и еще какого-то солдата. Еще спустя миг на колени упало одна часть Дорреля, вторая, отрезанная по поясь лежала на земле и истошно вопила.

Ганс настолько был потрясен неожиданностью происходящего, что остолбенел и не знал, что предпринять. Окружавшие его дозорные других десятков вели себя примерно также. Только Кастель, раскрутив вокруг себя свой огромный палаш, предпринимал какие-то действия. Из оцепенения десятника вывел Гумберт, а точнее грохот его выстрела. Куда он палил, Ганс не увидел, но далее стрелок схватил десятника за грудки и закричал: